Роберт Блох - Ваш друг Джек Потрошитель и другие рассказы
— Хобби? — он пристально посмотрел мне в глаза. Сквозь туман я увидел его искаженное лицо. — Вы называете это «хобби»?
— А как же еще? — огрызнулся я. — Какого черта вас так интересует этот мифический убийца?
Я держал его за руку и не мог отвести взгляда.
— В Лондоне, — прошептал он, — в 1888 году, одной из тех потаскушек была моя мать.
— Что?!
Но сэр Ги не слышал меня. Он продолжал:
— Потом меня разыскал отец и усыновил. И мы с ним поклялись отдать свои жизни на поиски Потрошителя. Сначала этим занимался отец. Но он умер в Голливуде в 1926 году, когда уже напал на след негодяя. Говорят, что его зарезали в пьяной драке. Но я-то знаю, кто был этот неизвестный убийца…
Поэтому делом занялся я сам. понимаете, Джон? Я продолжил дело своего отца. И буду продолжать его до тех пор, пока не найду этого мерзавца и не убью своими руками!
Он отобрал жизнь у моей матери и сотни других людей, чтобы жить самому своей дьявольской жизнью. Он питается кровью, как вампир. Как упырь, он живет за счет чужой смерти. Как бешеный зверь, оп живет в мире только затем, чтобы убивать. Он хитер, он чертовски хитер. Но я не успокоюсь, пока не разыщу его, никогда не успокоюсь!
И тут я поверил ему: он не сдастся. Это была уже не пьяная болтовня. Он оказался настоящим фанатиком, таким же решительным и безжалостным, как и сам Джек.
Завтра он протрезвеет и будет продолжать свои поиски. Возможно, он отдаст собранные бумаги в ФБР. Рано или поздно, с его настойчивостью и с его серьезными мотивами, он добьется своего. Я с самого начала догадывался, что у него есть своя веская причина.
— Пойдемте, — сказал я, увлекая его в туман.
— Подождите минуточку, — уперся сэр Ги. — Отдайте мне назад мой пистолет.
Он немного пригнулся.
— Я чувствую себя лучше, когда он при мне. Англичанин всем телом навалился на меня в темноте. Я хотел оттолкнуть его, но он настаивал:
— Ну отдайте же мне пистолет, Джон, — требовал он.
— Ладно, — сказал я и сунул руку в карман пальто. Через секунду я вынул ее.
— Но это же не пистолет, — в ужасе завопил он. — Это нож!
— Знаю.
Я резко схватил его свободной рукой.
— Джон!! — закричал сэр Ги Холл.
— Да хватит вам называть меня Джоном, — прошипел я и занес клинок над его головой. — Зовите меня просто — Джек.
Чарльз Бронстоун
Подходящая кандидатура
Моника Конуэй лениво потянулась на золотистом песке. Летнее солнце ласково согревало ее бронзовое тело, облаченное в светло-голубой купальный костюм. Она провела рукой по обнаженному животу и решила, что он уже достаточно поджарился — ей вовсе не хотелось обгорать и было вполне достаточно темно-коричневого загара.
— Пожалуй, Элен, мне пора ненадолго перевернуться, — сказала она, и ее тонкое тело перекатилось на засыпанное песком полотенце. Моника закрыла глаза и приготовилась получить очередную порцию тепла. Элен ничего не ответила — она была поглощена изучением газетной рубрики «Требуются»; ее темные зеленые глаза внимательно просматривали одно объявление за другим, тщательно взвешивая все достоинства и недостатки каждого предложения.
— Сделай одолжение, натри мне спину кремом, — промурлыкала Моника. Она должна была увериться, что нигде не обгорит. Мужчины не любят девушек с облезающей красной кожей, а Моника любила мужчин. Элен вздохнула, это означало, что в газете опять нет ничего подходящего.
— Не думаю, чтобы нам удалось подобрать себе работу на лето, — угрюмо процедила она и отложила газету.
— Ну перестань, что-нибудь обязательно найдем. Дай-ка мне газету на секундочку.
Элен начала втирать жирный белый крем в плечи подруги. Вот уже почти неделя прошла с тех пор, как они закончили педагогический колледж, и впереди у них было еще целых два месяца, прежде чем начиналась работа в школе. Конечно, чудесно было бы провести эти месяцы, валяясь на солнышке, но для этого нужны были деньги, а их-то как раз и не было. Мысль найти работу принадлежала Монике, и поначалу Элен отнеслась к ней без особого энтузиазма, но белокурая подруга в голубом купальнике все же смогла ее убедить.
Элен закончила натирать плечи и спину, и теперь перешла к ногам. Она выдавила на пальцы немного блестящего крема из маленького синего тюбика и не спеша продолжила свою работу. На левой ляжке подруги она тщательно смазала место вокруг белого шрама в виде трех пересекающихся галочек размером с ноготь большого пальца.
— Откуда у тебя этот шрам, Моника? — спросила она.
— Что? А, на ноге? Да это было очень давно, когда я была еще маленькой непослушной девчонкой — бегала и прыгала, где попало, и в конце концов налетела на стекло. А что, очень заметно? — В ее голосе зазвучала тревога. Она знала, что этот шрам портит ее красоту, а мужчинам редко нравятся девушки со шрамами.
— Да нет, Моника, он совсем крошечный, его случайно и не увидишь. Просто я сейчас дошла до этого места.
Моника ничего не ответила, и Элен поняла, что задела подругу за живое. За десять минут они не произнесли ни слова, и в наступившей тишине было слышно, как над ними перекликались чайки, медленно скользя в знойном воздухе огромными ленивыми кругами. Море сонно плескалось о берег, ослепительно пенясь на гальке, а камушки недовольно ворчали и перекатывались вперед и назад.
— Ну, а это что? — прервала молчание Моника. В голосе ее послышалось возбуждение. — «Требуется молодая интеллигентная леди в качестве компаньонки к хирургу, вышедшему на пенсию. Подходящей кандидатуре будет предоставлено жилье. Зарплата оговаривается при встрече. Писать сэру Генри Уорду, поместье Борвуд». — Глаза у Моники заблестели. Элен не очень-то надеялась на эту работу и так прямо об этом и сказала. Но она могла поклясться, что на сей раз Моника всерьез решила попробовать поступить на службу.
Вечером в меблированных комнатах они снова и снова писали письма в разные места по объявлениям, и Элен вдруг осознала, что их трехлетняя дружба несомненно даст трещину, если их пути разойдутся.
Через несколько дней, когда подруги в гробовом молчании отчаянно пытались поймать в своих недомытых тарелках гнутыми вилками и тупыми ножами надоевшую яичницу с беконом, в их комнату проковыляла миссис Уолтон. Криво улыбнувшись, она вручила каждой девушке по письму, немного посопела на пороге и вразвалку двинулась назад. Прочитав письма, девушки поняли следующее: Моника должна была ехать на переговоры к сэру Генри, а Элен приняли на работу официанткой в местный клуб любителей гольфа.
