Сергей Кириенко - Гулы
Но однажды Пепе встретил синьора Франческо Борзо, и жизнь его круто изменилась.
Случилось это в один из июньских вечеров, когда со стороны гор Кальва-Монтанья дует легкий ветер и в воздухе стоит одуряющий запах лаванды. В один из таких вечеров Пепе и трое его приятелей отправились в порт, прихватив с собой пару бутылок вина. Они стояли на набережной, смотрели на бегущую воду, потягивали горькое, как хмель, обжигающее горло вино, и Пепе с тоской думал о том, что вот так же и жизнь его уплывает день за днем, как волны этой реки, а он не видит радости, не живет, а лишь существует… Он уже и не помнил сейчас, из-за чего тогда начал спорить с приятелями, что его так разозлило, что он полез на них с кулаками. Но, слово за слово, а перепалка перешла в драку, и Пепе Сборца оказался один против троих. Он никогда не отличался хилым сложением, трехлетняя же работа в порту лишь закалила его мышцы. Его приятели тоже не были слабаками, но в тот вечер Пепе почувствовал злость. Пара ощутимых ударов в зубы только распалила его, и он стал с яростью избивать своих недавних «друзей»… Через пару минут три скорчившиеся фигуры лежали на набережной реки, харкая и отплевываясь кровью, а сам Пепе с мрачным выражением на лице уходил от пирса. В этот-то момент из машины, стоявшей недалеко от места, где Пепе делал из приятелей отбивные, вылез человек в серых фланелевых брюках, белой рубашке с короткими рукавами и сигаретой в зубах. Это и был синьор Франческо Борзо, Он подождал, пока Пепе поравняется с ним, и проговорил:
— Неплохо, молодой человек. Совсем неплохо… Не желаете проделывать то же самое, но за деньги?
По инерции Пепе сделал пару шагов мимо незнакомца, потом остановился и, резко развернувшись, уставился на него. Мужчина был старше Пепе лет на пятнадцать, шире в плечах, с самодовольной улыбкой, словно прилипшей к губам.
Прошло секунд пять, прежде чем до Пепе дошел смысл услышанного, и он спросил:
— Что?
— Я спрашиваю: не желаете проделывать то же самое, но за деньги? — Борзо улыбался…
Три дня спустя возле небольшого магазинчика музыкальных товаров остановились две машины. В одной из них сидели Пепе Сборца и человек по имени Доминик Пальоли. В другой — Франческо Борзо с парой телохранителей. В ожидании закрытия магазина они просидели двадцать минут. В восемь вечера магазин закрылся. Его владелец, мужчина лет сорока, опустил ставни на окнах, запер дверь и не спеша направился к своей машине, стоявшей на противоположной стороне улицы.
Пальоли указал на идущего через дорогу человека, сказал: «Давай»,— и Пепе выбрался из машины. Он быстро огляделся по сторонам — стайка ребятишек пяти-шести лет играла в десяти метрах от парковочной стоянки, но никого из взрослых поблизости не было.
Когда владелец магазина перешел через улицу и начал открывать дверь своей машины, Пепе шагнул от автомобиля Пальоли и ударил мужчину резиновой палкой по голове — тот упал на капот. Следующий удар пришелся по почкам мужчины. Взвывший от боли человек перевернулся на спину, и палка опустилась ему на лицо. Послышался хруст ломающихся зубов. Когда держащийся за лицо мужчина сполз на асфальт, Пепе высадил лобовое стекло его машины гаечным ключом и бросился к автомобилю Пальоли. Через секунду тот, взревев двигателем, умчался от магазина. Вслед за ним со стоянки плавно отъехала машина Франческо Борзо…
На следующий день Пепе получил от Доминика Пальоли двести тысяч лир — свой месячный заработок в порту. От предложения продолжать «работать» на синьора Франческо Пепе отказаться не смог. Месяц он был на испытательном сроке, выбив за это время десяток зубов и сломав одному бакалейщику руку, затем Дик (Доминик Пальоли) окончательно ввел его в курс дел. Пепе научился выколачивать из владельцев кафетериев и магазинов «подарки» для синьора Франческо. Каждую неделю, в пятницу днем, он объезжал свои владения — три торговые улицы в районе Вилладжо-Верде с многочисленными магазинчиками, кафетериями и забегаловками на них,— приветливо разговаривал с их владельцами, не отказывался от небольших сувениров, если ему предлагали, и неизменно уносил в своем кармане «подарок» для синьора Франческо. Вечером Пепе передавал собранные «подарки» Доминику, и уже от него, как он знал, они попадали к Франческо Борзо.
Через три месяца после начала «работы» Пепе Сборца переехал с окраины Террено в приличную квартиру недалеко от пьяцца дель Фуоко — в центр города, перевез туда мать, младшего брата Николу и сестру Лайлу. У Пепе появились «лишние» деньги. Вскоре он купил машину, потом сменил ее на более дорогую. Все чаще он стал заходить туда, где раньше и появиться не мог,— в дорогие рестораны на Золотом бульваре. Через год Лайла уехала в Милан — учиться на косметолога. Деньги на учебу ей дал Пепе. Мать его к этому времени уже не работала — Пепе запретил ей работать, сказав, что им хватит денег.
С тех пор прошло пять лет. Кем бы он был без Доминика Пальоли и синьора Франческо Борзо? Никем. Нулем в этом дерьмовом городе.
Официант принес наконец заказ, и Пепе принялся отпивать кофе маленькими глотками, кидая в рот комочки изюма. Всем он обязан Доминику Пальоли. Ведь это он тогда (как рассказывал впоследствии сам Дик) приметил молодого паренька, бегающего по окраинам Террено, понаблюдал за ним несколько месяцев, а затем показал капо — Франческо Борзо. Капо разрешил проверить Пепе. Проверка состоялась и прошла успешно.
Страшно подумать, кем бы он был сейчас, если бы не Доминик. Пепе вздохнул, мрачно подумав о перспективе быть выброшенным на улицу, и взглянул на часы — было начало десятого. В десять он должен заехать к Дику, и они отправятся совершать свой пятничный «рейс»… Взгляд Пепе свободно блуждал по кафе, пока сам он неторопливо пил кофе. Вот он заметил двух девушек, сидящих в углу кафетерия. Одна из них — ничего. Длинные ноги, обтянутые лайкровыми чулками, приятное лицо, белая футболка с надписью «Life is a love». С английским Пепе был не в ладах, но значение этой фразы он знал. Может быть, подойти? Но времени у него уже почти не осталось — -прежде чем ехать к Доминику Пальоли, нужно заскочить еще в одно место. К тому же и девушка на вечер у него уже есть.
На мгновение Пепе представил, как будет стягивать с Тины ее красные трусики, когда они, поужинав и выпив бутылку вина, окажутся в отеле, как разбросает Тина свои упругие бедра по постели, и почувствовал, как штаны его натянулись.
Допив кофе, он поставил чашку на стол.
Внезапно его внимание привлекла машина, остановившаяся на противоположной стороне улицы, и Пепе тут же забыл и о Тине, и о Доминике Пальоли — ядовито-желтый «феррари-спайдер» с открытым верхом, поблескивая обводами гигантского бампера, припарковался напротив «Луого ди Риджи». Пепе почувствовал, как отвисает его челюсть,— триста восемьдесят лошадиных сил, сто пятьдесят тысяч американских долларов! Да в Террено отродясь таких машин не водилось!
