Брэм Стокер - Сокровище семи звёзд
— Но Сильвио не был здесь прошлой ночью!
— Вы уверены? И смогли бы доказать это?
Девушка, помедлив, ответила:
— Я уверена в этом, но, боюсь, это трудно доказать. Сильвио спит в корзине в моей комнате. Хорошо помню, как положила его туда прошлой ночью, укрыла одеяльцем и подоткнула края. А сегодня утром я сама вынула его из корзины. И конечно, я не заметила его здесь, потому что на самом деле мне было не до того, чтобы уделять внимание Сильвио.
Покачав головой, доктор печальным тоном произнес:
— Во всяком случае, доказать что-либо нельзя. Любой кот на свете уже очистил бы следы крови со своих лап, причем сделал бы это не меньше сотни раз за истекшее время.
Мы снова замолчали, и вновь первой заговорила Маргарет:
— Но, по-моему, Сильвио все же никак не мог поранить отца. Моя дверь была закрыта, когда я впервые услышала шум, и дверь отца — тоже, когда я оказалась рядом с ней. А когда я вошла, отец уже был ранен, значит, это произошло до того, как туда мог попасть Сильвио.
Подобное рассуждение, если рассматривать его с точки зрения барристера, вполне могло удовлетворить присяжных. Хозяйка Сильвио явно обрадовалась моим словам: «Вердикт: не виновен!» Я тоже получил откровенное удовольствие, произнося это, возможно потому, что кот был любимцем мисс Трелони. Счастливчик!
Уинчестер, помолчав, произнес:
— Приношу извинения Сильвио, но я все же озадачен его гневом. А к другим мумиям в этом доме он относится так же? У входа в холле я видел три штуки.
— Здесь их множество, — ответила Маргарет. — Иногда я не знаю, где нахожусь — в частном доме или в Британском музее. Но Сильвио не интересуется ни одной из них — полагаю, из-за того, что это не мумии животных.
— Согласен, — кивнул доктор. — Взгляните, как хороша эта мумия кошки. Не будь она любимицей некой важной особы, ее никогда не удостоили бы такой чести. Она помещена в раскрашенный саркофаг, и у нее обсидиановые глаза — в точности как у человеческой мумии. Но что интересно: мертвой кошке, по-видимому, четыре или пять тысяч лет, и кот, родившийся практически в другом мире, готов наброситься на нее, словно на живую. Мисс Трелони, если вы не возражаете, мне хотелось бы немного поэкспериментировать с этой мумией.
Чуть помедлив, Маргарет ответила:
— Конечно, делайте все, что сочтете нужным, но, надеюсь, это не причинит вреда или беспокойства моему бедному Сильвио.
— О, с ним все будет в порядке.
— Поясните подробнее.
— Просто раздобуду мумию-кошку наподобие этой — полагаю, на Музейной улице их предостаточно — и поставлю здесь. Надеюсь, вы не посчитаете это нарушением инструкций вашего отца. И тогда мы сможем, по крайней мере, узнать, питает ли Сильвио неприязнь ко всем мумиям-кошкам или же именно к этой.
— Не знаю, — неуверенно пожала плечами мисс Трелони. — Инструкции отца не допускают никаких компромиссов. Однако обстоятельства требуют, чтобы было сделано все для его пользы. Полагаю, с этой мумией не может быть связано ничего особенного.
Доктор Уинчестер промолчал. Он застыл на стуле с таким мрачным видом, что в какой-то степени его настроение передалось мне, и я только сейчас начал осознавать необычность дела, в котором принял столь глубокое участие. Надо сказать, окружающая обстановка порождала странные мысли. Диковинные предметы невольно заставляли задуматься о древних государствах и давно прошедших временах. Комната была слабо освещена, поэтому ее углы заполняли причудливые тени. Ощущение чьего-то незримого присутствия порой овладевало мною с такой силой, что я непроизвольно и испуганно оглядывался, и в такие минуты меня не могло полностью успокоить даже присутствие доктора и мисс Трелони.
Стоит ли объяснять, какое облегчение я испытал, когда к нам присоединилась сиделка Кеннети. Несомненно, эта уверенная в себе и такая земная женщина сразу же вернула нас в настоящее из мира иллюзий, принеся с собой ощущение безопасности, едва она только переступила порог таинственной комнаты. Вплоть до этой минуты я так окружил больного своими фантазиями, что в конечном итоге все относящееся к нему потеряло связь с настоящим. Но появление рыжеволосой женщины вновь сделало мистера Трелони ее пациентом, комната стала палатой для больного, а тени перестали пугать. Единственное, что не поддавалось устранению, это необычный запах. Можете поместить мумию в стеклянный футляр и герметично запечатать его, но она по-прежнему будет источать свой аромат. Может показаться, что четыре или пять тысячелетий истощают действующие на обоняние свойства любого предмета, тем не менее, эти запахи живут и тайны их нам неизвестны.
И все-таки, неужели ароматы египетских древностей так подействовали на мои нервы, мою память — и на саму волю? Тогда… могло ли случиться, что Абель Трелони, проживший полжизни или больше в этой атмосфере, медленно, но постоянно допускает в свой организм нечто насыщающее его до такой степени, что это превращается в какую-то неведомую силу или власть над ним?
Мне следовало быть осторожным, чтобы не заснуть, и не мешало бы освободиться от погружавших в транс мыслей. Прошлой ночью я проспал лишь часа четыре и в эту ночь также должен не сомкнуть глаз. Не объявляя о своем намерении, так как это могло добавить огорчения и смущения Маргарет, я поспешно покинул дом. Вскоре я нашел лавку аптекаря, купил там респиратор и вернулся. Было десять часов, и доктор как раз покидал нас. Сиделка провожала его до дверей особняка, выслушивая последние наставления. Я вошел в комнату. Мисс Трелони неподвижно сидела возле постели, неподалеку от нее находился сержант Доу.
Когда к нам присоединилась сиделка Кеннети, мы решили, что она с сержантом подежурит до двух, а затем их сменим мы с Маргарет. Итак, согласно инструкциям мистера Трелони, в комнате всегда будут находиться мужчина и женщина, и каждый из них покинет ее, только дождавшись своей смены.
Я лег на диван в отведенной мне комнате, договорившись с одним из слуг, чтобы он разбудил меня около двенадцати. Через минуту-другую я заснул, а когда проснулся, то несколько секунд приходил в себя, с трудом вспоминая, где нахожусь. Впрочем, даже короткий сон пошел мне на пользу, и теперь ситуация казалась мне не такой затруднительной, нежели раньше вечером. Умывшись холодной водой, я направился в спальню мистера Трелони. Сиделка с невозмутимым видом находилась возле постели, а детектив расположился в кресле на другом конце комнаты, в полутьме. Он не пошевелился, пока я не подошел к нему, и затем глухо произнес:
— Все в порядке, я не спал!
Попробуем поверить, подумал я и сказал сержанту, что его дежурство закончено и он может идти спать, пока я не разбужу его в шесть. Казалось, Доу обрадовался и живо направился к выходу, но у двери замешкался и, обернувшись ко мне, тихо произнес:
