Мишель Цинк - Хранительница врат
Кроме того, я ловлю себя на мысли, что мне не хочется думать о будущем: слишком много вопросов в прошлом, слишком много всего ждет впереди. Быть может, я становлюсь суеверной, но мне кажется, что глупо искушать судьбу, предполагая, что у меня вообще есть будущее.
Несмотря на то что мне приятно общество Димитрия, иногда мне хочется побыть одной, поразмыслить над всем, что уже случилось, и всем, что еще грядет.
Нет никаких сомнений: нас ждут великие перемены.
Сразу по возвращении из Шартра я получила от Филиппа известие, что он нашел Хелен Кастиллу — третий Ключ. Сейчас он разрабатывает план, как привезти ее в Лондон, а я гадаю, как появление новой девушки скажется на нашем союзе с Соней и Луизой — союзе, что стал так хрупок.
Мысли о Соне все еще бросают тень на мое сердце. Иногда я вспоминаю прежнюю Соню, застенчивую и тихую, мою ближайшую подругу в самые темные дни после смерти Генри и во время моего бегства из Нью-Йорка. В такие минуты я скучаю о ней и мечтаю увидеть ее вновь. Обнять, сесть рядом с ней у огня, рассказать обо всем, что произошло после того ужасного момента, когда, проснувшись, я увидела ее остекленевший, затуманенный безумием взор.
Однако мне трудно справиться с новым, циничным внутренним голосом, который нашептывает: «А вдруг это случится вновь?»
Наверное, надо придумать какой-то способ, постараться свести все воедино, исполнить все многочисленные условия, названные в пророчестве. Ибо уже сейчас, пока Филипп едет в Лондон, Соня, Луиза и Эдмунд возвращаются из Алтуса. Мне немногое известно, и я могу только предположить, что Соня вполне выздоровела. Увы, это не значит, что теперь я не сомневаюсь в ее верности.
Как ни странно, больше всего я доверяю Димитрию.
По возвращении в Лондон я записала слова, начертанные на недостающей странице, и Димитрий с тетей Вирджинией прочли их в мягком мерцании лампы в библиотеке Милторп-Манор. Как только они уверились, что не позабудут ни единого слова, мы сожгли листок.
С тех пор мы провели много часов, стараясь расшифровать загадочные слова последней страницы. Ответы приходят редко — и в результате огромных трудов, но одну часть я наконец поняла.
«Зверь, изгнанный лишь через орден Сестер у двери Хранительницы».
Я неоднократно шептала эти слова в тишине своей спальни, зная, что они содержат ключи к тому, что знать мне не хочется, хотя знать это я должна. Я вспоминала появление Элис в Шартрском соборе, глаза сестры, горящие темным неукротимым огнем, ее загадочное предупреждение: «Вдобавок, тебе понадобится кое-что еще, чего у тебя никогда и ни за что не будет».
И мой глупый, глупый вопрос: «И что же это такое, Элис?»
«Я», — звучит высокомерный ответ.
Озарение приходит во мраке ночи — и приносит с собой такой ужас, что я подскакиваю на кровати и сажусь, шепча слова последней страницы и наконец понимая, о чем они.
Для окончания пророчества требуемся мы обе — Элис и я.
Хранительница и Врата.
Я даже не смею гадать, как именно все произойдет, как именно мы с Элис сможем действовать воедино, если находимся на разных сторонах распри. Вместе с Димитрием я развиваю и совершенствую свои дарования, оттачиваю навыки Заклинательницы — хоть и не для столь темных целей, как моя сестра. Продолжаю упражняться с луком и готовлюсь к новому путешествию, стараясь расшифровать слова последней страницы с помощью Димитрия и тети Вирджинии.
Однако больше всего я стараюсь закрыть мой разум — и сердце — пред сестрой. Пытаюсь не думать о ней, не вспоминать такой, какой увидела в тот последний раз в Шартрском соборе. Пытаюсь не видеть ее свирепого взгляда, сияющего лихорадочной жаждой падших душ.
Да, я не знаю, что принесет нам будущее, но одно знаю наверняка: Элис права.
Как только пророчеству придет конец, одна из нас умрет.
Благодарности
Совершенно невозможно должным образом поблагодарить всех, кто поддержал меня на долгом пути, проделанном этой книгой от первых набросков до полновесного тома, но я все же попробую.
Первым делом я хочу поблагодарить моего агента Стивена Малка, самого искреннего моего представителя во всем. Без вашей мудрости и поддержки я бы просто пропала. Моего несравненного издателя Нэнси Консекью, благодаря которой каждая фраза, каждое слово книги выверены до совершенства. Вы сделали из меня лучшего писателя. За это — и за многое другое — я бесконечно благодарна. Эндрю Смита, Мелани Чанг и всю маркетинговую команду книг для юношества издательства «Литтл, Браун энд Компани Букс». Ваши страсть, творческое начало и решимость не знают равных. Мне очень повезло, что вы на моей стороне. Также благодарю Рейчел Васдайк, лучшего журналиста в мире и фантастическую спутницу в поездках; Эмми Верардо и отдел по вторичным авторским правам, что продолжает завоевывать мир с «Пророчеством» на знаменах; Элисон Импи, умеющую каким-то непостижимым образом угадывать желания всех и каждого даже раньше, чем эти желания успеют оформиться.
Помимо когорты талантливых людей, заботящихся о деловой стороне вопроса, немало найдется и таких, чья любовь и поддержка позволили мне писать с одержимой страстью. Возглавляет этот список моя мама, Клаудия Бейкер. Простого «спасибо» совершенно недостаточно за все то, что ты делаешь и что для меня значишь — но больше мне и сказать-то нечего. Спасибо моему отцу, Майклу Сент-Джеймсу, от которого я унаследовала любовь к хорошо написанному слову; Дэвиду Бауэру и Мэтту Ирви, моим друзьям на всю жизнь; Лизе Мантчев, чье общество и общая любовь к мороженому провели меня через многочисленные переделки, нападки критиков и горы сомнений в себе. Спасибо всем авторам, дебютировавшим в 2009 году, которые разделяли со мной радости и страхи; многочисленным блоггерам за их несравненные энтузиазм и энергию, особенно же — Ване, Адель, Луизе, Стефу, Митали, Девину, Нэнси и Энни. Что бы кто ни говорил — ребята, ваше мнение очень даже в счет! Хотелось бы мне иметь возможность перечислить вас всех поименно!
И наконец — спасибо Моргану Дойлу, Джейкобу Баркмену и многим прочим молодым людям, позволившим мне стать частью их жизни. Вы оказали мне честь, поделившись со мной вашей жаждой жизни. Большое счастье — знать вас такими, какие вы есть. Энтони Галаццо… Я люблю тебя как сына. Остального словами не скажешь. И еще раз — Кеннету, Ребекке, Эндрю и Кэролайн — причине всего, что я делаю и всего, кто я есть. Мое сердце неизменно с вами.
