Саймон Кларк - Пригвожденное сердце
А может ли он — пронзила Марка внезапная мысль — защитить ребенка от Криса Стейнфорта? Вот Крис с решительным — пугающе-решительным! — лицом входит в здание форта... Что он задумал? Не подхватил ли частицу безумия Тони? Как бы сумасшествие не постигло и Марка — ведь ему стало казаться, что Крисом овладевает дух старого божества... нет, не старого, а древнего — из тех незапамятных времен, когда человек еще не вполне утратил свойства животного.
Тони рассказывал Крису про древние обычаи — как родители приносят в жертву детей, самую драгоценную жертву.
Так следует ли ему защищать сына от отца?
Марк поглядел на небеса — они изменились. Цвет их стал розовым, словно там, под тонкой оболочкой, пульсировала кровь. Как ему хотелось поверить в Господа благословенного, который соберет их всех и унесет отсюда подальше!..
Сейчас с людей, здесь собравшихся, слетает шелуха цивилизованности, и то, что обнажается под ней, — отвратительно. Первобытный животный инстинкт, который таится внутри каждого, выходит наружу и берет верх.
— Мама... мне холодно. — Дэвид смотрел на мать и ежился от озноба.
Рут плотнее укутала сына полотенцем и стала что-то нашептывать; мальчик покорно кивал.
Потом она бросила взгляд на Марка.
— Мне надо переодеть Дэвида и приготовить теплое питье.
Марк поглядел в сторону преподобного и его паствы, собравшейся у фургона.
— Я принесу... Впрочем, нам лучше пойти в дом...
Бац!
Двери морского форта отворились, и на пороге возник Крис.
Марк видел, как тот уверенно проследовал в сторону Рут и Дэвида. В руках Крис держал громадный молот. Выражение его лица Марку совсем не нравилось. Крис выглядел так, словно принял важное решение. Словно решил идти до самого конца.
Марк спустил предохранитель и навел дуло на уровень колен Криса. Черт... Хотелось бы ему ошибиться в своих предчувствиях насчет Криса, ведь тот ему по-человечески нравился. Господи, попасть бы только по ногам...
Крис приблизился. Его ледяной взгляд не предвещал ничего хорошего, лицо смотрелось застывшей маской.
Марк Фауст встал между Крисом и Рут.
— Рут! Неси Дэвида. — В голосе Криса звучало ледяное спокойствие. Он держал молот наперевес, как палач свой меч.
— Крис... — начала было Рут.
Но Крис целенаправленно зашагал к воротам, где с помощью кувалды вышиб все, кроме двух, деревянных подпорок. Затем повернулся и сказал:
— Пошли. Бери Дэвида. Мы уходим.
50
— Пошли. Бери Дэвида. Мы уходим.
Крис сбил молотом оставшиеся две подпорки. И хотя под его ударами от толстых брусьев полетели щепки, себя он держал под контролем, даже более того — под сверхконтролем; затишье перед бурей.
Крис вытащил засовы из ворот. Затем повернул голову и обратился к остальным; не закричал, а заговорил ровно и спокойно:
— Выходите.
— Как! — уставился на него Марк.
— Крис... — схватила мужа за руку Рут, другой рукой удерживая закутанного в полотенце Дэвида. — Крис, не смей заставлять их выходить.
— Вы с ума сошли, — выскочил вперед Рид. — Эти твари убьют нас!
— Он прав, — поддержала Рут, — это просто убийство.
— Вы не посмеете... — снова начал священник и шагнул вперед.
— Только подойди, Рид, и я разнесу тебе башку! — Крис воздел молот над головой и распахнул ворота. — Так, вперед... Это всех касается. На выход, немедленно.
— Крис, — взмолилась Рут, — ты не можешь так поступать. Так нельзя!
— Если они не побегут, — мрачно усмехнулся Крис, — то сгорят!
— Крис, что ты наделал? Что еще...
Со стороны форта раздался приглушенный гул, а из окна верхнего этажа повалил дым.
— Боже, Крис!
Он обернулся к толпе.
— Выходите немедленно. Там шесть баков с горючим; когда огонь туда доберется, все взлетит на воздух.
— Крис, ты спятил! — Марк вытаращил глаза. — Куда же мы пойдем?
— В дюны.
— Зачем? Они нас там догонят.
— Зачем? — Крис оглянулся на каменную громаду форта и дым, сочившийся из окон белыми струйками. — Затем, что я хочу видеть, как все это взорвется — как все, над чем я трудился в поте лица, безвозвратно исчезнет.
В это мгновение раздался хлопок, в окнах сверкнуло пламя. Ощущая в себе неестественное спокойствие, Крис вновь велел людям уходить и, стоя в воротах, смотрел, как движутся мимо него постояльцы; процессию без всяких возражений возглавили Ходджсоны.
Сафдаров на пути видно не было, однако шестеро из них выстроились в линию у кромки моря на берегу — головы тварей высились над поверхностью воды, как кроваво-красные островки, а глаза сверлили группу напуганных обитателей форта. Еще четверо сафдаров стояли поперек прибрежной полосы.
Люди сбились в кучку, подобно овцам, смиренно идущим навстречу волкам. Чета Смитов катила в инвалидной коляске миссис Джарвис, прочие следовали за ними. Никто не решался смотреть Крису в лицо; пересекая насыпь, жители деревни двигались как зомбированные, причем не бежали, а просто шли. Волны накатывали к их ногам, обрызгивая головы тех тварей, что наблюдали за исходом из морской глади.
Крис взглянул вверх — туман приобрел багровый оттенок.
Момент близок; скоро на клочке песка и камней божество встретится с человеком. Со времени их последней встречи прошло шесть сотен лет. Долго же пришлось ждать... Но долго ли это для того, кто существовал, когда и самой жизни-то не было?
Существовал всегда. Во всем, что можно видеть, слышать, ощущать и пробовать на вкус, во всем, что было и есть. Изначально составлял частицу человеческой сущности, а сейчас лишь выходил из тени на свет.
В воображении Криса возник образ — два танцора, столь тесно и синхронно движущихся, что их можно принять за одного. Вот-вот они начнут разделяться...
У первого твое лицо.
Лицо второго... Ты впервые четко видишь его, и по твоей спине бегут мурашки.
Лицо второго танцора страшно знакомо. Оно тоже твое, однако каким-то образом изменившееся.
Мимо Криса прошли Марк и Тони; Марк поддерживал Тони, практически вел его под руки. Марк смотрел укоризненно; взгляд Тони выдавал человека потерянного и даже помешавшегося.
За ними проследовала мать с умственно отсталой девочкой. Следом шагал майор с псом Маком; майор потирал голову и смотрел прямо перед собой.
Позади всех шла Рут, по-прежнему неся Дэвида. Она накрыла голову мальчика полотенцем, как будто стараясь защитить от того, что ожидало их снаружи.
— Зачем ты это сделал, Крис?
Он всмотрелся в ее лицо. Хотя глаза Рут были напуганы, в них ощущалась стойкость — она будет биться за сына до последнего дыхания.
Ему хотелось ей ответить, но между голосом и разумом возник невидимый барьер.
