Таня Хафф - Дым и пепел
Насколько трудно будет сказать такое вслух?»
Когда Тони открыл глаза, Ли наблюдал за ним и все еще держал его за руку в ожидании.
«Глупый вопрос!
Просто невозможно, к чертям собачьим, сказать такое вслух!»
— Поганец, — Николас отвернулся и вздохнул. — Давай, медленно садись, а я тебя поддержу.
Мир сделал несколько интересных корректив, когда Тони с помощью Ли спустил ноги на пол и ухитрился хотя бы частично сохранить вертикальное положение.
Павильон звукозаписи на мгновение скользнул вбок, и Николас, верный своему слову, поддержал парня за плечи.
Пробуждение Тони оказалось даже более сюрреалистичным, чем его сон. Хотя кое-что не изменилось.
— От меня разит.
— Да. Как думаешь, ты сможешь добраться до душа? — Ли слегка отодвинулся и обернулся к дальней части павильона, — Наверное, в реквизите все еще есть кресло на колесиках. Вряд ли мы его полностью изничтожили.
— Мы его подожгли, заставили съехать с пандуса на парковку и врезаться в бетонную стену.
— И все-таки…
— Нет! — Тони сделал глубокий вдох и рывком встал — Я в полном порядке. Просто небольшое онемение.
— Вытащи его и докажи.
Это было сказано почти себе под нос, слишком тихо, чтобы расслышать. Вот только губы Ли были достаточно близко, чтобы дыхание его слов коснулось уха Тони.
Раньше Фостер не чувствовал онемения, зато ощутил его теперь. Он не закрыл глаза, хотя ему и хотелось это сделать.
«Я желал бы знать, о чем думал Николас, когда сидел, гладил мою руку и ждал моего пробуждения».
Ощущая каждую точку соприкосновения, Тони сказал:
— Прекрати валять дурака, Ли. Если ты не готов пересечь черту, то нечестно так себя вести.
Актер покраснел, и этих самых точек стало вдруг вдвое меньше.
— Разве парень не может помочь другу, у которого плывет перед глазами? — спросил он, скривив губы в подобии улыбки.
«Стали ли мы друзьями? Общались достаточно дружелюбно, хотя никогда небыли такими приятелями, которые вместе отправляются пить пиво. Само собой. Пиво и подтекст — плохая комбинация.
Но я смогу изобразить друга, чтобы добраться до пункта назначения, раз уж Ли захотелось поиграть в такую игру».
— Конечно. Говорю как друг, у которого плывет перед глазами, — я рад помощи.
Пока они тащились через павильон звукозаписи, Тони кивнул в сторону задней стены кабинета Раймонда Дарка.
Две девушки открыли люк и старались протащить камеру через то место, где раньше висела копия Тернера.
— Что тут затевается?
К счастью, с Ли было довольно двусмысленностей, поэтому он ответил вполне понятно:
— Мэйсон изображает экзистенциальный момент, который подводит нас к финалу и всем этим чертовым воспоминаниям.
Николас не снимался в упомянутых сценах, поэтому его участие в последней серии сводилось только к заставке и заключительной части. Уже шли дискуссии насчет дополнительных эпизодов на DVD, чтобы компенсировать это.
— Мэйсон и экзистенциальный момент! — Ли фыркнул, — Никогда не думал, что произнесу эти слова в одной фразе.
— А он вообще знает, что такое «экзистенциальный»?
— Это значит, что Рид — пуп Земли. Он этим счастлив. Наш Мэйсон — простой парень.
«Как хорошо быть таким, — Тони прислонился к колонне в неоготическом стиле, а Ли тем временем потянулся к дверной ручке, — Чертовски здорово было бы для разнообразия побыть несложным!»
Не успел Ли взяться за ручку, как она повернулась. Николас и Фостер подались назад. Дверь открылась, и они отступили еще дальше. В павильон звукозаписи вошел Адам, тащивший громадный лист пенопласта.
— Как наш павший воин? — спросил он, глядя на Ли и Тони.
«Волшебник! Но протестовать бессмысленно».
— Я в порядке, — сказал Тони и дал развернутый ответ, когда Адам хмыкнул: — Пока не очень хорошо держусь на ногах.
Первый ассистент режиссера выгнул шею, чтобы посмотреть на Ли.
— Не урони его, — велел он актеру так, будто говорил: «Не пропусти свою отметку на съемочной площадке», — Нам нужно снять еще одну серию. Мне хотелось бы сделать это, имея крышу над головой, — Не дожидаясь ответа, Паэлоус поудобнее ухватил пенопластовый лист и пошел прочь, — Уж если демоны задумали вторжение, они могли бы дождаться хиатуса[88], — бормотал Адам, — Чтоб им пусто было, как и всем остальным!
— Он знает…
— Чи-Би сделал небольшое разъяснение, когда этим утром съемочная группа явилась в студию.
— Не думаю…
— Босс так решил, — снова перебил Ли. — Мол, то, что всем известно, не породит и половины тех сплетен, какие вызвала бы любая тайна. Некоторые из нас пережили настоящую жуть, поэтому мы заслуживаем того, чтобы нам не вешали лапшу на уши.
— Тогда понятно, — пробурчал Тони.
Они доказали, что два человека вполне могли одновременно протиснуться между костюмами, висевшими в комнате за звуковым павильоном.
«Лучше не думать о том, что Чи-Би дал Ли разрешение ввязаться в сражение».
— Что понятно? — спросил актер.
— Твое внезапное внимание ко мне. У нас тут вроде как идет война, поэтому мы два парня в окопах.
— Это кажется слегка порнографическим.
— Я имел в виду, как в пятнадцатой серии.
— Она именно такой и была. Поток электронных писем, которые шлют фанаты Мэйсона увеличился аж на семнадцать процентов после серии «Первая мировая война».
Они огибали костюмы горилл, и Ли крепко прижался к Тони.
Безопаснее было винить во всем именно обезьян. Это удержало Фостера от того, чтобы ударить Николаса по лицу.
— Ты знаешь, о чем я. Помогать раненому товарищу — такой мужественный поступок, заодно и безопасный.
Ряд костюмов кончался у двери женского туалета. Теперь места было достаточно, чтобы Тони и Ли могли стоять бок о бок, вернее, лицом к лицу, очень близко друг к Другу. Тони захотелось пробормотать: «Сделай фотку — и любуйся сколько влезет»[89]. Вот только это прозвучало бы по-ребячески, а во взгляде Николаса сейчас не было ничего детского.
Довольно долго Тони был уверен в том, что Ли собирался его поцеловать. Прямо здесь. Перед женским туалетом и потрепанным объявлением, гласящим: «Не трахайтесь с ходу, пока горит красный свет»[90].
Потом момент прошел.
— Пошли, тебе нужно помыться. — Ли кивнул на гардеробные, до которых все еще оставалось метров шесть.
— Трус.
Возможно, Тони сказал это, потому что не раз сражался с демонами. Или же причина состояла в том, что от голода у него мутилось в голове.
— Пошел к черту! — ответил Николас.
