Алексей Атеев - Пригоршня тьмы
Он замолчал и посмотрел в окно. На улице шел дождь. Вначале слабый, он почти тут же перешел в настоящий ливень. Струи воды гулко били по оконному стеклу. Почти совсем стемнело. Внезапно мрак прорезала ярчайшая вспышка, и следом раздался удар грома такой силы, что дом, казалось, содрогнулся. Проша заметно усмехнулся и снова посмотрел на Галину.
– Иди спать, женщина, и не забивай себе голову опасными мыслями.
После этих слов разум несчастной врачихи, которая считала, что может лечить душу, наполнился странными звуками. Ей казалось, что где-то вдали слабо звенят сотни колокольчиков. Она слышала обрывки чьих-то непонятных разговоров, шум ветра, странные унылые мелодии рождались из этого шума. Потом все перекрыл плач ребенка. Галина знала, это плачет Госпожа, но почему так жалобно? Она была готова бежать на помощь, но тут же поняла, что плачет сама. Унылая мелодия резко усилилась, а потом раздался жуткий нечеловеческий хохот.
Утром она проснулась с сильной головной болью. На кухне по-прежнему сидел Проша и тупо взирал в окно. Был вчера разговор, или он ей приснился? Он даже не повернул головы в ее сторону. Она искоса посмотрела на своего постояльца. Тот напоминал изваяние допотопного монстра. Галина наскоро что-то пожевала и пошла на работу. Лечить душевнобольных.
Когда она вечером подходила к своему дому, то увидела, что у подъезда ее дожидается Марта. Та, заметив подругу, радостно кинулась ей навстречу. Галина, однако, особого восторга не выразила и холодно поинтересовалась, чем вызван сей визит.
– Вот и ты тоже, – вместо объяснений печально произнесла Марта.
– Что тоже?
– Изменилась. Все вокруг меня изменились.
– Не понимаю.
– Не понимаешь? Я пришла к тебе, как говорится, за помощью, а встречаю столь неласковый прием. Ну же, Галка! Что у тебя за постная рожа? Улыбнись!
Галина невольно усмехнулась.
– Уже лучше, хотя и не на миллион долларов, как с некоторых пор говорит мой супруг. Ты знаешь, он собирается в Америку.
– В курсе.
– И совсем скоро.
– А ты?
– Я отказалась. Чего я там не видела?
– Довольно странно. Все туда рвутся. Готовы душу дьяволу продать за возможность поездки.
– А я вот не рвусь. Мне и здесь хорошо.
– Маша тоже едет?
– Ма-а-ша, – протянула Марта, – вот с Машей-то и возникают основные проблемы. Пойдем к тебе, не разговаривать же на улице.
Открыв входную дверь, Галина постаралась как бы случайно оттеснить Марту в сторону, чтобы успеть закрыть дверь на кухню. Она мельком разглядела ссутулившуюся спину Проши возле окна. Как будто Марта ничего не заметила. Она прошла в комнату.
– Сейчас приготовлю кофе, – сказала Галина.
– Ты не беспокойся. Ничего не надо.
– Перекуси. Ведь прямо с работы. – Кивнув, Галина отправилась на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. Она поставила на огонь чайник, достала из холодильника коробку мармелада, какое-то печенье, собралась возвращаться в комнату, потом посмотрела на безучастного Прошу, согнувшегося над подоконником.
– Пришла женщина, которая считается матерью Госпожи, – сообщила она, – ты постарайся не высовываться.
Он чуть заметно кивнул.
– Ты все-таки решила меня кормить, – с деланым неудовольствием сказала Марта, – и я тоже кое-чем запаслась. – И она достала из сумки несколько пирожных с кремом.
– Итак, – спросила Галина, медленными глотками цедя кофе, – что все-таки привело тебя в мой дом?
– Звучит весьма театрально: «В мой дом». Что привело? Во-первых, ты куда-то пропала, то бывала чуть ли не каждый день и вдруг исчезла. Почему?
«Знала бы ты, – подумала Галина, – с какой радостью я примчалась бы к вам тотчас же», – но произнести это вслух она не решилась.
– Дела, – уклончиво ответила она, – работа и еще раз работа. К тому же у вас неприятности. Погибла ваша американка.
– Действительно, – Марта посерьезнела. – Огромное несчастье. Собственно, ты все видела. Я, откровенно говоря, недолюбливала ее, считала, что она уж слишком льнет к Павлу или он к ней. Словом, ревновала. А когда ее убил этот мальчишка, не поверишь, всю ночь проревела. Даже Маша удивилась. Чего, говорит, ты, мама, так по ней убиваешься? Мне и ответить нечего. Но как представишь, что человек погиб в чужой стране. Рядом нет ни родственников, ни друзей… Словом, кошмар. Как вспомню об этом – снова реву.
И Павел жутко переживал. Ему, как я понимаю, совсем туго пришлось. Посерел весь. Еще бы! Рушились все планы. Я-то была этому даже рада. Не тому, конечно, что Рита погибла, а что он не поедет в эту Америку. Но оказалось, что ничего не пропало. Напротив, хлопоты Павла, связанные с похоронами, были оценены. Словом, с поездкой никаких проблем. Но я – ни в какую. Не лежит душа! К тому же, как я понимаю, Павел настроился перебраться туда совсем. Ради бога. Только без меня. Я – русская. Мой дом здесь. Впрочем, тебе, наверное, все это неинтересно слушать. – Она поставила свою почти полную чашку с кофе на стол.
– Остыл, наверное? – спросила Галина, кивнув на чашку. – Давай я принесу горячий.
– Не стоит. Откровенно говоря, не Америка меня тревожит.
– А что же?
– Маша!
– А что с ней такое? – Галина с любопытством ждала продолжения.
– Девочка в считаные дни изменилась до неузнаваемости. Сначала я думала, что это результат перенесенного ею, но теперь поняла, что, может быть, те события и не стоит сбрасывать со счетов, но дело тут в другом.
– Интересно, в чем же?
– Ребенок явно психически нездоров. Возможно, толчок дали эти кошмары, возможно, что-то, происшедшее с ней значительно раньше, но факт остается фактом – девочка явно не в себе. Знаешь, в сказках случается, что ребенка могут подменить злые силы. Колдуны там или феи. А настоящего забрать себе, подложив оборотня, перевертыша. Так и со мной. Была девочка как девочка, а теперь в моей квартире злой перевертыш.
– Но почему? В чем это выражается?
– На первый взгляд, Маша такая же, как прежде. Не грубит, ведет себя хорошо. Может быть, даже лучше, чем всегда. Раньше она, бывало, могла и голос повысить, и начать капризничать, а теперь этого нет. Что ни попросишь, все сделает.
– Тогда откуда твое недовольство?
– Она другая! – крикнула Марта. – Я знаю своего ребенка. Теперь это взрослая женщина, умная, холодная, расчетливая. И глаза. Она все время словно следит за мной. Ловит каждое мое слово, каждое движение!
– Успокойся.
– Да, я что-то разошлась. – Марта судорожно схватила чашку с кофе и выпила его одним глотком. – Вот я пришла к тебе, пыталась шутить, но мне страшно, понимаешь, страшно! Особенно по ночам. Что-то липкое, холодное словно окружает меня. Я чувствую это. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Я почти физически осязаю присутствие неведомой мне силы, которая не то изучает меня, не то питается моей энергией, высасывает кровь, словно вампир. Именно вампир!
