Андрей Тепляков - Антитело
Глеб открыл глаза, но увидел лишь неясные тени. В голове шумело. Он зажмурился и осторожно сел. Болела спина, саднило ладони, как будто по ним прошлись наждаком. Прищурившись, он огляделся. Зрение постепенно возвращалось и, сквозь неясную дымку можно было различить поляну с яркой травой, деревья и лежащую метрах в трех Аленку. Морщась и постанывая, Глеб поднялся на ноги и подошел к ней.
— Алена?
Глаза сестры были закрыты, а лицо перемазано густым слоем крови и грязи. Она медленно и глубоко дышала.
— Аленка? Ты меня слышишь?
Он встал на колени и потряс ее за плечо.
— Ты живая? О Господи!
Глеб подсунул под нее руки и рывком поднял над землей. Мышцы протестующе заныли. Он выпрямился в полный рост и покачнулся. Поляну окружал густой лес, а прямо над ней в зените висело яркое солнце. Глеб отнес сестру за пределы круга ядовито-зеленой травы, усадил на землю, привалив спиной к дереву, и посмотрел на компас. Определив направление, он снова взял Аленку на руки и пошел вперед.
Путь к дому виделся ему, словно сквозь туман. Он двигался автоматически, переставляя ноги, как робот, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы ветки не хлестали Аленку по лицу. Сердце билось медленно и гулко, отдаваясь болью в горле. Несколько раз он звал сестру по имени, но та не реагировала.
«Она спит! Она должна спать!».
Ноги в красных сапогах безжизненно свисали, и ударяли ему в бок каждый раз, когда он оступался. Она была похожа на большую куклу, отлично исполненную и совершенно мертвую.
Глеб не мог сказать, сколько он прошел в тишине, когда девочка вдруг пошевелилась и открыла глаза. В них отразился испуг, и маленькое тело напряглось.
— Мне плохо!
— Я знаю. Потерпи немножко, — сказал Глеб. Говорить было трудно, все тело буквально разваливалось на части от боли и усталости.
— Хочу к маме.
— Мы идем домой. Уже скоро.
Аленка не унималась.
— Я хочу к маме!
Она задергалась у него в руках.
— Отпусти меня! Пусти!
— Успокойся!
— Не-е-ет! Пусти!
— Глупая, я тебя уроню!
Она разрыдалась и обхватила Глеба за шею. Это немного сняло тяжесть с его рук, в любой момент готовых сдаться. Он сжал зубы и заставил себя смотреть вперед. Аленку, словно облако, окружал густой неприятный запах. Пахло будто из помойки с примесью чего-то… сырого. Как в болоте, которое они проходили.
Глеб потерял ощущение времени, потерял ощущение самого себя. Он почти отключился, монотонно переставляя ноги, продираясь сквозь густой лес. Аленка притихла и теперь еле слышно скулила, уткнувшись измазанным лицом ему в грудь. А вокруг раскинулся сказочный дремучий лес, наполненный птичьим гомоном, треском и скрипами.
Впереди показался просвет. Глеб напряг последние силы и прибавил шаг. Через пять минут они вышли на дорогу, кольцом обвивающую поле, в диаметрально противоположной стороне от дома. Отклонись они еще на несколько десятков метров в сторону, и прошли бы мимо. И шли и шли, пока у Глеба не иссякли бы силы.
Увидев дом, Аленка яростно завертелась у него в руках.
— Пусти! Мама!
— Перестань! Перестань, я поставлю тебя на землю!
Девочка как будто не услышала и продолжала вырываться. Глеб чуть не выронил сестру, в последний момент успев опуститься на колени и смягчить падение. Она поднялась на ноги и сделала неуклюжий шаг вперед. Ее качнуло, и Аленка упала на бок.
— Я хочу к маме, — захныкала она.
Девочка снова попыталась подняться и опять упала. Ее рыдания перешли в истерику и сменились криками. Глеб вздохнул и вдруг вспомнил про мобильник.
«Господи, дай мне сигнал!»
На дисплее виднелись две черточки. Он набрал дядин номер.
— Алло?
— Дядь Сереж, мы на поле. В дальнем углу от дома. Аленке плохо. Приезжайте скорее.
— Что…
Дядя не закончил фразы и замолчал. За спиной Глеба кричала сестра.
— Еду, — бросил он и отключился.
Глеб убрал телефон и подошел к Аленке. Она продолжала кричать, ползая на четвереньках взад и вперед, словно слепой котенок, вымазанная в грязи, как в парше. Это зрелище действовало ему на нервы. Он попытался удержать девочку, но она вырвалась.
— Не трогай меня!
Со стороны дома раздался автомобильный гудок. Глеб повернулся на звук и увидел облако пыли, вырывающейся из-под колес пикапа. Он замахал рукой.
Машина быстро приближалась, вырастая прямо на глазах. Глеб увидел напряженное лицо дяди и тетю Иру, что-то кричавшую и указывающую на них пальцем. «Тойота» резко затормозила. Не дожидаясь, когда она остановится, тетя распахнула дверь и выскочила на пашню. Пробежав мимо Глеба, она схватила дочь.
— Мама! — закричала Аленка страшным, хриплым голосом и крепко вцепилась в нее руками.
6Сергей открыл дверь и остановился на пороге, внимательно разглядывая племянника. Поднимаясь наверх, он был готов шуметь и обвинять.
«Зачем мальчишка потащил мою дочь в эту проклятую чащу? Ведь сказано было, что в лесу опасно! Это не городской парк, неужели ему не ясно? Ребяческий, безответственный поступок!»
Но стоило ему увидеть парня, как весь запал мигом улетучился. Глеб сидел на кровати, уставившись на ковер у себя под ногами. Услышав шаги, он даже не пошевелился, чтобы посмотреть, кто пришел. Сергей неловко потоптался на пороге.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
Он сел на стул напротив племянника и наклонился вперед, упершись локтями в колени.
— Что случилось?
Глеб ответил не сразу, но Сергей не стал его торопить, хотя внутри все переворачивалось от страха и беспокойства.
— Мы дошли до водопада, а потом решили пройти немного дальше. Вдоль ручья. Там было болото.
Глеб говорил медленно, будто параллельно пытался что-то обдумать, что-то решить для себя и не мог. Его голос звучал спокойно и отстраненно.
— Большое болото. От него мы повернули на восток. Я посмотрел на компас и решил, что так мы сможем выйти к полю. Срезать, чтобы быстрее вернуться. Там очень густой лес. А потом Аленка попросилась в туалет и увидела эти деревья. Мы решили посмотреть поближе…
— Какие деревья?
Дядя наклонился и положил руку ему на плечо.
— Глеб, посмотри на меня. Не засыпай. Что за деревья?
Глеб поднял голову, и в его глазах немного прояснилось.
— Ну, такие странные. Как будто закрученные, и кора у них необычная — почти черная и гладкая.
Глеб принялся подробно и сбивчиво описывать поляну. Его оцепенение слетело, сменившись болезненным возбуждением, словно в голове переключилась передача. Образ странного места возник у него перед глазами неожиданно ярко, во всех подробностях, и выливался на обеспокоенного дядю потоком междометий и мелких деталей. Постепенно в лихорадочном изложении Глеба стала проступать картина произошедшего — совершенно немыслимая мешанина мистики и видеофильмов. Дядя слушал его, пытаясь одновременно понять, как относиться к тому, что слышит. У него не было причин не верить племяннику, но, если верить…
