Ночная смена (ЛП) - Триана Кристофер

- Но, мне ведь надо на следующий день с утра выходить.

- Может Тод освободит тебя, - сказала она, не веря сама в это.

Мила внимательно осмотрела Дарлу, когда та покинула офис Тода, и если он не давал шанса даже беременной, у Антонио шанса и подавно не было.

- Ese chupa vergas^[6], – пробормотал он, тряся своей головой.

Она не знала, что это значит, и, вероятно и не должна была выяснять. Он потянулся к карманам халата, где он держал тесаки и ножи, и свел брови, поняв, что они пустые. Правила перерыва.

– Ты по прежнему ходишь на свои уроки, да?

- Ага. Хотела бы я на лето на каникулы уйти, но я смогу получить бакалавра в следующем году, если не буду пропускать семестры.

- Какое направление?

- Образование.

- А, да. Ты хочешь учить.

- Ага, начальные классы, – oна улыбнулась. – Добраться до них, пока они не потерялись.

- Мне кажется, у тебя получится, - oн помахал. - Я покурить. Увидимся.

- Пока.

Мила убедилась, что Фентон нигде не шатался в поле зрения, затем выгнула спину, упершись в нее руками и растянувшись. Работа за стойкой пекаря не должна приводить к таким неудобствам и боли, но проблемы со спиной чумой преследовали всех женщин в ее роду. Она планировала, что будет самой первой среди них, кто что-нибудь по этому поводу предпримет, например уменьшит грудь, чтобы хоть как-то спасти спину.

Она потеребила крестик между большим и указательным пальцами, что ее всегда успокаивало, собирало ее. Она хотела почувствовать крестик кожей, перед тем как надеть пластиковые перчатки и приступить к тесту.

Тод и Кайл выбили ее из колеи ударами неожиданности. Время для выхода в ночь не могло быть еще хуже. Она планировала отправиться на миссию утешения завтра вечером, в доме Бекки Фостер, члена церковной группы, которая не вернулась домой прошлой ночью. Она не могла представить, через что проходит сейчас ее семья, но коллективный молебен должен был помочь. Бекка могла быть немного резкой - даже совершенно несносной - и всегда переусердствовала в перспективе проклятия для любого неверующего, но она и ее семья появлялись в церкви каждое воскресение и любили Господа.

Милу удивило, что Бекка в принципе могла отправиться куда-то, где в названии присутствует слово "Дьявол", но в "Дьявольской Пище" были низкие цены, а Бекка обожала держать на счету каждый пени. Тарелка для пожертвований ничуть не тяжелела после того, как она опускалась на скамью Фостеров. Хотя, это было между ними и богом.

Мила хотела пораньше отправиться, чтобы сопровождать церковную группу к дому Бекки, но теперь ей не только придётся полную смену отработать завтра, ей еще придется в ночь выйти. Сегодня она будет тоже недоступна допоздна, чтобы заскочить, так как ей нужно будет изучить второй том Биологии, если она в принципе будет в состоянии сосредоточиться. Разговор с Кайлом не способствовал этому. В последнее время мысли в принципе выводили ее на очень неприятный путь. Вера научила ее, что жизнь не становиться гладкой сразу после того, как ты познаешь план Господне, это только дает понимание того, что ты сможешь выдержать любые испытания. Скорее всего, вот что это и было.

Мила любила Кайла, и думала, что он тоже любит ее, но он не пытался это доказать, проявив выдержку, дождавшись секса после свадьбы. Она прощала Кайлу его неопределенное отношение к религии и отсутствие амбиций, но он не шел ей навстречу. Он не мог принять той святости, которую она вкладывала в свою непорочность, и то, что она полагала, что удовлетворение его нужд рукой, либо ртом, она тоже считает посягательством на непорочность. Он также, по всей видимости, не понимал, что и ей нелегко. Мила не была асексуальна, очень далеко не была. Она была человеком, периодически тоже подверженная желаниям, как любой, она не гнушалась держать душ между ног до тех пор, пока блаженная теплота не разойдется по всему ее телу. Хотя она и пыталась не поддаваться этим позывам, чтобы сберечь себя для всех наслаждений, которые она получит в награду за свое терпение.

Хотя это и было непросто. Она сохраняла связь с Кайлом, в надежде в какой-нибудь день подарить себя ему, но он бросил ее, когда она твердо заявила об их добрачном воздержании. И она не собиралась менять своего мнения в ближайшие пару месяцев, и неважно насколько хороши были его руки и губы на ее грудях. Ее отказы он называл "средневековьем", а также говорил другие обидные вещи в их последнюю ночь. Она должна была найти другую работу и избавить их обоих от страдания, связанного с тем, что они видят друг друга, но она была слаба и надеялась, что он может передумает.

Несмотря на то, что нахождение на этой работе вдвоём не действовало на пользу никому из них. Для блага обоих, Мила должна была найти в себе силы и уйти. Она просто надеялась, что будет готова в назначенный час.

Фентон подкатил ведро со шваброй к стойке, где стояла она. При этом он искоса посмотрел на нее и наклонил голову так, чтобы все еще мог наблюдать за ней, водя шваброй взад-вперед перед собой. Она не могла дождаться, когда он протрет весь пол и не исчезнет протирать другой проход. Он мог вернуться к этому комиксу "Война бесконечности", который, как она как-то видела, он читал, когда должен был работать.

Мила вздохнула и посмотрела на часы. Ей по-прежнему нужно было отработать пол смены.

Прошу, Господи, проведи меня через этот день... через всю неделю, если быть точной.

* * *

Антонио вонзил нож в лопатку. Она была отличной и свежей. Испытывая гордость за свою работу и ремесло, в котором он достиг мастерства, он был очень избирателен при выборе мяса, которое поставлялось со склада. Тод часто кричал на него за то, что тот отказывал принимать некоторые поставки, но Антонио мог смириться в отметках в личном деле, но не готов был мириться с тем, что продукт мог испортиться в ту же ночь, после того, как клиент его приобрел, либо с красным мясом, которое было не достаточно мраморным, чтобы оно стоило своих денег. Если бы это зависело от него, "Фрешвей" продавал бы только говядину премиум, но если компания могла на чем-то экономить, они это делали.

По крайней мере, он убедил Тода, чтобы тот позволял брать с собой несколько первоклассных стейков. Разумеется, они сразу же завоевали популярность у покупателей. Когда прибыли региональные менеджеры, чтобы поздравить их магазин с потрясающей идеей, Тод взял всю славу на себя, рассказывая, что инициатива изначально принадлежала ему, причем на глазах у Антонио. Если бы он так сильно не нуждался в этой работе, он бы попросил Тода выйти на разговор.

Но он действительно нуждался в работе. Он должен был заботиться о жене, детях и больной матери. По крайней мере, мама могла следить за детьми, когда он и его жена работали, что экономило им деньги на сиделках.

Так же ему нравилась эта работа – не бос. Быть мясником - наделяло его удовлетворением, даже гордостью. Он любил все, что касалось мяса, и буквально заряжал покупателей искренней страстью. Под ним работала отличная команда нарезчиков мяса, и большинство из них были дружелюбными. Когда он перебрался в Америку из Доминиканской республики, он обнаружил, что американцы в большинстве своем не очень приветливы, но среди персонала "Фрешвея" он испытал истинное гостеприимство. Даже Тод, каким бы хером он ни был, не выказал какого-то расового отторжения. Если бы он и был расистом, то это сложно было бы определить, видя, как он обращается с остальными, как с собачьим дерьмом. Только их старый управляющий, Деcмонд, казалось был недоволен тем, что мясным отделом заправляет иммигрант, но сейчас его не было. Зная, что Деcмонд сейчас заправляет "Дьявольской Пищей", Антонио никогда бы туда не перешел, несмотря на более высокую ставку для сертифицированных нарезчиков мяса.

При том, что Нэлли работала в больнице по ночам, ему придется обратиться к маме, чтобы убедиться, что она достаточно хорошо себя чувствует, чтобы завтра ночью последить за детьми. Его сын, Роберто, учился на первом курсе в колледже, а вот его дочерям было девять и одиннадцать. Старшая, Белла, продолжала настаивать на том, чтобы быть нянькой, но для этого потребуется еще как минимум пару лет, но, даже если бы она была достаточно взрослой для этого, ее сестра, Эмилия, не смириться с тем, что она главная.