Александр Варго - Запертая дверь
Только после этих слов Тимофей понимал, что все это время смотрел на груди Лидки. Он смотрел, а его «тимошка» рвался в бой. Парень уходил ни с чем, позабыв даже о добавке.
– Жениться тебе надо, – говорил, посмеиваясь, Серега.
Сам-то, сученыш, хрен когда женится. Зачем ему жениться, если у него общение с противоположным полом поставлено на поток? Тимофей даже не смог сейчас припомнить, чтобы хоть одна девушка приезжала к нему дважды. Ему легко говорить – женись! Чтобы жениться, нужно, чтобы хоть какая-нибудь женщина обратила на него внимание. А на него противоположный пол никакого внимания не обращал.
И тут его мысли становились цикличными. Он снова возвращался к своему росту. Тимофей начинал думать о своей блеклости на фоне блеска друзей. Серега под метр девяносто, крепкий и весь в наколках. Сам Тимофей, конечно, не считал тату каким-то достижением, но девчонки от этого пищат – это факт. Вот Мишка, конечно, особым шармом не блистал. Несмотря на высокий рост, Мишаня был рыхлый, как поролон, – что лицом, что телом. Так что Тимофей смело мог записать друга в свой монашеский орден. Мог бы, но у Мишки была жена. А жена – это не только бигуди и нравоучения. Жена – это еще и… то, чего Тимофею с его «тимошкой» так не хватало.
* * *Парни пришли к трем. О ночном видении Артем забыл. Стол накрыли за домом у сарая. Тимофей посидел с ними немного, потом, сославшись на плохое самочувствие, ушел домой.
Артем, слегка захмелев, наблюдал за друзьями. Сережка как был болтуном, так и остался. Что-то все время рассказывал, не дослушав собеседника, перебивал. В общем, Проскурин оставался тем же пустозвоном. А вот Мишка изменился. Нет, Артем понимал, что через двенадцать лет мальчик с рыжей шевелюрой не останется тем же, но Скворцов изменился до неузнаваемости. Жидкий чуб зачесан на лысину, пивной живот, обвисшие, словно у бульдога, щеки – все признаки несостоятельной жизни. И это в двадцать три года.
– Ну что, Тема, ты к нам надолго? – спросил Серега.
– Посмотрим, – неопределенно ответил Тихонов.
– Да ну брось ты, Темыч, – промямлил Мишка и хохотнул. Артем только сейчас заметил, что у Скворцова нет зубов, по крайней мере впереди.
– Здесь ни работы, – продолжил Скворец, – ни развлечений.
– А какие тебе еще развлечения нужны?! – взвился Проскурин. – Ты ж и так каждый день в «зюзю».
– Я тебе о культурных развлечениях, а не о повседневной жизни.
– О-о-о!
– Да-да. А я почему каждый день, как вы изволили выразиться: в «зюзю»? Это потому что…
– Это потому что у тебя велосипеда не было, – пошутил Сергей.
– Дурак ты, Серега. – Михаил шутку не оценил. – Это потому что у меня работы нет.
– А кто ж тебе мешал работать на «БиоФуде»?
– Они слишком придирались ко мне, – обиженно проговорил Скворцов.
– Ты слышал? – обратился Проскурин к Артему. – Они к нему придирались! Скворечик, да ты недотрога. Ты ж уже к десяти утра лыка не вязал. Хм, придирались к нему.
– Ладно, братцы, заканчивайте, – вмешался Тихонов. – Давайте лучше выпьем.
Начало темнеть. И страхи подползали вместе с тенями. Артем украдкой поглядывал на ванну под яблоней, на вагонетку у забора. Говорили ни о чем. Вспоминали школьные годы, девчонок. Тема, Серега и Скворечик в пятом классе были влюблены в одну девочку – Инну Лескову. Тогда повезло больше всех Тихонову. Оказалось, что Инне он тоже очень нравился.
– Везунчик, – сказал Скворцов и пьяно улыбнулся. – Ты знаешь, какая она сейчас стала?
– Вот такая телка, – получив отрицательный ответ, произнес Мишка. – Была.
– Ага, хорошо тебя сейчас твоя не слышит, – усмехнулся Серега.
– А что она мне сделает?! – выкрикнул Скворец, а потом тихо добавил: – У нас с ней знаешь какая гармония? Не знаешь? Вот и помалкивай. Ладно, мне домой пора…
Скворцов встал, пошатнулся и снова сел.
– Голова хочет, а задница не дает? – усмехнулся Сергей.
– Хочешь, у меня ложись? – предложил другу Артем.
– Не, я сейчас…
Что именно «сейчас», никто не понял, но это им не помешало тут же переключиться на обсуждение одноклассниц. Артем, кроме Инки, никого не помнил, но после каждого вопроса «Помнишь?» с многозначительным видом кивал. Мол, а как же. Ее-то? Да конечно! Серега тут же пускался в подробные описания физиологических особенностей самых достойных. Артем почему-то думал о Лесковой. «Голова хочет, а задница не дает», – вспомнил он и улыбнулся.
– Слушайте, а где Инка сейчас живет?
– Зачем тебе? – с трудом расставшись с образами прекрасных дам, спросил Проскурин. – Я тут как дурак тебе… Поехали к Новиковой. У нее вот такие. – Серега показал перед собой женскую грудь.
– Инка замужем? – Артем понял, к чему все эти отговоры. – Я же…
– Хуже, – подал голос Мишка.
– Что значит «хуже»? – не понял Тихонов.
Мишка икнул и усмехнулся.
– Хуже – это значить хуже.
– Процентов на шестьдесят, – сказал Серега и выпил.
– Да что вы как… – начал Артем.
– Шестьдесят процентов ожогов.
– Да ладно?
– С месяц назад пошли они в сауну попариться. Вернулась только Инка. Вернулась в таком вот виде. – Проскурин снова налил только себе и тут же выпил.
– Это и не сауна-то, – вставил Мишка. – Так, бревенчатый сруб с каменкой и парилкой.
Артем заметил, что друзья протрезвели вмиг.
– Баня, короче, по-нашему. – Серега Проскурин вздохнул, будто сам там был. – Вспыхнула она, как спичка. Сашке Лебедеву башку так размозжило балкой, что на шее только нижняя челюсть осталась.
– А баня эта не через дом от меня?
Тихонов вспомнил, что вчера вечером проходил мимо участка с обгоревшим фундаментом.
– Да, это она. Была…
* * *Парни сидели, опустив головы. Алкоголь выветрился.
– Ну, а причины возгорания кто-нибудь знает?
Артем почувствовал какую-то черноту вокруг стола, будто на них в одночасье спустилась ночь.
– Да к херам причины! – вдруг вскрикнул Серега. – Пацаны, как люля-кебаб пережаренный, выглядели, а причина у всех одна. Напились, покурили и подожгли. У нас же так принято – жертва сама виновата. Изнасиловали – слишком короткая юбка, получил лопатой по голове – сам виноват, плохо вел себя весь год, сгорели – а на пачке с сигаретами для кого написано: курение опасно для вашего здоровья.
Несмотря на утрированность в обвинениях Проскурина, Артем знал, что зачастую так и происходит. Жертву обвинить всегда проще. Хотя случаи возгорания во время попоек куда чаще, чем, скажем, по причине неисправности проводки.
– Ну что, ты еще не передумал ехать к Лесковой? – усмехнулся Мишка и снова икнул.
Серега налил в стакан минеральной воды и подал Мише. Артем даже обрадовался, что ему дали время не отказаться от поездки к Инке слишком быстро.
– Ну так? – Серега хитро прищурился. – Или все-таки к Новиковой? У нее вот такие, – напомнил Серега жестом о прелестях Светки Новиковой.
– Конечно, к Светке, – закивал Мишка. – К Инке мы еще успеем. Она все равно никуда не спешит.
Попытка пошутить не удалась. Парни насупились.
– Придурок! – сказал Артем. – К жене иди.
К удивлению Тихонова, Мишка встал, почти не шатаясь, нахмурился и пошел к калитке.
– Скворечик, ты куда? – Сергей потешался над другом.
Мишка остановился, медленно повернулся к Сереге и Артему. Хотел что-то сказать, но передумал. Махнул рукой и пошел дальше.
– Наши ряды редеют, – улыбнулся Серега и налил водки в две рюмки.
– Я больше не буду.
– Во как! Ну, может, тогда к Новиковой?
Артем пожал плечами.
– Не сегодня.
– Ну ты, брателла, что-то совсем раскис. Неприятная история, но мы-то, слава богу, живы. А? – Сергей толкнул Артема в бок локтем.
Тема улыбнулся.
– И, думаю, поживем еще.
Сергей выпил, закусил лимоном и встал.
– Ладно, тогда я тоже пойду.
Артему вдруг стало страшно. Страшно оставаться одному, но сказать об этом другу он не мог. И только когда Сережка ушел, Артем понял, какой он болван. Ведь можно же было поехать к Новиковой, у которой… Или просто выпить с другом. Болван. Артем посмотрел на сарай, перевел взгляд на темные окна дома. Он боялся, что увидит там, в темноте комнат, старика с когтями, как у казуара, или Цербера, распадающегося на сотни крыс. Ни одна из этих тварей не принесла бы ему спокойствия.
Артем взял уже наполненную рюмку и выпил. Сморщился, а когда открыл глаза, увидел собаку. Большая черная дворняга стояла на углу сарая и виляла хвостом. Испуг от неожиданного появления животного быстро прошел. Тому причиной был хвост. Мертвые псы не машут приветливо хвостами.
– Ну, иди сюда, – позвал Артем.
Взял хлеб, макнул в кашу из костей и желе с запахом рыбы и кинул подбежавшей псине. Она тут же, не жуя, проглотила дар и с мольбой в глазах посмотрела на человека.
