Джо Хилл - Коробка в форме сердца
– Папа! – взвизгнула Джессика.
И тогда распахнулась другая дверь, прямо напротив комнаты Риз, и в коридор шагнул высокий костлявый старик. Крэддок был черным силуэтом в полумраке, выделялись лишь его очки в роговой оправе, которые он надевал, судя по всему, очень редко. Линзы улавливали и фокусировали весь свет, что был в помещении, и в результате казалось, что они испускали зловещее розоватое сияние. Из-за спины Крэддока раздавалось потрескивание кондиционера – ровный циклический шум, удивительно знакомый.
– Что за крики? – вопросил Крэддок скрипучим голосом.
– Папа, – заторопилась Джессика, – Анна хочет уехать. Говорит, что возвращается в Нью-Йорк к Джудасу Койну. И она хочет обратиться к его адвокатам…
Анна через коридор смотрела на отчима. Джуда она не видела. На ее щеках горели две темные гневные розы. Она дрожала.
– …обратиться к адвокатам, в полицию, рассказать, что ты и Риз…
– Здесь Риз, – перебил ее Крэддок. – Успокойся. Успокойся.
– …и она… она нашла фотографии, – запинаясь, закончила Джессика и впервые за все это время глянула на дочь.
– Фотографии? – переспросил Крэддок, ничуть не смутившись. – Анна, малышка. Ну зачем ты так себя взвинтила? Ты расстроена, уже поздно. Куда ты пойдешь в такой час, девочка моя? Сейчас ночь. Давай-ка сядем рядышком, и ты мне расскажешь, что тебя волнует. Может, я смогу тебя как-то успокоить. Дай мне хотя бы полшанса, и я помогу тебе.
Анна вдруг напряглась и не сразу смогла ответить. Большими испуганными глазами она посмотрела сначала на Крэддока, потом на Риз и, наконец, на сестру.
– Держи его подальше от меня, – выговорила она с трудом. – Не то я убью его.
– Ей нельзя уезжать, – убеждала отчима Джессика. – Еще рано.
Рано? Что бы это значило? Джуд недоумевал. Или Джессика намеревалась еще что-то обсудить? Джуду казалось, что их разговор уже закончен. Крэддок бросил взгляд на Риз.
– Иди к себе, Риз. – При этих словах он положил ладонь на голову девочки, словно успокаивая ее.
– Не прикасайся к ней! – выкрикнула Анна.
Рука Крэддока дернулась, застыла в воздухе над волосами Риз, потом опустилась вниз, повиснув вдоль его худого тела.
И что-то изменилось. В темном коридоре Джуд не видел лица Крэддока, но ему показалось, что он различил какое-то почти неуловимое движение тела, перемену в осанке, в наклоне головы, в постановке ног. Так человек готовится к тому, чтобы схватить змею.
Затем Крэддок снова обратился к Риз, но глаз от Анны не отвел:
– Иди к себе, маленькая. Взрослым надо поговорить.
Наступает ночь – время для взрослых, не для детей.
Риз посмотрела через коридор на Анну и на мать. Анна ответила на ее взгляд едва заметным кивком.
– Иди, Риз, – успокоила она девочку. – У нас взрослый разговор.
Голова Риз скрылась в комнате, дверь захлопнулась. Почти сразу послышался приглушенный стенами рев музыки: артиллерия ударников, визг гитарных струн – или сходящего с рельсов поезда, – а следом ликующие детские голоса, орущие в некоем подобии гармонии. Да это римейк его собственной песни – «Поставь себя на свое место»
Крэддока перекосило при первых же нотах, пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Опять он, – прошипел старик себе под нос.
Крэддок направился от своей комнаты к площадке, где стояли его приемные дочери, и Джуда поразил один странный эффект. Через широкое окно на фронтоне дома на лестницу падали лучи угасающего заката. Когда Крэддок приблизился к дочерям, его лицо оказалось на свету: проявились тонкие черты, стали видны высокие скулы, глубокие складки вокруг рта. А вот линзы очков, наоборот, потемнели и спрятали его глаза за кружками непроницаемой черноты.
Старик заговорил, обращаясь к Анне:
– С тех пор как ты уехала от того человека, ты сама не своя. Не знаю, что на тебя нашло, дорогая моя Анна. У тебя бывали тяжелые времена – кому, как не мне, знать об этом? Но этот Койн словно включил твою депрессию и повернул ручку громкости до упора. Теперь она кричит так громко, что ты не слышишь за нею меня, когда я пытаюсь утешить и успокоить тебя. Видеть не могу, как ты несчастна и растеряна!
– Я не растеряна, и я не твоя дорогая. Повторяю, если подойдешь ко мне ближе чем на четыре фута, пеняй на себя!
– Десять минут, папочка! – попросила Джессика.
Нетерпеливым взмахом руки Крэддок заставил ее замолчать.
Анна бросила взгляд на сестру, потом снова на Крэддока.
– Вы оба сильно ошибаетесь, если думаете, будто удержите меня силой.
– Никто не собирается принуждать тебя, – мягко возразил Крэддок, делая шаг в сторону Анны – как раз мимо Джуда.
Изборожденное морщинами лицо было бледным, на восковой коже резко выделялись веснушки. Он не столько шагал, сколько волочил ноги, перекошенный каким-то дефектом позвоночника. После смерти он выглядел гораздо лучше.
– Ты думаешь, Койн пойдет тебе навстречу и сделает то, о чем ты попросишь? – продолжал Крэддок. – Если я правильно помню, ваши отношения закончились тем, что он вышвырнул твою задницу на улицу. На письма он не отвечает – или я не прав? Раньше он не пожелал тебе помочь – почему ты решила, что сейчас что-то изменится?
– Он не знал, как мне помочь. Я сама не знала. А теперь знаю. Я расскажу ему, что ты сделал. Он поймет, что тебя нужно упрятать за решетку. И он нашлет на тебя столько юристов, что ты мигом окажешься в тюрьме. – Она прищурилась в сторону Джессики. – И она тоже. Если не попадет в приют для умалишенных. Мне все равно – главное, чтобы ее держали подальше от Риз.
– Папа! – не выдержала Джессика, но Крэддок лишь коротко мотнул головой: помолчи.
– Вряд ли он согласится встретиться с тобой. Он и дверь тебе не откроет. Он, небось, давно нашел себе другую. Вокруг рок-звезд тучами вьются девицы, готовые задрать юбку! Ты не можешь предложить ему ничего такого, чего нет у других. Разве что головную боль из-за твоих депрессий.
При этих словах лицо Анны исказилось страданием. Она поникла – как бегун, обессиленный и измученный после длинной дистанции.
– Мне все равно, есть у него кто-то другой или нет. Он мой друг, – сказала она тонким голоском.
– Он не поверит тебе. Тебе никто не поверит, потому что здесь нет ни слова правды, моя дорогая. Ни слова. – Крэддок сделал еще один шаг. – Анна, ты опять все перепутала.
– Вот именно, – горячо подхватила Джессика.
– Даже эти снимки – совсем не то, что ты думаешь. Я тебе объясню, если ты позволишь. Я помогу тебе, если…
Но он подошел слишком близко. Анна прыгнула на него. Одной рукой она сдернула с него роговые очки и сдавила их, ломая хрупкую оправу. Другую руку, все еще сжимавшую конверт, Анна уперла в грудь старика и толкнула его. Крэддок пошатнулся и вскрикнул. Левая лодыжка подогнулась, он повалился на пол. Ему повезло – он упал не на ступеньки, а в противоположную от лестницы сторону. Значит, Джессика говорила неправду – Анна не сталкивала отчима с лестницы.
