Линкольн Чайлд - Кабинет диковин
Полицейский обернулся, снова выхватив револьвер. Было настолько темно, что тротуары, каменные подъезды и доки скрывались в глубокой тени. Преследователь, кем бы он ни был, оказался человеком настойчивым и при этом очень умело вел слежку. На грабителя это не похоже. И негромкий кашель говорил о том, что парень хочет, чтобы жертва знала о слежке. Этот человек пытается его напугать, заставить нервничать и в конечном итоге совершить ошибку.
О'Шонесси резко развернулся и пустился бежать. Побежал он не потому, что испугался, а для того, чтобы заставить этого человека бежать следом. Домчавшись до конца квартала, ирландец свернул за угол и покрыл бегом примерно половину следующего квартала. Затем он остановился и, тихо вернувшись на несколько шагов, растворился в тени дверной ниши. Когда ему показалось, что до него долетел топот ног, он прижался спиной к двери и, держа револьвер наготове, изготовился к прыжку.
Тишина. Она продолжалась одну минуту. Затем две. Затем пять. По улице проехало такси, прорезав лучами фар ночную мглу и туман. О'Шонесси осторожно выступил из тени и огляделся по сторонам. Улица снова была совершенно пустынна. Полицейский двинулся по тротуару в направлении, обратном тому, откуда прибежал. Он шел медленно, держась поближе к стенам домов. Может быть, преследователь свернул в другую сторону или вообще отказался от своей затеи?
И в этот миг из ближайшей к нему дверной ниши метнулась темная фигура, и тонкий шнурок, мелькнув над головой, затянулся на его шее. Одновременно с этим ему в ноздри ударил тошнотворно сладкий химический запах. Одна рука О'Шонесси потянулась к скрывающему голову нападающего капюшону, а указательный палец другой конвульсивно нажал на спусковой крючок. Затем под его ногами разверзся темный бездонный колодец, и ирландцу показалось, что падение во тьму длится бесконечно.
Глава 5
Приходил в себя Патрик О'Шонесси чрезвычайно медленно. Ему казалось, что его голову разрубили топором. В висках стучала кровь, язык опух и приобрел сильнейший металлический привкус. Он открыл глаза, но вокруг него царила полная тьма. Опасаясь, что ослеп, он попытался поднять руки к лицу. Но конечности почти не двигались. Ирландец потянул сильнее и услышал лязг металла.
Кандалы. Он закован в кандалы.
О'Шонесси подвигал ногами и понял, что те тоже в железе.
В тот же миг владевшее им тупое безразличие исчезло, и он вернулся в страшную реальность. Перед его мысленным взором с безжалостной ясностью встали события прошлой ночи – звук шагов, игра в кошки-мышки на пустынных улицах и низко опущенный капюшон. На какой-то миг поддавшись панике, он сделал яростную попытку стряхнуть с себя оковы. Потерпев полное фиаско, полицейский лег на спину и попробовал взять себя в руки. Паникой делу не поможешь. Надо думать.
Где он?
Видимо, в каком-то подвале. А сам он узник. Но кто его мог захватить?
Еще не успев задать себе этот вопрос, он уже знал ответ. Это сделал убийца-имитатор. Хирург.
Накатившая на него новая волна паники сразу отхлынула, когда ему в глаза ударил луч света. После долгого периода полной тьмы ощущение было почти болезненным.
О'Шонесси быстро огляделся по сторонам и успел увидеть, что находится в небольшой, совершенно пустой комнате со стенами из неотесанного камня. Его руки и ноги были прикованы цепями к влажному и холодному бетонному полу. В одной из стен виднелась дверь из покрытого ржавчиной металла, и луч бил прямо ему в лицо из небольшого отверстия в двери. Свет неожиданно померк, и из щели раздался голос. О'Шонесси видел, как двигаются влажные губы.
– Не волнуйтесь, прошу вас, – почти ласково произнес голос. – Это не займет много времени. Сопротивление совершенно излишне.
Щель со стуком закрылась, и О'Шонесси снова погрузился во тьму.
Он слышал звук удаляющихся шагов, прекрасно понимая, что ожидает его в ближайшее время. Ему довелось это видеть в прозекторской комнате. Хирург вернется. Он вернется и...
Не смей думать об этом. Думай о том, как освободиться.
О'Шонесси попытался расслабиться и начал с того, что заставил себя дышать глубоко и медленно. Специальная подготовка полицейского оказалась полезной. Он ощущал, как покой мало-помалу разливается по всему телу. Безнадежных положений не бывает, ведь даже самые изощренные преступники иногда совершают ошибки.
Он же вел себя крайне глупо. Его обычная осторожность пала жертвой неумеренных восторгов в связи с находкой журналов. Как он мог забыть слова Пендергаста о постоянно подстерегающей их опасности?
Что же, больше ему глупить не придется.
«Это не займет много времени».
Хирург скоро вернется, и к встрече с ним надо быть готовым.
Ведь, прежде чем приступить к операции, преступник должен будет освободить его от оков. И в этот момент О'Шонесси на него нападет.
Но Хирург не дурак. Судя по тому, как он его захватил, у парня острый ум и железные нервы. Можно, конечно, изобразить бессознательное состояние, но этого будет явно недостаточно.
Ситуация предельно простая: сделай или умри. Следовательно, это надо сделать. И сделать безукоризненно.
Он глубоко вздохнул. Потом еще раз. После этого, закрыв глаза, он нанес сильный скользящий справа налево удар себе в лоб металлическими браслетами.
Кровь хлынула почти сразу, а сильная боль его даже обрадовала. Она не позволит ему забыться, заставит думать о чем-то постороннем. О'Шонесси знал, что раны на лбу кровоточат очень сильно.
После этого ирландец осторожно улегся на бок. Со стороны могло показаться, что он потерял сознание, ударившись головой о стену. Бетонный пол под щекой казался ледяным, а стекающая по векам и носу кровь, напротив, очень горячей. Это сработает. Должно сработать. Он не может себе позволить оказаться на прозекторском столе в положении Дорин Холландер.
Ему снова удалось подавить накатившую на него волну паники. Все очень скоро кончится. Он услышит шаги Хирурга. Дверь откроется. Как только будут сняты оковы, он неожиданно нападет на мерзавца и скрутит его. Он не только спасет свою жизнь, но заодно и арестует терроризирующего Нью-Йорк убийцу.
Спокойствие. Главное сейчас – сохранять спокойствие. Веки смежены, кровь капает на бетонный пол. О'Шонесси сосредоточил все свои мысли на опере, и его дыхание сразу стало ровнее. Очень скоро стены крошечной камеры раздвинулись, и волшебные звуки «Аиды», вырвавшись на свободу, вознеслись в высокое небо.
Глава 6
Пендергаст стоял на широкой эспланаде и задумчиво взирал на пару каменных львов, охраняющих вход в публичную библиотеку Нью-Йорка. Под мышкой агент ФБР держал небольшой коричневый сверток. Над городом только что пронесся короткий ливень, свет фар легковых машин и автобусов отражался в бесчисленных лужах. Пендергаст перевел взгляд со львов на длинный и весьма импозантный фасад библиотеки. Было далеко за девять вечера, и библиотека давно закрылась. Потоки студентов, ученых, непризнанных поэтов и туристов, льющиеся в течение всего дня через величественные порталы здания, иссякли уже несколько часов назад.
Пендергаст еще раз внимательно оглядел каменную эспланаду и прилегающие к ней тротуары Пятой авеню. Убедившись в отсутствии слежки, он поправил бумажный сверток под мышкой и начал подниматься по широким ступеням.
Чуть в стороне от главного входа в гранитной стене была небольшая дверца. Пендергаст подошел к ней и легонько постучал костяшками пальцев в бронзовую панель. Почти в тот же миг дверь открылась, явив миру библиотечного охранника. Это был высокий крепкий парень со светлыми, очень коротко стриженными волосами. В руке охранник держал потрепанную книгу.
– Добрый вечер, агент Пендергаст, – произнес страж. – Как поживаете?
– Прекрасно, Франсэ, – ответил Пендергаст и, указав кивком головы на книгу, спросил: – Как вам нравится Ариосто?
– Очень нравится. Спасибо за совет.
– Мне кажется, что я рекомендовал вам перевод Бэкона.
– Копия перевода Бэкона имеется лишь у Несмита в отделе микрофишей. Все остальные экземпляры на руках у читателей.
– Напомните, чтобы я прислал вам свой экземпляр.
– Спасибо, сэр, я это обязательно сделаю.
Пендергаст еще раз кивнул и проследовал через мраморный вестибюль, не слыша ничего, кроме звука своих шагов. На пороге помещения номер 315 он снова немного задержался. Это был главный читальный зал библиотеки. Он увидел ряды деревянных, залитых желтым светом столов и длинную стойку из темного дерева, делящую зал на две равные части.
Днем за этой стойкой работники библиотеки принимали заказы читателей и отсылали требования в подземные хранилища по пневматической почте. Но с наступлением вечера всякая жизнь в читальном зале замирала.
