Валерий Атамашкин - Под навесом мрака
Глава 26
Рома не нашел ничего лучше как поднять руки вверх. Его примеру последовала перепуганная Маша. Эвелина, посомневавшись несколько секунд, все же бросила на землю недавно подобранный пруток и подняла руки. Из кустов вышел человек в рыбацком брезентовом плаще, местами затертом до дыр. Он был стар, на вид человеку перевалило далеко за семьдесят. Седая борода вся желтая от никотина торчала в разные стороны. Старик хромал на одну ногу, которая не сгибалась в колене. В руках он держал охотничье ружье, потрепанное, но все такое же надежное.
— Кто еще хочет поздороваться с моим Ижом? — прокряхтел старик.
Он навел дуло на ребят и нахмурился, явно не ожидая увидеть их здесь.
— Какого черта вы здесь делаете? Вы что выжили? Вы с ментом? А ну ка быстро отвечайте, пока я не прострелил ваши башки!
— Это какое-то недоразумение, — только и нашелся, что сказать Рома.
— Какое к чертям собачьим недоразумение! — когда этот маленький скрюченный старик говорил, слюни из беззубого рта летели во все стороны. — Вам повезло, что я сразу не нажал на курок. Я плохо вижу и мог спутать вас, подумав, что Вы тоже менты! Видели бы вы, что они тут творили, сволота!
— Вы выстрелили в человека, который ни в чем не виноват, — сказала Эвелина, не опуская руки.
— Я прожил восемьдесят два года и видел всякое, но то, что я видел здесь, — старик отмахнулся. — Что он делал с вами?
— Он действительно не виновен. Он, как и мы всего лишь хотел выжить, — сказал Рома.
Старик еще раз махнул рукой. На его лице читалось явное раздражение.
— Виновен, не виновен. На нем была форма и я выстрелил. Признаться, я думал, здесь никого уже и не осталось из нормальных людей. А тут вы, — Он опустил ружье и задумчиво почесал взъерошенные волосы. — Дел, оказывается, наворотил. Бес попутал. Вы меня извините, — виновато произнес он. — Надо посмотреть, как крепко досталось этому второму, — старик указал на раненного Андрея.
Рома осторожно опустил руки и, поглядывая на старика, подошел к раненному мужчине. Выстрел из двуствольного ружья превратил плечо Андрея в настоящий фарш. Дробь порвала мышцы и сухожилия. Кровь обильно стекала на землю. У Андрея были открыты глаза, однако смотрел он как будто сквозь, не замечая ни склонившегося над ним Ромы, ни старика.
— Очухается. Помоги затащить его в дом, и мы наложим ему компресс, а потом и перевяжем рану, — сказал старик.
Рома взглянул на свою больную руку и сжал зубы. Ничего не оставалось, как превозмогая боль помочь дотащить раненного Андрея до дома старика. Сам старик вряд ли мог даже приподнять мужчину с земли.
— Где ваш дом? — спросил Рома.
— За этими кустами. Пожар, конечно, потрепал мою хату, но ничего лучше предложить не могу. Я рад тому, что хотя бы осталась крыша над головой, — ответил старик.
Он перекинул ружье через плечо. Если бы не слова старика о том, что его дом находиться за кустами, Рома бы и не обратил внимание на видневшуюся в темноте обгоревшую крышу. Это была небольшая одноэтажная кирпичная конструкция. Вместе со стариком они подняли Андрея и потащили к дому. Эвелина и Маша двинулись следом.
— Надо бы убрать тело мента, а то крысы пожрут. Их здесь с тех пор как началась беда целая прорва, — заметил старик.
Рома в ответ кивнул. Рука обжигала болью и говорить не хотелось. Через несколько минут они оказались у дома старика. Одноэтажный домик представлял собой жалкое зрелище. Однако старик, похоже, успел привести в порядок свой дом. Вместо окон были вставлены листы фанеры, трещины, пошедшие по фундаменту, были замазаны бетоном. Крыша из шифера покрытая копотью и потрескавшаяся в нескольких местах была залатана. Следовало отдать должное старику, он не опустил руки.
— Осторожнее не сломай себе ноги по темноте, забор упал, а у меня еще не дошли руки его поставить на место, — сказал старик.
Рома переступил через упавшую калитку. Они подошли к входной двери, которая оказалась не заперта.
— Осторожненько… Девчата не стесняемся, заходим.
Старик, зайдя внутрь дома тяжело вздохнул. Внутри возможно из-за заколоченных фанерой окон было еще темнее, чем снаружи, но старик неплохо ориентировался в темноте. Он оставил раненого Андрея с Ромой а сам двинулся куда-то вглубь дома.
— Сейчас-сейчас все сделаю, потерпите совсем чуть-чуть милые люди, — послышался его голос.
Ждать действительно пришлось не долго. Что-то скрипнуло, послышались шаги. Старик, похоже, спускался в подвал. Через несколько секунд помещение осветил тусклый свет, светивший из проема в полу. В доме стоял спертый запах, какой обычно присутствовал во всех помещениях, в которых жили старые люди. Было слышно, как старик кряхтит что-то передвигая. Наконец он показался на лестнице, ведущей в подвал.
— Я думаю, нам стоит спуститься вниз. Мало ли какие гости могут пожаловать. Я там так и сижу с тех пор как беда приключилась, — сказал он.
Вместе с Ромой они дотащили Андрея до лестницы и аккуратно уже с помощью Эвелины и Маши спустили мужчину вниз, положив его на раскладушку, оказавшуюся в подвале. Как только все оказались внутри подвала, старик плотно закрыл крышку и, что-то бурча под нос, полез в стоявший в самом углу шкаф.
— Крепко ему дробью досталось, — пробурчал он. — Кость видать раздробило, рука болтается, да вену зацепило, раз кровь темная течет. Чего встал, подними ему руку, а то подохнет.
Рома бросился к Андрею и приподнял его руку, стараясь не смотреть на рану. Наверное совсем немного не хватило дроби для того чтобы оторвать руку от туловища мужчины. Рана выглядела отвратительно. Старик, найдя то, что искал, закрыл шкаф.
— Нет у меня бинта, ни компресса, ни перевязки нормальной не сделаешь. Придется своими старыми штанами повязать потуже.
Он разорвал трико пополам, взглянул на рану и аккуратно наложил ткань поверх, принявшись обматывать порванными штанами предплечье Андрея так туго, что мужчина застонал. Старик прочмокал что-то нечленораздельное, а потом уже более разборчиво сказал.
— Ничего терпи, глядишь и не подохнешь, — заверил он, покачав головой. — Вот бед то натворил, какого молодого парня подстрелил. Думал то… Пусть теперь лежит, если мужик крепкий очухается… А нет так… Эх…
Старик махнул рукой и снял с себя брезентовый плащ, под которым оказались брюки, натянутые по самую грудь и заправленная в них рубашка в клетку. Двустволка осталась висеть на плече. Поправив ремень, старик указал на стол рядом с лестницей. Вокруг стола стояло несколько стульев.
— Вы присаживайтесь, вижу, что на ногах с трудом стоите. А я пока супчик разогрею благо конфорка работает и газ в баллонах есть. Не такой я и дурной хоть и старый, — он снова махнул рукой и подошел к небольшой газовой плите, на которой стояла кастрюля, больше смахивающая на ведро и зажег огонь. — Все будут?
