Сьюзен Хилл - Женщина в черном
— Вы доберетесь до Кризин-Гиффорда сегодня поздно вечером, там есть маленький отель, где можно остановиться. Похороны назначены на завтра, на одиннадцать часов.
— А после этого я должен поехать в тот дом?
— Я уже обо всем договорился… у меня там есть знакомый среди местных жителей… он свяжется с вами.
— Да, но…
В этот момент Тоумс неожиданно возник у меня за спиной и засопел мне в плечо:
— Мистер Бентли, пришел клиент, которому была назначена встреча в десять тридцать.
— Хорошо, проводите его.
— Подождите, мистер Бентли…
— В чем дело, Артур? Что вы там маячите в дверях, дружище? Мне нужно работать.
— Разве вы ничего больше не хотели сказать мне? Я…
Он нетерпеливо махнул рукой, тут снова появился Тоумс в сопровождении клиента, которому было назначено на десять тридцать. Я покинул кабинет.
Мне еще предстояло разобрать рабочий стол, вернуться в свою квартиру, упаковать вещи, сообщить квартирной хозяйке о своем отсутствии в течение пары ночей и написать письмо моей невесте Стелле. Я очень надеялся, что ее огорчение, связанное с моим неожиданным отъездом, смягчится чувством гордости. Ведь теперь мистер Бентли стал доверять мне ведение дел фирмы, а это было хорошим знаком и открывало прекрасные перспективы, от которых зависела наша свадьба, запланированная на следующий год.
После этого в тот же день я должен был сесть на поезд и отправиться в отдаленную часть Англии, о которой еще несколько минут назад даже не слышал. Когда я выходил из конторы, Тоумс отодвинул стекло в своей каморке и протянул мне толстый коричневый конверт с надписью «Драблоу». Сжимая его в руке, я вышел навстречу удушающему лондонскому туману.
Путешествие на север
Как правильно заметил мистер Бентли, каким бы большим ни было расстояние и какой бы печальной ни казалась цель моего путешествия, оно избавляло меня от лондонского тумана, а перспектива увидеть огромные своды вокзала, светящиеся, словно гигантская кузница, неизменно поднимала мне настроение. Здесь повсюду слышался лязг металла, и меня невольно охватывало радостное волнение перед скорым отъездом. В книжной лавке я купил себе газет и журналов и легкой походкой направился вдоль платформы мимо дымящего и пыхтящего поезда. Поезд, насколько я помню, назывался «Сэр Бедивер».[4]
Я занял место в углу пустого купе, положил пальто, шляпу и мой багаж на полку и удобно устроился, почувствовав полное удовлетворение. Когда поезд выехал из Лондона, туман был виден над предместьями, но постепенно становился бледнее и рассеивался, что не могло не обрадовать меня. К этому времени в купе вошли еще два пассажира, но мы лишь обменялись легкими кивками, после чего они последовали моему примеру и погрузились в чтение газет и документов. Так, без приключений, мы ехали милю за милей, направляясь в самое сердце Англии. За окнами быстро стемнело, а когда мы задвинули шторы, купе стало напоминать уютный кабинет, освещенный светом лампы и отгороженный от остального мира.
В Кру я без особых затруднений пересел на другой поезд и продолжил путешествие. Я обратил внимание, что дорога начала сворачивать на северо-восток. Однако когда мне снова пришлось сделать пересадку на маленькой станции под названием Хомерби, погодные условия изменились не в лучшую сторону: сильно похолодало, а с востока подул резкий ветер, принесший с собой моросящий дождь. К тому же в поезде, где мне предстояло провести последний час моего пути, были старые неудобные купе с сиденьями, обтянутыми невероятно жесткой кожей и набитыми твердым конским волосом, и полками для багажа, сколоченными из мелких деревянных досок.
До последней секунды мне казалось, что я буду ехать один не только в купе, но и во всем поезде. Однако как только раздался свисток дежурного по станции, какой-то мужчина вышел на платформу, посмотрел на унылые ряды пустых вагонов, увидел меня и, явно предпочитая ехать в чьем-то обществе, зашел в мой вагон, захлопнув за собой дверь в тот момент, когда поезд тронулся. Облако холодного сырого воздуха, ворвавшееся вместе с незнакомцем, выстудило и без того неуютное купе. Вошедший стал расстегивать пуговицы на своем пальто, а я вслух заметил, что вечер выдался отвратительным. Он окинул меня с головы до ног пристальным, но отнюдь не враждебным взглядом, затем посмотрел на мои вещи, лежавшие на полке, и лишь после этого кивком поприветствовал меня.
— Кажется, я променял одну мерзкую погоду на другую. Я выехал из Лондона в ужасный туман, а здесь так холодно, что того и гляди пойдет снег.
— Снега не будет, — заверил он меня. — К утру ветер стихнет и унесет дождь с собой.
— Рад слышать это.
— Но если вы надеетесь спастись здесь от тумана, то очень заблуждаетесь. В этих краях туманы — частые гости.
— Неужели?
— Да. Их приносит с моря. И некоторое время они висят над болотами. Такова особенность этих мест. Сначала ясно, как в солнечный июньский день, а потом… — он сделал выразительный жест, подчеркивая неожиданность появления тумана, — полный мрак. Но если вы собираетесь остановиться в Кризине, то вряд ли увидите нечто подобное.
— Я останусь в городе на одну ночь, в гостинице «Гиффорд армс». А завтра утром думаю поехать на болота.
Затем, не желая обсуждать с ним подробности моего дела, я снова взял в руки газету и демонстративно развернул ее. Некоторое время мы тряслись в этом дрянном поезде в полной тишине, нарушаемой лишь пыхтением паровоза, стуком металлических колес о рельсы, редкими свистками и яростными атаками дождя, колотившего в окна, словно артиллерийский огонь.
Я почувствовал усталость из-за долгого переезда, холода и постоянного пребывания в сидячем положении в трясущемся и дергающемся поезде и с нетерпением ожидал, когда окажусь у теплого очага, поужинаю и наконец-то лягу спать. Я продолжал скрываться за страницами газеты, хотя уже прочитал ее всю и поэтому принялся украдкой изучать моего попутчика. Это был довольно крупный мужчина с мясистым лицом и огромными грубыми ручищами. Его правильную речь портил легкий акцент, который я принял за местный диалект. Я предположил, что это фермер или владелец какого-нибудь небольшого предприятия. На вид ему было лет пятьдесят или даже шестьдесят, на нем был костюм из хорошей ткани, однако довольно безвкусного фасона, а на левой руке я заметил тяжелый, толстый перстень с печаткой, который выглядел модной, но несколько вульгарной деталью, дополнявшей образ. Я решил, что он сравнительно недавно заработал или получил крупное состояние и теперь хотел поделиться своей удачей с окружающим миром.
