Шон Хатсон - Жертвы
Помощник режиссера Колин Робсон подошел к Дикинсону сообщить, что камеры установлены и все готово к съемке, и, выполнив свою обязанность, задержался на мгновение, увидев, что Миллер снова прикрепляет металлическую пластинку к груди Брейди. И на этот раз он прилепил ее медицинским пластырем, потом аккуратно приладил к пластинке мешочек с кровью, следя за тем, чтобы он находился непосредственно над новой шашечкой взрывчатки. Закончив приготовления, Миллер отступил на полшага и взял пульт дистанционного управления.
— Готов? — спросил он у Брейди.
Актер кивнул.
Миллер, приложившись вначале к фляжке, небрежно надавил красную кнопку.
Заряд сработал, резиновый мешочек взорвался, как клокочущий котел, расплескав липкую жидкость на груди Брейди.
— Потрясающе! — воскликнул Дикинсон. — Начинаем съемку.
Пока Миллер возился с новым мешочком крови и взрывным устройством, режиссер занялся Пэтом Салливаном, державшим дробовик. Салливану, худощавому долговязому парню с длинными каштановыми волосами, только-только стукнуло двадцать.
— Так, а ты быстро беги к Кевину, — распорядился Дикинсон. — Поднял дробовик к плечу и вдруг замер, как будто увидел что-то ужасное. Как будто не веришь своим глазам. Кевин бросится на тебя, и тут ты стреляешь. Насчет ружья не беспокойся, оно заряжено холостыми. Выстрел будет громким, совершенно безопасным. Звук запишем потом. От холостых всегда много шума.
— Но по сценарию я должен кое-что сказать, прежде чем выстрелю, — напомнил Салливан.
— Плевать я хотел на этот сценарий! — отрубил Дикинсон. — Там что ни строчка, то чушь.
— Мне кажется, без этого действия героя будут не мотивированы, — не сдавался молодой актер.
— Черт возьми, это же фильм ужасов, а не какой-то паршивый документальный фильм на социальную тему. Я здесь не фильм ставлю, а здесь я делаю деньги. Так что забудь про сценарий, понял? Просто пальни в него. А я придержу два кадра, пока ты не выстрелишь, потом в движении сниму тебя крупным планом, а затем падающего Кевина.
Миллер практически завершил свою работу. Он уже разместил четыре взрывных устройства и вкупе с ними мешочки на груди Брейди. Искусно закрепил последнюю пару на плече актера.
— Крепись, пять зарядов — не шутка, — улыбнулся Миллер.
— Меня больше беспокоит, как я все это смою с себя. — Из-под толстого слоя грима голос Брейди звучал приглушенно, слова были едва различимы.
Высоко над ними два мощных дуговых прожектора опустили в нужное положение, светотехник обследовал площадку, измеряя освещенность экспозиметром и переговариваясь с оператором, уже занявшим место на операторском кране.
Увидев мелькнувшую вспышку, Миллер обернулся и узнал знакомого фотографа из журнала «Фотоплей». Фотограф кивнул, приветствуя специалиста по эффектам, и тут же бросился снимать других членов съемочной группы, которые роились вокруг площадки, как мухи вокруг дохлой собаки.
— У нас все готово? — устало спросил Дикинсон.
— Всем по местам! — прокричал помощник режиссера. — Мы обязаны быть профессионалами!
Его реплика была встречена насмешками и хохотом.
Освещение приглушили, когда Брейди и Салливан заняли свои места.
— Сразу, без повторов. Снимаем с первого раза! — крикнул режиссер. — Готово?
— Готов! — отозвался один из кинооператоров, а затем и два других ответили утвердительно.
— Нумератор! — приказал Дикинсон.
Послышался резкий хлопок нумератора, и Миллер услышал:
— Пятьдесят восемь, дубль первый.
Дикинсон, в последний раз окинув взглядом декорации, отошел в сторону.
— Начали! — воскликнул он, и Салливан ступил на площадку.
Миллер приблизился к режиссеру, держа пульт дистанционного управления в одной руке, фляжку — в другой. Ожидая своей очереди, он сделал из нее большой глоток.
Кран с кинокамерой опустился ниже, оператор снимал вскидывающего дробовик Салливана.
— Фрэнк, приготовься, — прошептал Дикинсон, и Миллер застыл, держа палец над красной кнопкой пульта. Еще несколько секунд — и он, с его огромным опытом в области киноэффектов, создаст иллюзию, будто грудь Брейди разворотит выстрелом дробовика. Он видел, как актеры повернулись лицом друг к другу, как задвигался, извиваясь, пластиковый язык, который Брейди надевал и в предыдущих эпизодах.
Дикинсон безучастно наблюдал за тем, как актеры разыгрывали сцену, забеспокоившись только раз, когда Салливан чуть-чуть просрочил время выстрела.
Наконец он таки нажал на спусковой крючок, что-то слабо щелкнуло, и тотчас с оглушительным треском стали рваться холостые патроны.
Миллер нажал кнопку пульта.
Ничего.
— О черт, — засипел специалист по эффектам, яростно тряся коробочку.
— Стоп! — спокойно сказал Дикинсон. — Всем оставаться на местах. Через пару минут все будет в порядке.
Он взглянул на Миллера, который уже проверял взрывные устройства.
— Что случилось? — поинтересовался Брейди, видя, что специалист по эффектам озабоченно рассматривает что-то у него на груди.
— Наверное, где-то заклинило, и контакта не произошло, — сказал Миллер. — Если и сейчас не сработает, придется подключить их к стационарному пульту управления.
Он решил, что не мешало бы испытать сначала устройства, прежде чем заработают камеры. Глупо, если еще раз произойдет осечка.
Чуть не припав к груди Брейди, Миллер снова и снова осматривал свое изобретение.
Пэт Салливан потирал плечо, удивляясь, что отдача у дробовика при стрельбе оказалась такой сильной, хотя патроны были холостые.
Миллер ощупал детонатор четвертого заряда, нагнувшись так близко, что его лицо находилось в трех — пяти сантиметрах от него.
Салливан положил дробовик на пульт дистанционного управления.
Миллер услышал предостерегающий крик, но было слишком поздно.
Все пять детонаторов сработали одновременно.
В глаза ударила ослепительная вспышка, больше он ничего не видел. Обжигающая боль резанула по глазам — заряды разорвались прямо у его лица. От боли он закричал. Из лопнувших мешочков с кровью по телу растекалась липкая жидкость. Но самым сильным было ощущение боли. Адской, мучительной боли, которая, казалось, впилась в его голову, когда он пальцами стал царапать свои обожженные глаза. Мелкие частички резины, расплавленной в огне, разъедали его чувствительные глазницы. Ревя от боли, Миллер рухнул на колени и отчаянно замахал руками.
Вокруг него слышались вопли и крики, но доносились они словно из вечной темноты, обступившей его со всех сторон. Глаза жгло все сильнее, будто в них брызнули кислотой. Бутафорская кровь вперемешку с его собственной текла по щекам, почерневшим от разрыва пяти крошечных зарядов.
