Юрий Леж - Леж Юрий
- И я вам, уважаемая, ничего не скажу, - улыбнулся через силу Варфоломеев, чувствуя, как от настырности репортерши у него снова начинает болеть голова. - Было там происшествие, было... вот и всё. Но...
Полицейский сделал, как ему казалось, загадочное лицо, а на самом деле, просто изобразил какую-то непонятную гримасу, понизил голос и, склонившись к Нине, продолжил почти шепотом:
- ... вот как выйдет из подъезда жандармский подполковник... такой весь из себя барин, в черном плаще... вот он-то и сможет обо всем рассказать.
- Это тот, что туда вошел с полчаса назад? - заразившись полицейской таинственностью, тоже шепотом переспросила репортерша.
- Точно-точно. Вы же его сразу и приметили, не могли не приметить, с вашей-то наблюдательностью, - мелко польстил девушке сыскарь, всегда помнивший, что "доброе слово и кошке приятно". - Так вот, они, жандармы то есть, это дело и поведут, а мы - черная косточка, все больше по хулиганствам, да простому гоп-стопу работаем...
Довольный своей выдумкой стравить испортившего ему настроение жандарма и назойливую репортершу, сыскной агент улыбнулся.
- Что-то здесь не то, - недовольная предстоящим ожиданием неизвестного подполковника пробурчала Нина. - Не нравится мне...
Но момент для продолжения расспросов был уже упущен, Варфоломеев быстро, но не торопясь, выдерживая солидность представителя закона, уходил к своей машине.
"Черт бы с ними со всеми, - подумал репортерша. - Ждать мне не привыкать, но уж если соврал этот полицай, то я его и в Управлении найду, и тогда уже - с живого не слезу..."
А ждать и в самом деле пришлось долго. Почти два часа. Деятельная и энергичная репортерша успела заскучать, сбегать к телефонной будке на углу дома и позвонить в редакцию, чтобы ставили в дневной номер уже давно готовый её материал совсем по другим криминальным случаями в городе без всяких изменений и дополнений. Потом выкурила полдесятка папирос, самых что ни на есть мужских, крепких, но, правда, хорошего, вкусного табака. И когда её раздражение и злость на Варфоломеева, собственную доверчивость и кажущуюся бесцельность ожидания достигли предела, из подъезда в сопровождении то ли почетного конвоя, то ли охраны вышел тот самый жандарм. И репортерша бросилась к нему, как изголодавшаяся лисица кидается на цыплят, но - тут же, с разбегу, едва не уткнулась в грудь неожиданно возникшего на её пути габаритного сопровождающего, своим телом прикрывшего подполковника даже от такой гипотетической опасности.
- Ты что, болван, не видишь!?! - возмутилась Нина, запрокидывая голову, что бы посмотреть жандарму в лицо и при этом тыча пальцем в закрепленную на себе карточку. - Я должна взять интервью у господина подполковника... а ты...
- Пропусти, Серж, - попросил охранника Голицын. - Здравствуйте, милая барышня. Чем обязан?
- Никакая я не барышня, - продолжила было свой возмущенный монолог Нина. - Я репортер городской и районной газет, по криминальной хронике! А мне никто ничего не говорит, внутрь не пускают, и все при этом ссылаются на вас, даже фамилии вашей не называя...
- Милая барышня-репортер, моя фамилия Голицын, я служу в Жандармском Корпусе в чине подполковника, - безо всякой иронии, абсолютно спокойно, будто дело происходит не на бегу возле подъезда городского дома, а где-нибудь в гостиной шикарного великосветского особняка за чашкой чая, улыбнулся атакованный Ниной жандарм. - А вы, насколько мне известно, Нина Березина, единственная в городской прессе женщина-репортер, да еще при этом занимающаяся вовсе не дамскими темами, а криминальной хроникой. И на этом поприще получившая очень широкую известность... правда, в довольно узких, профессиональных кругах полицейских, адвокатов и их клиентов...
- Вот уж не думала, что мною так интересуется жандармерия, - отозвалась до нельзя польщенная, едва не покрасневшая от удовольствия Нина, все-таки для репортеров известность, пусть даже и в узких кругах, слаще манны небесной.
- Жандармерия интересуется всем, происходящим в городе, - серьезно, как на просветительской лекции, ответил Голицын. - В том числе и происшедшим сегодня ночью в этой квартире...
Он кивнул за спину, в сторону подъезда, откуда двое здоровенных санитаров в темно-синих комбинезонах выносили черный мешок с телом. Им пришлось стараться без носилок, очень уж узкие и неудобные в подъезде были и дверные проемы и лестничные клетки.
- Ого! - глаза у Нины загорелись легким азартом в предчувствии чего-то необычного, отличающегося от большинства многочисленных происшествий в городе. - Там труп? Кого же убили? И как? И что вы намерены предпринять для поиска преступников?
- Милая барышня-репортер, - с легкой задумчивостью в голосе сказал Голицын. - У вас очень много вопросов, а у меня пока на них очень мало ответов... впрочем, я могу вам оказать любезность. Хотите увидеть как и над чем работают жандармы? Наяву, а не в дешевых книжонках и дурных кинофильмах?
- А это возможно? - иронично уточнила Нина, привыкшая, что повсюду в полиции от нее отмахиваются, как от назойливой и докучливой мухи, отвелекающей от важной и срочной работы.
- Если вы согласитесь, то вполне возможно, - серьезно ответил подполковник. - Хотя, обычно, простые люди стараются почему-то держаться от жандармов подальше...
- Если это намек, что я не простой человек, то я согласна, - решительно заявила Нина, где-то в глубине души замирая от собственной дерзости.
- Тогда - поехали, милая барышня-репортер, - предложил Голицын и тут же, через плечо скомандовал отошедшему чуть в сторону своему охраннику: - Ты во вторую машину, с остальными...
Охранник на мгновение задумался, ведь оставлять подполковника одного было не положено, однако, никакой явной опасности во время поездки с этой пигалицей не было. Мысленно махнув рукой на нарушение инструкции и даже на возможные последствия оного, охранник молча проследовал к одной из машин, стоящих неподалеку. В ней уже сидели прибывшие вместе с подполковником то ли охранники, то ли оперативники Жандармского Корпуса.
- Прошу, милая барышня-репортер...
Голицын так естественно и привычно открыл перед Ниной дверцу авто, что у той даже зашебуршило в мозгу: "Уж не тот ли это самый Голицын, который из князей? Древнейшая фамилия..." И, естественно, об этом и был её первый вопрос, когда подполковник устроился рядом с ней на заднем сидении и велел шоферу ехать "на службу".
- ... род Голицыных не только древний, но и очень разветвленный, - покачал головой подполковник. - Однако, если вы имеете в виду, могу ли я называться князем Голицыным, то - могу. Титул принадлежит мне, как до этого принадлежал моему отцу. Но, кажется, сейчас на такое мало кто обращает внимание...
