Олег Кожин - Темная сторона дороги (сборник)
– Но-но! В салоне курить запрещено.
– Оно сделает с тобой то же, что и со мной, – объяснил спеленутый. – Это идеальный организм, понимаешь? Высший разум. Полностью контролирует и внутренние, и внешние органы, способен принимать любые формы и заниматься одновременно тысячью разных дел – следить за нами, куда-то двигаться, разговаривать и планировать ужин, завтрак и обед…
– Вот за что я его люблю. Он меня уважает.
– Сука прожорливая.
– И как… как часто… эта гнида… питается?
– Чаще, чем мы, – хмыкнул спеленутый.
– Оно – обжора, – подтвердил небритый.
Артем поежился.
– Боже, я через четыре часа должен уже был обедать лапшой китайской у себя на работе… Ненавижу этот вкус.
– ЗАЧЕМ ты говоришь об этом?!
– Пусть говорит, дорогая, – обратился к соседке спелетнутый. – Это то, что держит его мозги на плаву…
Артем прикрыл глаза. Офис. Контора. В конторе нельзя паниковать. Надо сосредоточиться. Надо думать. И думать быстро, пока тварь не проголодалась. А если она проголодается, то кто может поручиться, что не он станет ее следующей трапезой… А может, и пускай?.. Офис.
Офис. Стол. Монитор. Упаковка лапши. Залить кипятком. Накрыть крышкой. Подождать…
Будешь сам лапшой скоро, пока ждешь… Проклятие!
– А куда мы едем? – голос мальчишки, доносящийся словно издалека.
– Никуда… – глухой ответ. Неизвестно чей.
Офис. Лапша. Если кипятка налить слишком много, то лапша сильно разбухнет и начнет вываливаться из упаковки на стол…Что-то мелькнуло в сознании Артема. Что-то, похожее на озарение.
Нет, не то…
– Я к маме хочу…
Да пошел бы ты, пацан, вместе со своей мамой. Чего бы ей не проводить тебя в школу этим утром? Почему бы вам вдвоем не торчать на остановке, чтобы мне места в маршрутке не хватило? Чтобы я просто подождал следующую машину…
Офис. Скачанные в Интернете игрушки про снежного человека, убивающего пингвинов. Кто я сейчас? Такой же пингвин… Нет, не то, не туда мысли поползли опять. Ох уж эти мысли, как черви в банке, все норовят вылезти и плюхнуться на землю. Да я сам такой же червяк…
Офис. Что там еще? На столе?.. Пластиковый стаканчик вместо карандашницы. В него что попало запихиваем – степлер, две-три ручки, упаковка жвачки, скомканный бумажный шарик. Еще как-то попробовал, сам не знаю зачем, дырокол впихнуть…
– Левиафан, пусти меня к маме…
– Да иди уже, никто тебя не держит, – сиплый голос небритого.
– Не стоит. Мы пока сыты.
Пока сыты они, ешкин кот!.. Чтоб ты лопнула, тварь!
Лопнула?..
Офис. Пластиковый стаканчик. Лапша. Банка. Черви. Дырокол.
Артем открыл глаза.
– Если мы все равно умрем, то стоило бы умереть так, чтобы и этот монстр подох, вам не кажется?
– Не глупи, парень. Просто посмотри на меня, – спеленутый даже улыбнуться нашел в себе силы.
– Да, просто посмотри на него, – хихиканье спереди. Это кажется или в тоне чудища появилось что-то новое? Интерес?..
– Выхода нет.
– Он всегда есть. Только найти надо. Как в компьютерной игре, правда, малой?
Мальчик отупело посмотрел на Артема. После паузы почему-то шепотом ответил:
– В играх с большими монстрами от них бегают, потому что они большие. В какой-то игре было, что монстр почти жрет тебя. Но там надо что-то другое ему скормить, что-то отравленное или бомбу какую-нибудь…
– Точно. У тебя бомбы ненароком не завалялось в портфеле?
– Что вы смеетесь, страшно же…
– Конечно, страшно, малыш. Конечно, страшно. Только действовать надо быстро. Пока оно сыто. Понимаешь?
– Господи, ну зачем все это, ну этого же не может быть?
– Да заткнись ты, дура.
Артем решился. Легко вытащил из памяти до боли знакомую картинку офиса, уменьшил ее в своем воображении и повесил в рамочку аккурат так, чтобы она перекрыла лицо сидящего рядом школьника. Теперь Андрей стал почти всесилен. Теперь он был способен на все, с этой фотографией перед глазами.
Он схватил ноющий что-то про мамочку офис за тонкую руку, рванул сначала на себя, а потом резко вперед. Кто-то крикнул там, в офисе, но писклявый голосок был слаб и доносился из самой глубины, из-за двери в углу, рядом со шкафом. В шкафу на полочках папки с документами, формами, образцами… Потоки красного пролились из-под рамы, хлюпанье и хруст, женский вскрик сзади, какое-то копошение…
Не до этого сейчас. Это всего лишь шум из-за двери.
Офис. Контора. В конторе не обращают внимания на шум в коридоре.
Надо действовать быстро. Не отрываясь от таблиц и графиков.
Вместо небритого психа ничего и представлять себе не надо, он и так мерзок и противен. Артем вскочил (быстрей, быстрей, пока самого не засосало) и что есть мочи пнул ногой соседа слева – один, второй, третий раз, буквально вбивая, втаптывая его в стену машины, в мутно-желтое стекло, уже совсем не обращая внимания на все постороннее, на все то, что мешает действовать на пределе сил, четко и, главное, быстро.
Пол под ногами дрожит, все в салоне ходит ходуном…
– ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, ТВОЮ МАТЬ?!
Дикий нечеловеческий вопль в два голоса. Безухая девица падает, ползет к Артему – жалкая, мерзкая тварь. Сзади нее поднимается нечто, ранее казавшееся человеком, а теперь на глазах обрастающее иглами и щупальцами. В голове у Артема проносится за долю секунды тысяча мыслей: так ты такой же, как и тот, что впереди, так ты тоже часть всего это дерьма, так ты попросту развлекаешься и следишь за мясом, а сам НЕ МОЖЕШЬ просто так схватить меня…
Офис. Фото, картинка в рамке. Пустое освещенное помещение. Стул. Стол. Монитор. Стаканчик, который рвется, потому что в него напихали слишком много всяких ненужных вещей и вещиц.
– Жри, падаль. Давись.
Артем схватил девушку с фотографией офиса в рамке вместо лица и что есть мочи швырнул в объятия ощетинившегося щупальцами чудища. Снова крики. Снова ошметки плоти и кровь во все стороны. Теперь самое главное осталось. Скорее! Нельзя ждать ни секунды.
Я – офис. Я – стул. Я – стол. Я – монитор. Я – пакет с китайскими макаронами. Я – шкаф с документами в углу. Я – степлер, разрывающий тонкий пластик.
Артем прыгнул во тьму.
* * *Удары со всех сторон, его рвет, душит, царапает, ломает, но ему не больно. Дыхания нет – его к чертовой матери выкинуло из груди. Белое сияние вокруг. Гул в голове. Глухой шум. Голоса чьи-то, крики.
Мокро.
Артем открыл глаза и увидел прямо перед собой камень и лужу с грязной бурой водой. Он лежал в ней и смотрел в нее. Отражения не было видно, поверхность рябила, капал дождь и еще что-то – кровь и слизь, это прямо с него капало. Вернулось дыхание, и он втянул в себя холодный воздух вместе с влагой из лужи. С трудом повернулся с живота на бок, от усилия в глазах вновь потемнело, а кисть (правую, левую? – непонятно) пронзила боль. Похоже на перелом.
