Шарлин Харрис - Клуб знаменитых убийц
Папа наклонился ко мне, погладил по голове и поцеловал.
— Я знаю, ты его спасла, малышка, — дрогнувшим голосом сказал он, и в глазах у него заблестели слезы. — По дороге сюда я молился, благодарил Бога за то, что вы оба живы. О, это было бы так ужасно — разом лишиться обоих детей.
Папа закрыл лицо руками и рухнул в кресло, которое пододвинул ему Робин. С тех пор как папа и Бетти Джо вошли в палату, Робин не произнес ни единого слова и предпочитал держаться в тени. В тусклом свете больничных ламп его рыжие волосы казались золотистыми. Никогда не забуду, как эффектно он выглядел с револьвером в руках.
Я была тронута папиными переживаниями, но усталость притупляла мои чувства. Неужели все это произошло со мной, с недоумением спрашивала я себя. Неужели это я дрожала в подвале, ожидая, пока мой сосед задушит меня зеленым газовым шарфом? Неужели это меня лупила клюшкой для гольфа моя давняя знакомая? Неужели это я готовилась встретить смерть, с ужасом сознавая, что вместе со мной погибнет мой маленький брат? Да, мне пришлось заглянуть в лицо демонам зла. Несколько напыщенное, но точное выражение. Лучше не скажешь.
Наконец папа овладел собой, вытер глаза и сказал, что они с Бетти Джо намерены как можно скорее увезти Филиппа домой.
— В привычной обстановке он быстро придет в себя, — заметил папа. — Надо только посоветоваться с врачами, как нам следует себя вести. А то я не знаю, что лучше делать вид, будто ничего не произошло, или уверять его, что опасность миновала.
— Уверена, Филипп скоро обо всем забудет, — пробормотала я.
— Хотелось бы на это надеяться, — откликнулся папа. — Поправляйся, малышка. Если тебе что-нибудь понадобится, немедленно звони нам.
Последняя фраза прозвучала почти формально. Папа сочувствовал мне, но сейчас был во власти одного желания: схватить сына в охапку и умчаться отсюда прочь. В конце концов, его взрослая дочь могла сама о себе позаботиться. К тому же у нее была мать. К горлу моему подкатил горький ком обиды, но я постаралась поскорее его проглотить. Когда тебе двадцать восемь, смешно ждать, что папочка будет вытирать тебе сопли.
Едва за папой закрылась дверь, я провалилась в сон. Проснувшись, я увидела, что у постели сидит Робин и держит меня за руку. Не моту утверждать суверенностью, но сквозь дрему мне почудилось, что он меня поцеловал.
— Приятное пробуждение, — заявила я.
Робин наклонился и поцеловал меня еще раз. Я почувствовала, как ко мне возвращаются бодрость и энергия.
— Наверное, эти двое повредились в рассудке, — заметила я несколько минут спустя.
— Это покажет психиатрическая экспертиза, — пожал плечами Робин. — Хотя, конечно, нормальными их никак не назовешь. Думаю, им обоим казалось, что они всего-навсего придумали на редкость интересную игру. Это ведь так увлекательно, читать в книгах о громких убийствах, а потом воплощать их в жизнь. Они всегда действовали по плану, но в случае с Филиппом прокололись. Бэнкстон схватил мальчика, подчинившись внезапному импульсу. Будь он малость посообразительнее, то ни за что не стал бы оставлять Филиппа в собственном доме. Отвез бы к Мелани или куда-нибудь еще. Они не приняли в расчет, что ты немедленно отправишься на поиски. И что у тебя есть запасные ключи от всех дверей.
— А как вы догадались, где мы?
Мне было так тяжело возвращаться к пережитому, что до сих пор я воздерживалась от каких-либо расспросов.
— Я видел, как вернулась Мелани, — пояснил Робин. — И обратил внимание, что она ведет себя как-то странно. Она явно куда-то торопилась и, столкнувшись со мной, не смогла скрыть своей досады. Я обратил внимание, что отсутствовала она всего минут десять, и, естественно, задался вопросом: куда и зачем она ездила? Она сама поспешила сообщить, что ездила за магнитофоном. Магнитофон она держала в руках, так что скрыть его от меня не было никакой возможности. Но мне трудно было поверить, что им с Бэнкстоном вдруг приспичило потанцевать. Я обыскал весь квартал, но ты словно сквозь землю провалилась. А потом у меня начала наклевываться догадка. Сначала внезапно исчезает Филипп, потом ты. При этом по улице не проехал они одной чужой машины. Только машина Мелани. Сама она пыталась сделать вид, что обеспокоена пропажей Филиппа, но, на наше счастье, на этот раз сыграла из рук вон плохо. И этот чертов магнитофон, который так срочно понадобился им с Бэнкстоном. В общем, я решил проверить свою догадку. — Робин крепко сжал мою руку. — Сам не знаю, как мне удалось убедить мистера Крэндалла, что нам следует вооружиться и пойти в атаку на дом Бэнкстона. Хотя, по совести говоря, долгих уговоров не потребовалось. Джед сам заявил, что медлить нельзя. Сказал, если я ошибаюсь, Бэнкстон простит нам наше вторжение. В конце концов, речь идет о пропаже женщины и ребенка. Снял со стены два револьвера и зарядил их. В общем, старина Джед — молодчина. Ему бы быть шерифом на Диком Западе.
— Но как вам удалось проникнуть в дом? Мелани сказала, что заперла все двери.
— Представь себе, у миссис Крэндалл оказался запасной ключ. Она хотела вернуть его тебе, но по ошибке отдала совсем другой. Насколько я понял, прежде в доме Бэнкстона жила довольно несуразная дама, которая постоянно запиралась изнутри и потом не могла выбраться. Она и вручила второй ключ миссис Крэндалл. Надо бы написать ей благодарственное письмо.
Я засмеялась и тут же поморщилась от боли. Доктор сказал, что я смогу вернуться домой уже через пару дней. По его словам, два сломанных ребра и ключица не относились к разряду опасных повреждений. Наверное, с медицинской точки зрения травмы были не слишком серьезными, но они доставляли мне уйму неудобств. Не говоря уже о синяках, покрывавших затейливым узором мое тело.
Мама заявила, что, пока я окончательно не поправлюсь, мне лучше пожить у нее, однако я решила отклонить приглашение. Конечно, мама сделает вид, что смертельно обижена, но я сумею это пережить. В конце концов, у меня тоже есть повод обижаться. Сегодня утром мама примчалась в больницу с перевернутым от ужаса лицом, но, по обыкновению, с безупречным макияжем и причесанная волосок к волоску. Естественно, она заключила свое злополучное чадо в объятия, осыпала поцелуями и даже пролила над ним пару слезинок — к слезам она, надо сказать, прибегает только в исключительных случаях. Однако, узнав, что мой таунхаус, как и таунхаус Бэнкстона, остался без всякого присмотра и теперь в нем хозяйничает полиция, мама решила, что имущество нуждается в ее заботах куда больше, чем дочь, которая, в общем-то, пострадала не слишком сильно. Пожелав мне скорейшего выздоровления, она отправилась оберегать нашу собственность от возможного урона.
