Гэри Вульф - Космическая чума. Сборник
Он замолчал на полуслове, издал странный, придушенный звук и повалился навзничь. Томпкинс мгновенно обернулся и попытался его подхватить, но руки не встретили никакого сопротивления, а одежда Смита смялась, как будто бы костюм внезапно стал пустым или был наполнен рыхлым песком.
Томпкинс пронзительно вскрикнул, когда увидел, что произошло с агентом КГБ. Голова и руки Смита исчезли. Серая, сухая пыль струилась из рукавов и воротника, вытекала из петель и из-под ремня.
Томпкинс в ужасе отпрыгнул назад, ударился о стену и в отчаянии стал нащупывать дверную ручку. Тело Смита продолжало разваливаться со страшной скоростью. Его одежда осела. Пыль блестящим облачком танцевала в воздухе.
Томпкинс закашлялся, отчаянно рванул запертую дверь и со всех сил бросился на нее.
Смит запер ее после того как они вошли в номер, и ключи все еще находились в кармане его куртки. Дверь задрожала под натиском Томпкинса, но выдержала.
Томпкинс прыгнул назад, собрался с силами и ударил ногой по замку.
Его ботинок слетел с ноги. Серое пылевое облако рванулось вверх. Внезапно правая нога Томпкинса до самого колена распалась. Он вскрикнул, потерял равновесие и упал на пол.
Тут же он почувствовал слабость и смутную, почти благотворную боль. Мир стал серым, потом черным, потом больше ничего не стало.
* * *Бен Мюррей, ругаясь, поднялся и тыльной стороной ладони потер лоб. Над его правым глазом красовалась свежая шишка.
Его одежда была испачкана и измята.
Последние полчаса он, так же, как Дамона и Майк, занимался тем, что ползал по полу и заглядывал под кровати и во все углы.
— Мне начинает это надоедать, — проворчал он. — Если вы мне сейчас же не скажете, что вы вообще задумали, то я устрою забастовку.
— Перестань брюзжать и ищи дальше!
Голос Майка глухо донесся из-под койки, под которой он лежал.
— Нам нужна мышь, если мы вообще хотим выбрать отсюда!
— А зачем? — спросил Бен. — Ты хочешь послать ее с сообщением в Скотланд-Ярд или как?
Майк задом выполз из-под койки и поднялся на колени. Его лицо было измазано, а одежда выглядела так, как будто он целый час рылся в куче угля.
— Нам нужно что-нибудь живое, — нетерпеливо объяснил он.
Он встал, осмотрелся и пошел, наконец, к открытому шкафу. Они обыскивали его уже в десятый раз и не находили даже малейшего следа грызуна.
— Я хочу кое-что попробовать, — сообщил Майк.
Он осторожно опустился на колени и кончиками пальцев вытаскивал ящики.
— Но для этого мне нужно живое существо.
— Здесь их три, — сказала Дамона.
Майк заворчал.
— Мы ведь уже решили, кого попробуем использовать. Может так случиться, что испытуемый не переживет эксперимент.
Он толкнул ящики на свои места, покачал головой и, кряхтя, встал.
— То, что я хочу выяснить, заключается в следующем, — нетерпеливо сказал он. — Эта протоматерия совершенно очевидно реагирует на наше присутствие — на меня, на тебя, Дамона, и на Бена. Но я не верю, что она настолько сознательна, Теракис ее наверняка…
Он остановился, некоторое время подыскивал подходящее слово и пожал плечами.
— Я не знаю, как он это делает, но, возможно, правильное слово — «программирует». На наши мысли, на запах нашего тела или на что-то там еще. Если бы эта гадость нападала на все живое, то она давно бы покинула акваторию порта и искала бы для себя более богатые охотничьи угодья.
— Ты думаешь, она приставлена к нам троим как сторожевая собака? — пробормотала Дамона.
Майк кивнул.
— Ты начинаешь потихоньку понимать, золотко. Я хочу выяснить, реагирует ли она на другое живое существо. То есть я надеюсь, что других людей или животных она оставит в покое. А для того, чтобы это выяснить, нужна мышь.
— Ну и что нам это даст? — спросил Бен.
Майк засмеялся.
— Тебе и мне ничего, Бен. Но это пригодится, если кто-нибудь из нас, кто сможет отсюда выбраться, вызовет помощь. Среди нас есть кое-кто, кто может изменять свой облик.
Дамона побледнела.
— Ты думаешь…
— Ты делала это уже много раз, — тихо сказал Майк.
— Я знаю. Но…
Дамона запнулась. На ее лице внезапно появился испуг.
— Но это же было так давно, и я не знаю, получится ли…
— Я понимаю, что это неприятно, Дамона, — терпеливо сказал Майк, — но это наш последний шанс. Теракис наверняка не шутил, когда сказал, что решение будет принято уже сегодня ночью. Он планирует какую-то дьявольскую штуку. Ты уже много раз превращалась в кошку. Этого достаточно, чтобы доплыть до берега и отойти от него на несколько сот метров.
— Доплыть? — усмехнулась Дамона. — Кошки боятся воды, не забывай этого.
Майк усмехнулся.
— Но ты же не боишься.
— Ты меня не понимаешь.
Дамона покачала головой.
— Я даже не знаю, что происходит в моем теле, когда я превращаю себя, ведь я изменяюсь не только внешне. Я на самом деле становлюсь животным, ты понимаешь? Я еще могу думать и сохраняю свою память, но это примерно то же, если бы я была гостьей в чужом теле. Все инстинкты и рефлексы кошки сохраняются, и мне не всегда удастся действовать так, как я, собственно говоря, должна по-человечески.
— Все равно, тебе необходимо попытаться, — настаивал Майк. — Когда ты будешь на берегу, ты пойдешь в Скотланд-Ярд — или позвонишь — и пошлешь нам помощь.
Дамона не ответила. Бесконечно долго, не двигаясь, сидела она и оцепенело смотрела в воображаемую точку на стене за спиной Майка.
— По крайней мере, мы можем попытаться, — проговорила она.
В ее голосе чувствовалось сомнение.
Майк засмеялся.
— Сперва нам нужен подопытный кролик, или, вернее, подопытная мышь. Будем искать дальше. Она должна быть где-то здесь.
Он хотел встать и снова начать поиски, но Дамона остановила его быстрым жестом.
— Оставь это, — спокойно сказала она. — Если уж я должна это сделать, то не играет никакой роли, когда. Или ты знаешь лучшего охотника на мышей, чем кошка?
— Конечно, нет, — сказал Майк. — Но не забывай, что она нужна нам живая.
Дамона с усилием засмеялась.
— Я возьму это на заметку.
Она встала, расстегнула молнию своего водолазного костюма и начала его снимать.
— Процесс очень болезненный, — объяснила она. — Я сохраню кошачий облик, когда вы будете проводить ваш эксперимент. Лучше будет, пожалуй, если кто-то из вас будет меня крепко держать. И я едва ли по своей воле прыгну в воду.
Она стащила каучуковый костюм, отбросила волосы назад и встала, одетая только в купальник, совершенно неподвижно.
