Андрей Буторин - ПЕРЕПУТАННЫЕ ДУШИ - Найти себя
– Зачем же ты убежала?
– Я… испугалась. Очень.
– А что ты попросила у духов? – Павел второй раз за все время заглянул в «собственные» глаза. Полина отвела взгляд:
– Я не пошла к сейдам…
– Почему? – Павел даже встал с дивана. – Ведь тебе специально для этого дали мое тело!
Теперь вскочила Полина и тоже выкрикнула:
– Почему?!..
– Ты разве не знала? Женщины и дети не допускаются к духам.
– Так вот что такое «большая цена»…
– О чем ты? – не понял Павел, задумчиво рассматривая рисунок на ковре под ногами.
– Так мне сказала одна… старая женщина. Местная, саамка.
– Саамка?.. – поднял голову Павел.
– Да, я спросила у нее дорогу, там, в лесу…
– И что она тебе сказала? – Павел повернулся к Полине всем телом.
Полина ответила, чуть понизив голос:
– Она спросила, зачем мне камни, что я хочу попросить у духов…
Павел молчал, ожидая продолжения. Полина ненадолго замялась и выпалила на одном дыхании:
– Я сказала, что хочу всего лишь быть счастливой! Всего-навсего! Хочу попросить обычного женского счастья, для этого мне и нужно узнать путь…
– И что ответила саамка?
– Что легких путей к счастью не бывает, и у всего есть своя цена. А у настоящего счастья цена очень большая.
– Но она рассказала тебе, как пройти к Святилищу?
– Да…
– Почему же ты не пошла?! – Павел почти кричал.
– Я испугалась, когда… когда…
– Когда стала мною?
– Да. Я ничего не могла понять, думала, что сошла с ума. Я бросилась назад, даже не помню, как добралась до машины… Никак не могла ее открыть, пока не поняла, что ключи совсем от другого автомобиля. Только когда немного пришла в себя, догадалась проверить… твои карманы и рюкзак. Не знаю как додумалась поискать твою машину поблизости, чуть не помчалась домой пешком…
– Это все?
– Да… Нет, не все. Саамка сказала еще, что прежде, чем искать путь к чему-то, нужно найти себя. Мол, кто же иначе пойдет по твоему пути, как не ты сам?
– Почти то же самое она сказала мне во сне, – вспомнил Павел.
– Во сне?.. Ты видел во сне старую саамку?
– Не только во сне. Наяву я ее тоже встретил. Как и ты, в лесу. Там она просто предупредила меня, что не стоит ходить к сейдам. Но я пошел… Заблудился, промок, уснул под елью… Тогда-то она мне и приснилась. И сказала, что когда я найду себя, духи станут ко мне благосклонны…
– Да, все похоже… – прошептала Полина. – Но мы ведь уже нашли себя!
– Ты думаешь, раз мы нашли свои тела, это и значит «нашли себя»?
– А… разве нет?..
– Не думаю, что все так просто… И столь буквально. Тело – это всего лишь оболочка. Главное – дух, душа. Во всех религиях так. У саамов – тоже. У них духи есть даже у камней и деревьев… И потом, если бы «найти себя» значило только нашу с тобой встречу, то мы бы уже стали сами собой. А мы, как видишь…
– И что же нам теперь делать? – прошептала Полина, медленно опускаясь на диван. Ее плечи начали подрагивать, глаза набухли слезами. Смотреть на плачущих женщин Павел очень не любил. Глядеть же на плачущего мужика, тем более – на себя самого, было и вовсе невыносимо.
– Прекрати, – тронул Павел свое «бывшее» плечо. Он подумал, что надо бы, конечно, сесть рядом, обнять Полину, но это было уже слишком… Касаться «себя» – и то ужас как неприятно! Но Павел все же присел рядом. Правда, обнять «девушку» так и не решился. Повторил только: – Прекрати… Слезами горю не поможешь. Надо что-то дельное предпринимать.
– Разумный совет, – всхлипнула Полина. Плакать по-настоящему она, к счастью, так и не стала. – Знать бы еще – что именно… Кстати, а ты сам-то зачем ходил к сейдам? Что хотел у духов попросить?
Павел замялся. Не говорить же Полине о «легкой жизни»!.. Да и не думал же он и впрямь просить у сейдов об этом. По крайней мере, такое желание он тогда даже мысленно не «озвучивал». Поэтому и ответил он почти честно, теми же словами, что сказал старой саамке:
– Ни за чем. Ничего не хотел. Любопытно было, вот и все.
– Получилось еще любопытней. Правда?
– Не надо, Полина, – поморщился Павел. – Я ведь этого не хотел.
– Ты хочешь сказать, я хотела? – «девушка» метнула на Павла сердитый взгляд, и тому вновь стало не по себе от созерцания собственной физиономии, хмурящей брови независимо от желаний истинного хозяина.
– Не надо, Полина, – вновь повторил Павел. – Не стоит нам сориться. Никто из нас такого не хотел, понятно. Старуха над нами шутку сыграла. Не ясно зачем, но – она, это факт.
– А вот и не факт, – мотнула головой Полина. – Зачем она нас тогда предупреждала?
– Меня, – поправил Павел. – Тебя же она не отговаривала? Только про цену сказала…
– Все равно. Это не она. Это сейды. Духи камней.
– Пусть так, – не стал спорить Павел. – Но саамка должна знать, что нам делать!
– Искать себя. Она же ясно сказала.
– Ясно?.. Тебе ясно? Мне что-то не очень.
– Ну, мне, если честно, тоже не очень… А что ты все-таки предлагаешь?
Павел снова встал, прошелся по комнате туда-сюда пару раз и сказал:
– Ты вроде чаем обещала напоить? Давай перекусим, может, и мозги соображать лучше станут.
Полина отправилась на кухню. Павел старался не глядеть на нее – он буквально вздрагивал, видя свое тело, разгуливающее само по себе… Ну, разумеется, не совсем само, то есть, даже совсем не само, и все-таки… Неприятно. Нелепо. Жутко.
Он подошел к шкафу с зеркалом на всю высоту дверцы. Глянул на собственное отражение и застонал. Видеть вместо того, что ожидает сознание, это было еще хуже, чем собственное тело, гуляющее, словно та самая кошка…
И все же, все же, все же… Если абстрагироваться, если постараться на время забыть, что в этом ладно скроенном теле поселилось собственное сознание, то ведь, надо признаться… – Павел чуть повернулся в одну, потом в другую сторону – …надо признаться, что тело это вполне не дурно! Как и мордашка, и волосы эти густые, волнистые… А глаза – это вообще что-то! Павел приблизил лицо к зеркалу, пытаясь определить цвет глаз. Нечто зеленовато-бурое, словно болотная тина. Загадочные такие глаза, манящие, засасывающие, словно и впрямь в трясину болотную…
– Ты чего это у зеркала крутишься? – раздался вдруг сзади грубый мужской голос, и Павел испуганно отпрянул, не сразу сообразив, что голос этот – его собственный, только принадлежавший сейчас Полине. А когда сообразил, стало очень стыдно. Ведь Полина черт-те чего может вообразить! А она, похоже, и вообразила: – Свитер, что ли задирал? Я вот тебе!..
– Да что ты говоришь-то такое! – обернулся к Полине возмущенный, зардевший, словно красна девица, Павел. Впрочем, он как бы сейчас ею и являлся. – Просто смотрел, что я сейчас такое…
