Глеб Соколов - Король психов
Косопузов отвел взгляд от портфеля, положил распечатанные резюме кандидатов на новенький стол, сам полез в тумбочку. Там в нижнем просторном отделении были спрятаны литровая бутыль с кефиром и два бутерброда с вареной колбасой. Хрустнув пломбой, Косопузов отвинтил с бутыли пробочку, сделал большой глоток, потом еще… Утром, до работы, он торопился, а потому не смог нормально позавтракать, – наскоро съел пригоревшую яичницу из двух яиц, половину оставив на сковородке, а вот напиться чаю не успел. Теперь кефир пришелся как нельзя кстати. Жажда уменьшилась.
Максим Максимилианович выпил еще. Почувствовал голод, хотя время, назначенное им самим для второго завтрака, еще не подошло. Но «ради праздничка» решил изменить распорядок. Достал полиэтиленовый пакетик с бутербродами, – толстыми кругами розовой колбасы на тонких ломтиках черного хлеба. Взял один, принялся жевать, стараясь не ронять крошек.
Взгляд блуждал по белым стенам кабинета, по собственному столу, пока, наконец, не уперся в резюме. Невольно Косопузов прочел несколько строк, потом еще…
К тому моменту, когда с первым бутербродом было покончено, Косопузов уже успел познакомиться с жизнеописаниями всех кандидатов. Одного Максим Максимилианович отмел сразу, – в его резюме внизу было указано желаемое вознаграждение за труд. Оно было лишь немногим меньше получаемого самим Косопузовым.
Фирма была небольшой и Максим Максимилианович был в ней «тем еще» начальником. Большую часть решений по его отделу принимал сам директор. Косопузов лишь сообщал о них подчиненным. Разница в зарплатах между ним и его сотрудниками была невелика, и это было предметом особой горести Максима Максимилиановича.
Поднимать косопузовскую зарплату директор не торопился. Для новой вакансии предлагал зарплату почти такую же, как и у Максима. Заявить для нее оклад намного ниже «начальнического» означало отсечь сколь-нибудь нормальных кандидатов.
«Так ли это на самом деле?! – негодовал про себя Максим Максимилианович и доставал из пакета второй бутерброд. – Это директор так думает! А кругом полно отличных специалистов, готовых ишачить за гроши».
Отложил в сторону резюме кандидата с «завышенными ожиданиями». Два других соискателя внимания не привлекли. Их трудовые биографии показались ему вполне заурядными. Вроде бы все нормально, но он искал чего-то иного. «Доказать ему, что классные менеджеры готовы работать и за скромные деньги!» – распалялся Максим Максимилианович, энергично пережевывая остатки второго бутерброда. Запихнув их в рот, протянул руку за пластиковой бутылью в ящике. Сделал энергичный глоток.
Тех людей, что уже работали в его отделе, нанимал не Косопузов. Когда-то он и сам пришел в фирму работать обычным продавцом, пока, наконец, директор не решил, что стоит создать промежуточное звено между собой и сотрудниками, – в виде начальника отдела. Теперь Максиму Максимилиановичу показалось: настал прекрасный момент «повернуть дело по-своему».
«В конце концов, если новый менеджер станет прекрасно работать и достигнет выдающегося результата, почему бы не потребовать деньги…Те, что я сэкономил на его зарплате, в качестве прибавки к своей?» – мечтал начальник отдела.
К этому моменту, самому себе не признаваясь, да и не в силах осознать этого факта, он уже прочно стоял на пути содействия психопатам, вернее – одному из них… Тому, чье резюме лежало на столе Косопузова крайним справа: Григорий Скворцов – специалист по продвижению разнообразных товаров.
Такие, как Косопузов, являются идеальной находкой для сумасшедших. Погрязшие в своих мелочных амбициях, они зачастую ведут себя совершенно нелогично. Конечно, их стиль поведения обусловлен не заболеванием. Если только не считать определенные черты характера заболеванием нравственным.
Тысячи Косопузовых мостят удобную дорогу десяткам лже-Скворцовых, – опасным личностям, задумывающим черные дела.
Допив кефир, Косопузов принялся внимательно рассматривать последнее остававшееся непрочитанным резюме. Надо сказать, Максим Максимилианович обладал неким чутьем, которое позволяло ему предвидеть события из будущего. Например, сейчас ему казалось, что именно кандидат, чье резюме он прочтет последним, заинтересует его больше всего.
Впрочем, возможно он краем глаза, сам того не осознавая, когда жевал бутерброд, успел прочесть какие-то пункты из резюме Скворцова.
Евграф Тюрморезов в прошломПервые пятнадцать минут после того, как с помощью деревенского мужика он выбрался из подземелья, поп Иван бодро расхаживал по церкви. Потом почувствовал сильную боль в ноге. Опустился на пол в нескольких метрах от «кануна» и злополучного пролома. Деревенский мужик, подсобный рабочий развалившегося совхоза, который вызволял батюшку из подземелья, опустился рядом с ним на корточки. Ощупал ногу попа Ивана. Когда-то давно этот рабочий получал специальное образование в городе в медучилище. Потом в армии служил фельдшером. С тех пор медициной не занимался, был подсобным рабочим в акционерном обществе, оставшемся от совхоза, но кое-какие навыки из прежней жизни сохранились.
Рабочий с уверенностью сообщил, что у попа Ивана сломана лодыжка…
Батюшка, тем временем, не переставая думал о Тюрморезове. В голове его крутились разные мысли, но без того, чтобы разыскать Евграфа и поговорить с ним, разобраться в них невозможно. Со сломанной ногой мог рассчитывать на встречу с мальчишкой, только если тот сам придет к нему.
Бывший фельдшер и еще один мужичок помогли попу Ивану доковылять до домика. Там батюшка был уложен на кровать покойного священника, покрытую мягкой периной, – она уже успела покрыться пылью, – и погрузился в тягостные раздумья о своем маленьком друге. «Ни в коем случае не говорить никому ни слова о Евграфе! Иначе они его затравят. Я должен сначала сам все понять».
В церковь, тем временем, собирались постоянные прихожанки – старушки из ближайших окрестностей. Новость о случившемся приобрела в их головах тревожную и странную окраску.
Разруха в церкви – какой-нибудь покосившийся крест или треснувший колокол – тут же приобретает мистическое значение в умах простого народа. Иначе, как дурное предзнаменование, люди его не воспринимают.
Пока поп Иван лежал на перине, спустившийся в подземелье плотник неожиданно обнаружил, посветив фонарем, собственный молоток, пропавший некоторое время назад.
Были обнаружены и следы других «приготовлений» Тюрморезова: заранее выдолбленные и вынутые кирпичи, маленькая лесенка. Вспомнили: некоторое время назад она странным образом исчезла.
ПсихТоропясь на собеседование Григорий ощущал прилив энергии. Вчера вечером, засыпая на неудобной постели в арендованной у старухи комнате, а особенно – сегодня утром, был уверен: всем его планам пришел конец. Придется изменить свои и его приятелям из «Группы личностей».
Скворцов ощущал накануне чудовищную депрессию. Ее одной было достаточно для того, чтобы он, до тех пор, пока она не пройдет, оказался способен лишь на одно дело: валяться на смятой постели, уткнувшись лицом в подушку. Но ведь это состояние – только начало, первый симптом. Дальше у него могло стремительно начать проявляться психическое заболевание. Григорий пролежал всю ночь, а утром очнулся, но с постели не встал, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями: что делать?.. В кармане было пусто, деньги ему должны были передать сегодня, но что сделают с ним «коллеги», если получив «подъемные» он станет целыми днями лежать пластом в арендованной комнате. Да и старухе такой жилец может не понравиться. Скворцов подумал было о том, чтобы отправиться в больницу, но ведь он жил по чужому паспорту! Что ждет его, если это вскроется?
Лучше всего Григорию было прийти в себя и продолжить выполнять свой план. Но воли в нем в эти часы не существовало. Воля была частью его разума, души, а и то, и другое было временно парализовано болезнью. Выхода не осталось.
«Что же это?! Ведь никак это не должно было случиться сейчас» – думал Скворцов. Ранняя весна – время тяжелое. Но для него оно было нестрашным. Обострения психических болезней в такой сезон с ним никогда не случалось. «Я не вынес нервного перенапряжения!»
Он слышал какой-то звук, – что-то очень знакомое… Мелодия… Она доносилась откуда-то издалека.
Григорий встрепенулся. Да это же его собственный мобильный телефон! Тут же все звуки окружающего мира словно бы ожили для него. Как будто до этого он слышал их из-за толстой запертой двери, и вот она распахнулась настежь!
Схватив трубку, – она валялась на полу возле постели, – Григорий ткнул пальцем в зелененькую кнопку, прижал мобильник к уху.
– Григорий, здравствуйте! Вас беспокоят из компании… – прощебетал приятный девичий голосок…
Разговор занял не больше трех минут. Скворцов носился по комнате в поисках ручки и бумаги. Потом стержнем, найденным на подоконнике, на странице, вырванной из старого настенного календаря, записывал адрес компании. Его пригласили на собеседование! Оно должно состояться сегодня в час дня.
