Стивен Кинг - Бессонница
Ральф решил назвать эту хитроумную вещичку Тисками Жизни.
Когда вновь прибывшая сладкая парочка потащила Тиски Жизни через тротуар, двери соседнего дома распахнулись, и чета Эберли — Стэн и Георгина — вышли на свою веранду. Их ночные одеяния стилем и цветом удивительно гармонировали с обликом взъерошенных супругов, седые волосы Стэна стояли торчком, чем вызвали неприятные воспоминания о Чарли Пикеринге. Ральф поднял бинокль, окинул взором их удивленные, возбужденные лица, затем вновь опустил бинокль на колени.
Следующим появившимся средством передвижения оказалась карета скорой помощи городской больницы Дерри. Как и у ранее прибывших полицейских машин, сирена ее была отключена, учитывая поздний час, но мигалка на крыше бешено вращалась, посылая во все стороны красные вспышки. Разворачивающиеся на противоположной стороне улицы события напоминали Ральфу сцены из фильма о столь любимом им Грязном Гарри, только в немом варианте.
Двое копов опустили Тиски Жизни на лужайку. Детектив в ветровке и вязаной шапочке повернулся к ним, подняв руки в жесте «И что же вы собираетесь делать этой штуковиной? Выбить дверь?» В то же мгновение из-за дома появился Нелл. Он шел, качая головой.
Детектив в шапочке резко повернулся, прошмыгнул мимо Нелла и его напарника, взбежал по ступенькам и отработанным ударом ноги распахнул входную дверь дома Мэй Лочер. Он расстегнул куртку — возможно, чтобы легче было достать оружие, — а затем, не оглядываясь, вошел внутрь.
Ральфу захотелось зааплодировать этому человеку.
Нелл и его партнер неуверенно переглянулись, затем проследовали в дом. Ральф еще больше подался вперед в своем кресле, теперь он находился от окна так близко, что от его дыхания запотело стекло. Из «скорой помощи» вышли трое мужчин, их белые одежды в свете фонарей казались оранжевыми. Один открыл заднюю дверцу машины, а затем они просто стояли, засунув руки в карманы, ожидая, не понадобится ли их помощь. Двое полицейских, воздвигавших Тиски Жизни в центре лужайки миссис Лочер, переглянулись, пожав плечами, подняли свое приспособление и понесли назад.
В том месте, где они опустили эту штуковину, трава осталась примятой. «Только бы с ней все было хорошо, — подумал Ральф. — Только бы с ней — и с той, что находилась рядом в доме, — все было хорошо».
В дверях появился детектив, и сердце Ральфа упало, когда тот жестом подозвал мужчин, стоявших позади машины скорой помощи. Двое из них взяли носилки, третий остался стоять на месте. Мужчины с носилками бесшумно направились к дому, но не бегом, а когда санитар, оставшийся возле машины, достал пачку сигарет и закурил, Ральф понял — внезапно, абсолютно и без всяких сомнений, — что Мэй Лочер мертва.
6Стэн и Георгина Эберли подошли к низкой живой изгороди, отделяющей их дворик от лужайки миссис Лочер. Там они и стояли, обняв друг друга за талию, похожие на близнецов Боббси, только постаревших, пополневших и испуганных.
Выходили и другие соседи, то ли разбуженные молчаливыми бликами мигалок, то ли потому, что телефонная связь на этом небольшом отрезке Гаррис-авеню уже превратилась в горячую линию. Большинство высыпавших на улицу были стары («У нас золотой век», — любил говаривать Билл Мак-Говерн… Как всегда, конечно, иронично приподнимая бровь) — мужчины и женщины, чей отдых так хрупок и чуток. Ральф неожиданно осознал, что Эд, Элен и малютка Натали были самыми молодыми обитателями их округи… А теперь вот Дипно здесь больше не живут.
«Я могу спуститься вниз, — подумал Ральф. — Я хорошо впишусь, просто еще один из золотого века Билла».
Но он не мог. Его ноги словно свинцом налились, и Ральф был вполне уверен, что, встань он сейчас, тотчас же грудой костей рухнет на пол.
Поэтому он остался в роли наблюдателя, следя через окно за разворачивающейся перед ним пьесой на сцене, обычно пустовавшей в это время суток… Исключая редкие появления Розали. Это была его пьеса, он стал ее автором благодаря одному-единственному анонимному телефонному звонку. Вновь появились санитары с носилками, на этот раз они двигались медленнее, потому что на носилках лежала накрытая простыней фигура. Тревожные красно-синие блики мигалок скользили по простыне, по очертаниями ног, бедер, рук, шеи, головы.
Ральф, казалось, снова погрузился в сон. Под простыней он увидел свою жену — не Мэй Лочер, а Кэролайн Робертс, в любой момент голова ее могла расколоться, и черные жуки, те, которые разжирели, питаясь больными клетками ее мозга, начнут выбираться наружу.
То, что вырвалось у него из груди, не поддавалось определению — это были невыразимые звуки печали и ярости, ужаса и усталости. Он долго сидел в такой позе, желая только одного — вообще никогда ничего не видеть — и слепо надеясь, что даже если и существует тот неведомый туннель, ему вовсе не обязательно входить туда. Ауры таинственны и красивы, но красота всех их вместе взятых не могла перевесить даже одно-единственное мгновение того кошмарного сна, в котором он увидел свою жену, закопанную по подбородок в песок, их красота не могла затмить ужас мучительных часов бодрствования по ночам или страх от вида покрытой простыней фигуры.
Он не просто жаждал финала этого спектакля; сидя в кресле, прижав подушечки пальцев к векам закрытых глаз, он желал, чтобы все закончилось — все, все, все. Впервые за двадцать пять тысяч дней своей жизни он желал умереть.
Глава девятая
На стене тесного квадратного помещения, служившего кабинетом инспектору Джону Лейдекеру, висел дешевый плакат. Когда-то он изображал слоника Дэмбо с огромными ушами. Теперь же голову Дэмбо закрывала увеличенная фотография, с которой смотрела Сьюзен Дэй. Рот и подбородок были аккуратно вырезаны, оставляя видным хобот слона.
— Прелестно, — иронично заметил Ральф.
Лейдекер рассмеялся:
— Политически не слишком верно, как вы считаете?
— Мягко сказано, — ответил Ральф, размышляя, что сделала бы с таким плакатом Кэролайн, как поступила бы она в данном случае. Было без четверти два пополудни; понедельник выдался холодным. Ральф и Лейдекер только что из здания окружного суда, где Ральф сделал заявление по поводу вчерашнего инцидента с Чарли Пике-рингом. Вопросы Ральфу задавал помощник окружного прокурора, выглядевший так, будто бритва понадобится ему не ранее чем через год-два.
Лейдекер сдержал свое первое обещание — он составил Ральфу компанию, молча просидев в углу кабинета помощника окружного прокурора. Но второе его обещание — угостить Ральфа кофе — оказалось, скорее, стилистическим приемом — ужасного вида варево из автомата, установленного в углу захламленной комнаты дежурных на втором этаже. Ральф сделал осторожный глоток и приободрился, поняв, что вкус этого пойла немного лучше, чем его вид.
