Антон Сибиряков - Резервация. Обжигающая враждебная пустота
«Если он здесь, — подумал Гай, — то он похож на неудачную практику пластического хирурга».
Человек в фартуке подошел к ним — небольшого роста, седой, с усами и плешью. Даже не стал снимать латексных перчаток — обтер их о грязный подол.
— Слушаю вас, молодые люди.
Гай достал значок.
— Нам нужен Лев Кёниг. Антон, покажи ему.
Антон сунул патологоанатому под нос бумагу с фотографией:
— Этот.
— Да, я помню его. Он пролежал несколько суток на жаре, а потом три дня здесь — я колол его формалином, чтобы он не поплыл.
— Мы должны его опознать. Это возможно? — спросил Гай.
— Боюсь, что нет… Нет. Невозможно.
— Почему? Все так ужасно?
— Потому что его здесь нет, — ответил человек. — Меня предупреждали, что за ним приедут. И за ним приехали. Часа два как тому назад.
— Забрали?! — рявкнул Гай. — Да блядь кто?! Кто мог его забрать?! — он оглянулся на Антона. На его лице играла нервная усмешка.
— Как они выглядели? — проигнорировав напарника, спросил Антон.
Патологоанатом задумался.
— В форме, — наконец сказал он. — Они были в форме.
— Сколько их было?
— Трое или четверо. Не знаю. Сказали, что заберут его, а мне и в радость, что ему тут не гнить. Их ведь вон сколько, — он мотнул головой в сторону трупов, — и никому они не нужны. Никто за ними не приходит…
— Нужно предупредить труповозку, — сказал Антон. — Гай?
— Мы приперлись за этим трупом из самого Голдтауна, — процедил сквозь зубы Гай, глядя на патологоанатома. — А этот хер отдал его каким-то уебкам в форме? Так ты говоришь, да?!
— Гай!
— Что?! Да этот сукин сын знает, посмотри на него!
Он ткнул пальцем в сторону растерянного старика.
— Он не знает, — спокойно ответил Антон. — А нам нужно торопиться.
Он развернулся и взбежал вверх по лестнице.
— Твою мать! — Гай топнул ногой. — Как ты собираешься его искать?! Антон?! Блядь!
Он зло посмотрел на патологоанатома и рванул за напарником.
Они выскочили на улицу, хлопнув дверьми. Хлоп-хлоп, как пара выстрелов в тиши. Антон сбежал по ступеням и распахнул дверцу седана, вытянув рацию.
— Диспетчер, это Радваньски! Прием!
Он отпустил кнопку, прислушавшись. Рация зашипела. Как и в прошлый раз, ему ответила девушка. Только сейчас ее голос был еле различим за пеленой радиопомех.
— Что у вас случилось, Радваньски?
— Мы на выезде в гетто, — глотая жаркий воздух, произнес он.
— Да, — ответила диспетчер. — Я осведомлена обо всех выездах экипажей.
— Так вот, — сказал Антон. — Льва Кёнига, за которым мы ехали, тут нет. Была договоренность, что труповозка заберет его из морга. Но его здесь нет. Его кто-то забрал… Разверните труповозку. Иначе они застрянут тут до утра.
На ночь границы резервации запирались на замок, и в силу вступал комендантский час. Об этом знали все, без исключения. И диспетчер тоже знала. Но ее голос был там, за белым шумом, за этим сраным шипящим туманом. Она не видела всех тех трупов в подвале. Ей было наплевать.
— Мы не можем развернуть экипаж. Он уже вылетел к вам. Как и назначено — в пять часов.
— Вылетел? — переспросил Антон.
Гай спустился с крыльца и зажег сигарету. Он слушал весь этот бред, и ему становилось не по себе. Диспетчер сказала, что уже пять. А значит через три часа границы закроются, и они останутся тут до утра. Им немедленно нужно было уезжать.
— К вам направляется эвакуационный вертолет, — пояснила диспетчер. — Он сядет у моста через час.
— Скажи ей, что мы уезжаем, — буркнул Гай. — Пусть разворачивают свою вертушку. Нужно выбираться.
«Только не задавай вопросов, — мысленно попросил он напарника. — Вопросы, как крюки. Они нас задержат…»
— Что делать с Кёнигом? — спросил Антон. — Уезжать без него?
— Это неприемлемо. Тело Льва Кёнига необходимо вернуть в Голдтаун и передать родным.
— Тупая… сссука! — процедил Гай сквозь зубы. Он бросил сигарету в песок и с силой растоптал ее. — Она хоть представляет, где мы сейчас?! Да нас тут на куски порежут…
— Диспетчер? — позвал Антон.
— Вы засоряете эфир, Радваньски. Ваше дело проходит по красной линии. Надеюсь, вам не стоит напоминать устав?
— Нет, диспетчер.
Антон посмотрел на Гая.
— Что будем делать?
— Убираться отсюда к чертям собачьим, — Гай открыл дверцу и сел за руль. — Ну? — крикнул он напарнику. — Садись, давай!
— Красная линия, Гай. Это трибунал.
— Ты хочешь остаться тут на ночь, поискать труп этого старого мудака? — Гай достал связку ключей и отыскал ключ зажигания. — Рассказать тебе, что тут делают с легавыми? Мы тут по сраной договоренности. С Чистыми, с грязными, с кем там договорились наши начальники… не знаю. Но как только закроются границы, этот договор истечет. И наша неприкосновенность лопнет, как мыльный пузырь!
Гай завел мотор и переключил ручку скоростей.
— Ну!?
Антон уселся рядом и хлопнул дверцей.
— Молодец, напарник!
Гай крутанул руль, и седан развернулся, как волчок. Плюнул песком из-под задних колес и помчался прочь от морга.
— Они отследят нас, — сказал Антон. — Со спутников. Они знают, что Кёнига у нас нет. Как ты собираешься выбраться? Они арестуют нас на КПП.
Гай ударил по тормозам. Так, что их бросило вперед, на лобовик. Он дернул ручку и дал задний.
— Мы возвращаемся?
— Да, — кивнул Гай, выруливая одной рукой. — Возвращаемся.
Седан ткнулся задницей в ведро с бутылками и подмял его под себя. Гай выскочил из салона и взбежал по ступеням на крыльцо.
Антон вышел из машины и уставился на напарника.
— Что ты задумал?
— Пойдем. Мне нужна твоя помощь.
— В чем? — Антон подошел к крыльцу.
Вот она, подумал он. Индийская кровь. Которая сворачивается под жарким солнцем. Дурная кровь.
— Пойдем, увидишь, — Гай открыл дверь. — Или ты мне не веришь?
За четыре года они так и не притерлись друг к другу. Почему сейчас что-то должно было поменяться?
Возможно, мы потеряем тут время, — подумалось Антону. — Как уже бывало. Когда я шел у него на поводу.
— Что ты хочешь там найти? — устало спросил Антон. — Прессовать старика?
— Да ебаный же в рот! — крикнул Гай. — Ты идешь или мне все делать одному?!
Они спустились к патологоанатому — обратно в едкую темноту. Назад к трупам. К страшной лепнине из человеческих тел. Антон старался не смотреть на них. Но у него не получалось. Он видел их — чумазых, худых. Видел их руки, колени, плечи. Волосы. Он был полицейским, мертвецы являлись частью его работы. Повешенные, захлебнувшиеся блевотой, перебравшие наркоты, убитые… В Европе люди не победили смерть — они умирали также, как здесь. И все же эти мертвецы были другими — они нагоняли на него страх. Ему казалось, что они все еще шевелятся там, в темноте. Смотрят на него. Шепчутся о нем.
