Виктор Точинов - Ностальгия
— Значит, так, — жестко сказал Сергей. — Сейчас вы встанете и уйдете отсюда. И никогда больше не позвоните в мою дверь.
Самозванец, похоже, не услышал недвусмысленного предложения. Казалось, что он вновь напряженно что-то вспоминает: наморщил лоб, искалеченная рука поползла к виску… Затем заговорил — быстро, сбивчиво:
— Пять лет тебе было… на юге, с отцом… помнишь, как мочалку съесть пытался? А потом трусы в ручейке отстирывал… Помнишь?
Сергей помнил. Еще бы не помнить — самое, пожалуй, яркое воспоминание детства, отнюдь не потускневшее с годами…
Он помнил, однако в этот момент окончательно уверился: перед ним самозванец.
2
Шестидесятые годы, с такой ностальгией сейчас вспоминаемые… Тогда и произошла история, о которой завел речь ханыга.
Они поехали на юг втроем — отец, мать, пятилетний Сережа. В Абхазию, жили там неподалеку от Сухуми хорошие знакомые отца.
…Огромный старый дом стоял в глубине сада, тоже огромного — а уж маленькому Сереже сад казался вообще бесконечным. Груши и шелковицы с толстыми, узловатыми стволами — каждой лет сто, не меньше — тянули кроны куда-то высоко, до самого неба. Смоковницы, виноград, мандариновые и ореховые деревья и много, много других диковинок… Через сад даже протекала речка — небольшая, скорее ручей с ледяной, кристально-прозрачной водой. В воде плавали рыбки — некрупные, ярко-пестрые, очень красивые. «Форельки…» — сказал отец удивленно и пообещал вырезать бамбуковую удочку, бамбук рос здесь же, тянулся из земли на окраине сада, у высокого глухого забора — и оказался, к удивлению Сережи, не желтым, а зеленым, как трава…
Среди всех этих чудес можно было гулять, сколько угодно. И кушать что угодно, не спрашивая позволения…
Нет, мать, конечно же, попыталась не пустить процесс на самотек, наказала строго-настрого: приносить в дом и мыть! Наивная женщина… Ну как тут удержаться, как добежать до дома — если пихаешь в рот сладчайшие, лопающиеся в пальцах ягоды шелковицы, а рядом — только руку протянуть — висят манящие луковки инжира, а чуть дальше со старой груши осыпаются переспевшие, медовые плоды…
Он перепробовал всё, до чего смог дотянуться. И не просто попробовал, основательно так подкрепился, от души… Желудок уже налился нехорошей тяжестью, когда Сережа отыскал в глубине сада диковинные огурцы — мощные плети обвивали решетчатую, из жердей сделанную опору, с них свисали громадные, непредставимых размеров плоды.
Есть уже абсолютно не хотелось, но он все-таки открутил один чудо-огурец, влекомый не голодом, скорее любопытством. Запустил зубы — тьфу, горечь страшная! И зачем такое растят? А внутри, под скушенной зеленой шкуркой, обнаружилось нечто любопытное… Сережа счистил, сковырял тугую оболочку плода: ну точно, мочалка! Самая натуральная банная мочалка, такая же висит у них в ванной, только у этой не пришиты на концах петли из тесьмы.
Это было чудо — сами собой растущие мочалки! Настоящее чудо!
Закончилось чудо отнюдь не чудесно… Весьма прозаически закончилось — жесточайшим поносом. Процесс начался взрывообразно — даже трусики Сережа снять не успел.
Он забился в самую гущу зеленых джунглей, обуреваемый диким стыдом. Позор, какой позор для почти взрослого человека, не первый год умеющего пользоваться горшком…
Показаться таким на глаза родителям было решительно невозможно. Он помылся в той самой речушке, взвизгивая от обжигающе-холодной воды. Там же устроил первую в жизни стирку, а потом ждал, когда высохнет разложенная на горячих камнях одежда.
Мать уже волновалась, ходила по саду, громко звала сына — он не откликался до тех пор, пока не смог выйти во вполне пристойном виде. Был отруган, конечно, за долгое отсутствие, но лишь за него, — и втайне гордился своей маленькой победой.
Пожалуй, это стало самым ярким воспоминанием детства, другие события, происходившие с ним в пятилетнем возрасте, Сергей Белецкий позабыл или помнил весьма смутно…
Но самое-то главное — он про этот эпизод не рассказывал! Никому, никогда! Ни родителям, ни, тем более, приезжим дальним родственникам. И позже, повзрослев, — не рассказывал. Отчего-то дикое чувство стыда с годами не начало вызывать смех, и ситуация казалась такой же постыдной.
Откуда же ханыга знает ? Какой бы крутой не была служба разведки у конкурентов — ну никак не смогла бы она раскопать случайного свидетеля той стирки, даже если таковой и скрывался в кустах…
Ответ существовал, но явственно припахивал фантастикой. Причем не научной, скорее мистической…
3
Экстрасенс, понял Сергей. Телепат, ясновидец или кто-то в том же духе… Ничего он не знал, когда пришел сюда — всё вытащил из головы хозяина. И имя деда, и историю Великого Абхазского Поноса.
Иного объяснения нет, и быть не может.
М-да… Есть законы, защищающие личную жизнь граждан от вторжений— от подслушивания и подглядывания, от несанкционированного сбора информации. Но вот против ясновидцев и телепатов, экстрасенсов и белых магов, Ванг всяких доморощенных, — ничего в этом смысле не придумано. Если не мошенничаешь, деньги у доверчивых простаков не выманиваешь, — прозревай, сколько угодно, подслушивай мысли, заглядывай в душу сквозь астральную замочную скважину. Неправильно это как-то…
И выход тут один — держаться от таких людей как можно дальше.
Ханыга-телепат хотел что-то сказать еще, но не успел, вновь зашелся в приступе кашля.
Сергей резко встал.
— Уходите. Быстро, — чеканил он слова. — Не то вышвырну.
Ханыга пытался возразить, но кашель забивал слова, Сергей расслышал только обрывки фраз: «опять не по…», «а мне из-за тебя…», «денег хочешь?»
Хозяин надвинулся на незваного гостя, готовый от слов перейти к действиям. Тот все понял, заковылял к выходу.
В дверях кухни остановился, заговорил уже вполне разборчиво:
— Денег хочешь, да?!
И вдруг резким жестом выбросил вперед руку. Сергей инстинктивно поставил блок, но зря: искалеченная кисть ханыги всего лишь указала на два меловых крестика на стене, отмечавшие один из вариантов крепления водогрея. За жестом последовала уже полная ахинея:
— Здесь сверли, будут тебе деньги! Нахлебаешься!
В выражении лица экс-родственника сквозила самая натуральная ненависть. Мертвый, искусственный глаз наконец-таки уставился прямо на собеседника, — крайне неприятный взгляд, надо сказать.
— Вон!!! — рявкнул Сергей.
После ухода ханыги долго не мог успокоится, и работать тоже не смог — руки подрагивали. Это ж надо — напороться на ясновидящего, читающего воспоминания! Такие встречи хороши в сериалах и романах, а в реальной жизни им не место…
