Мара Брюер - Фанатка
Как известно, Стюарт снялся в картине Чарльза Ливинга в эпизодической роли самого себя. Его дебют в фильме стал отрывной точкой в отношениях Роберта и Наташи. Теперь невеста всюду следует за своим женихом на гастроли, охраняя его от толп поклонниц. Но разве могут они конкурировать с такой красавицей?
Мистер Стюарт сообщил, что после возвращения из свадебного путешествия, группа отправится в мировое турне. Также он намекнул, что поклонники вскоре смогут насладиться новыми композициями любимой группы».
– Что за чушь? – выкрикнула Элис. – Тоже мне, нашли красавицу! – добавила она, ещё раз взглянув на фотографию, где Тэш улыбалась узкими губами.
– О чём ты? – спросила Эмили лишённым интонации голосом.
– Здесь написано, что Роберт… ну, один из близнецов… собрался жениться на этой… уродине, – Кэмпбелл повернула газету к Чоу.
– И что из этого? Может, она хорошая, – предположила японка, – ему виднее. Или ты сама хочешь оказаться на её месте? – подмигнула Эмили.
– Нет. Но…он любит другую!
– С чего ты взяла?
– Я просто знаю…
– Раз ты это знаешь, зачем так переживаешь? Очевидно, что статья проплачена. Это же шоу-бизнес.
Слова Эмили немного успокоили Элис. Она решила позвонить Анжеле, но потом передумала. Она дождётся их с Кристен приезда и выслушает обе версии: Швиммер и Стюарта.
Перед сном в голове Элис была только одна мысль: её сновидения. Чоу может оказаться права, и у неё действительно есть способности. Вещие сны – штука довольно распространённая. Их толкование в сонниках – конечно, полная чушь. Но вот ЕЁ сны определённо что-то несли в себе.
Глава 23. Рождественские чудеса
К концу семестра зачётная книжка Элис Фелиз Кэмпбелл была почти заполнена. Оставалось три предмета, сдача которых была назначена на первые числа января: «Основы социологии», «Культурология» и «История социологии». По испанскому языку и математике зачёты она получила автоматически.
С утра двадцать четвёртого декабря Эмили ходила по комнате, собирая свои вещи и перекладывая их с одного места на другое. Элис сняла своё постельное бельё и сложила его в большую сумку, чтобы отвезти в прачечную по дороге домой.
– Мама приедет через полчаса, а у нас такой беспорядок! – с невозмутимым видом сказала Чоу.
– А почему не приехал твой папа? – спросила Элис. Её удивляло, что девушка никогда не упоминала о нём.
– Его дом – море, – тихо произнесла японка.
Кэмпбелл не поняла, что она имела в виду, поскольку Эмили часто говорила загадками, и переспросила:
– В каком смысле?
– Он работает экономистом на нефтяном танкере и по полгода не бывает дома. Он уехал за неделю до того, как я покинула Сиэтл и прилетела сюда. А вернётся только в начале марта.
– Скучаешь по нему?
– Я с детства помню, как он исчезал надолго. Маленькая, я не понимала, почему он нас бросает, и постоянно плакала.
Элис поняла причину, по которой её университетская подруга не говорила об отце. Она была привязана к нему больше, чем к матери. И расставание причиняло боль.
– На летних каникулах поедешь домой? Твой папа ещё будет в отпуске?
– Да, он обещал провести со мной всё лето. Мы планировали всей семьёй отправиться в Японию. Я никогда не была там, и мама тоже. Папа был только по работе, но он почти не выходит из своей каюты и не расстаётся с компьютером, – Эмили взглянула на свой ноутбук, и Элис догадалась, с кем девушка ведёт постоянную переписку.
– У тебя нет от него секретов, верно?
– Да, я с ним более откровенна, чем с мамой. Он мне и в отношениях с парнями советует… он же тоже мужчина.
Возникла пауза, которую первой нарушила Элис.
– Эм, комната выглядит очень прилично. Сядь и спокойно жди маму, – посоветовала Кэмпбелл.
– Думаешь?
– Уверена, – Элис была довольна собой. Теперь японка не была для неё закрытой книгой.
Миссис Чоу оказалась довольно высокой, статной женщиной с такой же мертвенно-белой кожей, как и у дочери. Она казалась строгой, но в беседе выяснилось, что это не так. Неприступная внешность двух знакомых Кэмпбелл японок была лишь маской, скрывающей от посторонних их мягкие характеры, доброту и сердечность.
– Элис, ты живёшь здесь, в Чикаго? – тоненьким голоском спросила мать Эмили.
– Да, миссис Чоу… А в общежитие переехала, чтобы… научиться быть самостоятельной, – добавила Кэмпбелл, чтобы раз и навсегда покончить с этим вопросом.
– Эмили писала, что ты учишься на факультете социологии. Кем ты хочешь стать?
– Пока не решила…
– Эл пишет замечательные стихи, но почему-то стесняется этого, – неожиданно вмешалась Эмили, одновременно заваривая привезённый матерью тонизирующий чай.
– Правда, Элис? Почему ты скрываешь это от всех? – удивилась миссис Чоу. – Здесь нечего стесняться. Если тебе дан талант, им надо пользоваться.
– Я обязательно воспользуюсь… когда-нибудь, – тихо пропела Элис.
Она до обеда осталась в общежитии в компании своей соседки и её матери. Она восхищалась их манерой общения. Миссис Чоу не давала советов, не лезла с предложениями, не навязывала своего мнения. Обсуждения не доходили до споров и тем более упрёков. Мать и дочь жили в атмосфере взаимного уважения. Именно поэтому «цветы гармонии» никогда не вяли в доме Чоу.
Девушки заболтались, пока их разговор не прервал звонок Тины Кэмпбелл.
– Элис, ты собираешься домой сегодня?
– Да, конечно! Приехала мама Эмили, и мы забыли о времени, – оправдывалась девушка.
Два раскосых глаза смотрели на неё в этот момент.
– Дочка, ты безответственная! Быстрее приезжай и… не гони, на дорогах скользко, – иногда логика миссис Кэмпбелл хромала.
– Уже выезжаю, скоро буду. Что-нибудь купить по дороге? – уточнила Элис, зная, что Тина точно забыла о фруктах.
– Да, детка, купи бананы, апельсины и яблоки, – Элис даже не удивилась её ответу.
Закончив разговор с Тиной, девушка попрощалась с семьёй Чоу. Эмили и её мать планировали отправиться вечером на каток, чтобы встретить там Рождество. Странный выбор, но уж лучше, чем сидеть в маленькой комнате университетского общежития. Надев шапку и пуховик, Элис вышла из комнаты и направилась на улицу, где её ждал занесённый снегом «мустанг».
– Почему так долго, Эл? – встретила её Тина.
– Сначала я откапывала машину, потом заезжала в супермаркет, в прачечную и на заправку. Ты же помнишь, дороги в снегу, ещё не все расчистили, – девушка вручила матери пакет с фруктами.
– Ты купила виноград! Молодец, я совсем забыла, что его любит Фред.
