Барбара Хэмбли - Путешествие в страну смерти
Маргарет постоянно жаловалась на неровность почвы, на мрачность пейзажа и на бессмысленность самой затеи.
— Исидро же сказал, чтобы каждый занимался своим делом! — убеждала она, остановившись потереть «вывихнутую» лодыжку (Кто-кто, а уж Лидия-то знала, что будь лодыжка и впрямь вывихнута, мисс Поттон не смогла бы сделать и шагу!). — Раз он ничего не обнаружил — значит нам нечего и пытаться…
«Возможно», — думала Лидия. Но Исидро сам признавался, что чувства его притуплены. Скорее всего чары, наведенные вампирами, особенно сильны возле этой самой гробницы. Лидия вспомнила, как три раза прошла мимо дома Исидро в Лондоне, прежде чем смогла его заметить. Но в любом случае, независимо от того, обнаружится что-нибудь возле могилы Аль-Байада или нет, она расскажет об этом месте Исидро, чтобы тот осмотрел все более пристально.
Вдали на фоне неба мерцали городские купола. Тихо было на кладбище, но тишина эта не успокаивала, не умиротворяла, а напротив, заставляла насторожиться. Короткий осенний день клонился к вечеру.
«Я видел вашего супруга…» — сказал Кароли.
Но он мог и солгать.
И слова сказителя. «Говорю тебе, что твой муж мертв!»
Этим утром Кароли прислал записку с приглашением на ленч. Естественно, леди Клэпхэм не сказала ему, где остановилась Лидия. Наверное, приглашение стоило принять и постараться выведать хоть что-нибудь, но все инстинкты Лидии заклинали ее держаться подальше от этого человека. Она была новичком в той игре, в которую тот играл много лет.
Но что, если Цайттельштейн не вернется завтра? — слабея от сознания безысходности, думала она. — Что, если он ничем не сможет мне помочь?
Чувствовать, что жизнь мужа в ее руках, было нестерпимо. Может быть, если она поведет себя с Кароли осторожно…
Какой-то мужчина прокричал им что-то издалека, со стороны дороги. Вооруженная очками, Лидия ясно видела, как он машет предостерегающе руками, не решаясь приблизиться.
Она снова взглянула вперед. Там громоздилось сероватое мраморное надгробие, окруженное остатками ржавой ограды.
В сорняках, густо разросшихся вокруг, шуршал ветер. Стоило подойти поближе, как Лидия почувствовала запах крови. Несмотря на холод, над черным пятном на изломе гробовой плиты с жужжанием роились мухи.
Лидия содрогнулась. Впрочем, кровь могла оказаться и собачьей.
— Какая мерзость! — вскрикнула Маргарет. Слуга Николай сказал:
— Мадам, уйдите. Нехорошее это место.
Лидия поднялась к надгробью. По краям плиты виднелись свежие царапины, среди высокой травы рассыпаны мраморные осколки. Черное пятно при ближайшем рассмотрении действительно оказалось кровью.
Однако все это стало несущественным, стоило ей коснуться камня. Он здесь, — поняла вдруг Лидия. Если она закроет сейчас глаза и позволит вампиру, спящему под этим камнем, вторгнуться в свое сознание…
Лидия поспешно отступила, почти столкнувшись с Маргарет, которая что-то ей говорила, но что — Лидия не слышала.
«Обычно нам известны намерения живых, — сказал Исидро Джеймсу, когда они говорили об охотниках за вампирами. — Их так легко заметить…»
Неужели вампиры чувствуют это и днем, во сне?
И видят ли они сны?
— Я говорю, пора уходить отсюда, — тупо повторяла Маргарет. — Если Исидро ничего не смог найти…
— Да, — поспешно сказала Лидия. — Пойдемте.
Поворачиваясь, она заметила краем глаза крохотную красную вспышку в траве. Очень не хотелось возвращаться к плите, и все же Лидия заставила себя это сделать. Трава с одной стороны была притоптана. В сероватой пыли виднелся след большой мужской подошвы. Европейская обувь.
Без сомнения, отпечаток возник недавно. Очень странно, если учесть, что место это пользуется весьма дурной славой.
Лидия опустилась на колени среди пыльной травы, пытаясь высмотреть еще и другие следы, как вдруг заметила предмет, привлекший ее внимание несколько секунд назад.
Это была заколка для мужского галстука, выполненная в форме грифона с единственным рубиновым глазом.
* * *— Мой дражайший Эшер-сагиб! — Тень, возникшая из арки, была почти невидима во мраке старого караван-сарая. Темный угловатый силуэт — и мерцание многочисленных драгоценных камней. Эшер остановился со стесненным сердцем, и в тот же самый миг сзади, подобно стальному обручу, его обхватили тоненькие, почти детские руки, и худое твердое тело Джамили Байкус прижалось к спине Джеймса. Запахло кровью и пачулями — от Зардалу.
— Ты так внезапно покинул нас.
— У меня слабый желудок.
— Х-ха! — с нежностью выдохнул евнух. — Я понимаю твою жалость к тому прекрасному армянскому юноше или к маленькой нищенке (возможно, она тоже была хороша)… Но к этой старой сварливой ведьме, которая даже перед смертью жалуется, что ее сегодня обсчитали на два пиастра? Какая тут может быть жалость?
Эшер повернул голову, попытался двинуться, но безуспешно. Зардалу подступил поближе и положил руку на плечо собеседнику. Из-под подкрашенных век блеснули зрачки, отразившие свет лампы, что висела в отдалении над лестницей. Других фонарей во дворе не было, а Саид, сопровождавший Эшера, исчез при первых звуках голоса Зардалу.
— Олюмсиз-бей не выходит наружу, — прошептал вампир, и шепот его можно было принять за шелест шелка. — Так ведь?
— Я не знаю.
— Вот уже восьмую ночь мы приводим ему добычу. — Байкус Кадинэ приподнялась на цыпочки и коснулась сзади губами шеи Эшера. Губы были относительно теплы. — Эти другие вампиры…
— Что еще за другие вампиры?
— Едва ли это должно интересовать живых, — придвигаясь, промурлыкал Зардалу: — Та женщина, которую мы искали среди могил и в подземелье, и еще мужчина, которого нам было велено найти…
— Какого мужчину? Когда?
— Это не важно. — Голубые глаза странно мерцали в отраженном свете. — Ты лучше скажи, умник, что все это значит? Почему он их боится? Малик Стамбула, Вафар-сагиб, Бессмертный Господин, который правит этим городом… Он мог бы щелкнуть их на ногте, как вшей. Вот так… — Длинные руки протянулись к Эшеру, схватили за плечи, стальные пальцы вдавились в плоть. Джеймс стиснул зубы, боль ослепила, но он продолжал смотреть вампиру в глаза.
— Иностранная машина, построенная этими неверными… Для чего она? Кого он там прячет? Кто там кричит и стонет каждую ночь?
— Спроси его. — Голое срывался от боли; пальцы вампира безошибочно находили нервные узлы; перед глазами клубилась серая предобморочная дымка.
— Я спрашиваю тебя.
— Не знаю…
Хватка ослабла. Зардалу слегка разжал руки, но с плеч так и не убрал. Эшер дышал тяжело, по лицу, несмотря на ночной холод, катился пот.
