Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
– Автобус! – прошептал Шорохов. – А вот и он.
– Накликал! – внутренне подобрался Неволин.
С кольца на внутренний проезд, ведущий к УВД, свернул бронированный спилер с надписью "спецмон".
– Господи, как быстро, – прошептал Неволин.
– Не дрейфь, следователь, – сказал Шорохов, распрямляя плечи. – Всегда хотелось рожу спемоновцу начистить. Хотя бы одному.
Подъехать к крыльцу помешали припаркованные служебные машины, спилер, скрипя рессорами, остановился в отдалении. С треском захлопнулось окно, и Кесарев исчез.
Здание словно обезлюдело.
– Мне даже не страшно, мне противно, – сказал Неволин. – Так и знайте. Вас сейчас только что всех опустили.
– А мне и не страшно и не противно, – почти весело сказал Шорохов. – И кому ты там все говоришь? В Управе давно никого нет, они с той стороны в окна повыпрыгивали.
Из люка в корме спилера выбрались пятеро шкафоподобных спецмоновцев, только один из которых не носил маски. На груди его была блямба с цифрой 6. Счастливчик потянулся, словно кот и поманил их рукой.
– Идите сюда, не ссыте, – усмехнулся он, знал ведь, что при своих, хоть и бывших, они не побегут.
– Мы не спецмоновцы, чтобы ссать, – грозно сказал Шорохов, и Неволин понял, что их конечно заколбасят, но майор точно кого-нибудь тоже зашибет.
– Не надо, Витя!
Однако русского человека, да еще и оскорбленного в лучших чувствах было не остановить. Шорохов легко и свободно сбежал с крыльца. В последний раз, с безотчетной паникой подумал Неволин, присоединяясь к нему.
– Ты куда, дубина, уроют тебя и фамилию не спросят, – проговорил Шорохов, не глядя на него, он уже выбирал, куда нанесет первый удар Счастливчику, а второй он чувствовал, стукнуть уже не дадут, так что вкладываться необходимо было в первый.
– Должок свой отрабатываю. Ты ж меня один раз выручил.
– Выручальщик нашелся! А теперь отойди, не путайся под ногами.
Когда до спецмоновцев оставалось шагов двадцать, они разошлись, беря гаишников в полукольцо. Будут выключать, профессионально отметил Шорохов.
– Прости, если что было не так, Серега, – сказал он.
– Как ты на Зосю пялился, это я тебе простить не могу, – выпалил Неволин.- Смотри, у Шестого что-то в руке.
Счастливчик ждал их с улыбочкой, старательно скрывая одну руку за спиной. Он поднял свободную руку, чтобы дать отмашку. Спецмоновцы даже начали движение, разбегаясь веером в боевой порядок, как вдруг командир замер с поднятой рукой, а уже начавшие движение нелепо тормозили, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. Двери УВД с грохотом распахнулись, выпуская разношерстную толпу гаишников. Впереди бежал молодой и юркий Макаров. За ним топали, переваливаясь, братья Фуфаевы. Причем, один не успел обуться и бежал босой. Их периодически обгонял Кесарев, потом притормаживал, чтобы не оказалось, что он влез в драку впереди братьев. Вся дежурная смена была тут. От кольца с сиреной летела патрульная машина, и гаишники в ней кровожадно засучивали рукава. Издали доносился рев еще нескольких сирен, оповещенные гаишники съезжались со всего города. И спецмоновцы не выдержали, кинулись к машине. Перед тем как исчезнуть в бронированном нутре, Счастливчик отбросил ставший ненужным обрезок металлической трубы.
Спилер фыркнул вонючими газами и рванул прочь. Гаишники в запале устремились за ним и остановились, шумно дыша, только у самого опустевшего кольца.
19.
– Как ты мне поможешь? В чем? Ты хоть знаешь, что мне надо? Или будешь обещать все подряд, лишь бы выбраться?- с издевкой спросил Сафа.
Не по делу издевался. Что взять с убогой?
Следующие слова оглушили его словно обухом.
– Я помогу тебе выбраться из города!
– Чего? – ему показалось, что он ослышался.
– Ты ведь этого хочешь? – требовательно спросила она.
– Хочу то, хочу. Но как? – пробормотал Сафа.
– Сказала, помогу, значит помогу. Я знаю дорогу, о которой никто не знает.
– Если ты насчет старой просеки, то это дохлый номер, – махнул рукой Сафа.
– Нет, не насчет просеки. Лес полностью контролируется, днем спецмоном на спилерах, ночью на посты выходят холодные.
– Так ты про них знаешь? – пораженно воскликнул Сафа. – Как ты их назвала?
Холодные? Кто они такие? Откуда взялись? Почему без глаз?
– Это от жадности. Так ты согласен? Думай быстрее, а то мы торчим тут как три тополя на Плющихе, не дай бог, Шерхан вернется,- она внимательно огляделась.
Девчонка действительно не простая, согласился Сафа. Шерхан не стал бы со всякой шавкой дела иметь. И прятала он ее по взрослому, и жрать не давал. Не простая это птичка, ох не простая. Но с другой стороны, в его положении ему только такая и может помочь. Во всяком случае, не до жиру и надо использовать любой шанс. И он решился.
– Я отвезу тебя к себе домой.
– Слава богу, я думала, что никогда не дождусь от тебя ничего путного.
Они договорились, что он сходит, поймает машину, и Сафа пересадил девушку вглубь веранды, чтобы можно было закрыть дверь. Он снова удивился невесомости и хрупкости Секи.
– А почему ты сказала, что холодные без глаз остались от своей жадности? – поинтересовался он.
– Я так не говорила. Это не от их жадности, а от жадности тех, кто их сотворил.
Они решили, что ночью глаза не нужны и продали их. Да иди ты скорее! К пельменной не ходи, там гопники орудуют. Поймай машину на Южном шоссе.
Выйдя на улицу, Сафа остановился в раздумье. До Южки было топать в два раза больше, чем до бывшей пельменной. Южка в это время пустовала, зато мимо пельменной то и дело пролетали машины. Сафа поймал себя на том, что ищет аргументы, чтобы идти к пельменной. С чего Сека решила, что там орудуют гопники?
Девчонка хоть и знает много, но не все, к тому же она долго провисела на вешалке.
Не лох же он последний, чтобы не отличить гопника от нормального водилы.
Сафа направился к пельменной, где раньше румяные повара подавали блестящие тарелочки с горками аппетитно парящих свежих пельменей, и где их место заняли горы засохшего кала. От мыслей о еде, хоть и бывшей, он сглотнул слюну, так как утром ничего не ел. И вечером тоже. Пожалуй, он на верном пути, если желает догнать Секу.
Остановившись у ароматизированной пельменной, он собрался ждать, но ему повезло, и почти сразу он поймал такси. Невдалеке остановилась чисто помытая машина, и, выбравшийся из кабины парнишка в длинном черном пальто неспешно расплатился, вынув из кармана пальто внушительный лопатник. После чего, не оглядываясь, с достоинством ушел в направлении частных домов.
Сафа пригляделся к водителю, молодому рыжему парню, пока тот пересчитывал деньги.
