Марина Русланова - Большая книга ужасов – 48 (сборник)
Я хотела возмутиться, неужели ей не жалко Сергея? Но сдержалась, вспомнив слова бабы Ани о бездушных созданиях, в которых превращались люди после этого таинственного обряда. Меня лишь удивило – может ли художник быть бездушным, ведь в картину, книгу, музыку их создатели вкладывают часть своей души! Однако сейчас мне нужно было не препираться, а лучше выведать побольше о том, что меня ждет.
– О, я видела ваши рисунки, они очень талантливы, – сказала я. – А почему вы их не забрали?
– Это всего лишь легкомысленные карандашные наброски, осколки прежней глупенькой жизни. А дача так и стоит с тех пор заброшенной, для местных этот край – от реки до дороги – запретная зона. Сюда никто даже под расстрелом не сунется, вот я и решила оставить все как есть. Прихожу иногда, вспоминаю…
Нет, эта женщина никак не может быть тварью без души, каких бы она там обрядов ни проходила! Нельзя без души предаваться ностальгии!
– Стоп, так это я по вашим следам, наверное, туда пришла! – осенило меня. – Я… хотела уйти из деревни, ориентируясь по своим же следам, а вышла к даче. Просто было темно, а я в следы не вглядывалась…
– Скорее всего, так, – важно кивнула Светлана. – Я шла туда из деревни. И рада, что подсказала тебе дорогу.
– Но что же за обряд такой? – задала я мучивший меня вопрос.
– Ничего, скоро узнаешь сама. Нет-нет, и не спрашивай! – ответила она категорично и взялась за еду, жестом предлагая мне присоединиться.
Я оглядела зал и увидела еще одно знакомое лицо. Наши взгляды встретились.
– Марина?!
– Ника? Оба-на, и ты тут! – Ко мне, протискиваясь между сидящими, пробиралась Марина, та самая невоспитанная девица из монастыря. Впрочем, теперь она была серьезной и сдержанной, а вместо монашеской рясы на ней были длинная юбка и свитер.
– А ты чего здесь? – удивилась я, идя ей навстречу.
– Да вот… Ой, пошли поболтаем в сторонке, а то тут народу валом, но все корчат из себя богов деревянных, тьфу, аж противно!
Я позволила Марине увлечь себя в укромный угол, где мы уселись на кушетку и налетели на пряники, прихваченные Мариной по пути с чьего-то стола.
– Так что тебя привело сюда? – первым делом спросила я. – Ты же вроде как в монастыре жила? Или тебе там не понравилось?
– Хоть один человек нормальный нашелся! – воскликнула Марина. – А то все или морали читают, или вломить норовят, а хоть бы раз кто спросил, чего я сама хочу, что меня беспокоит! Эх…
И Марина пустилась в откровения. Оказалось, она была родом из Холмища, родители были пьющие, а детство, мягко говоря, – невеселое.
– И ладно бы просто пили, – грустно вздыхала она. – А то ведь и трезвые бывали, но чуть что – сразу за ремень. Не мама с папой, а надзиратели какие-то!
От таких горе-родителей Марина пару лет назад сбежала в монастырь – больше ей бежать было некуда, а в монастырь ее охотно приняли и обращались не в пример лучше, чем в родительском доме. И не требовали стать монахиней – Марина была всего лишь послушницей, каковые имели право в любое время уйти. Вот только через какое-то время стало ей скучно, да еще Раиса нравоучениями досаждала. Однажды, разозлившись на нее, Марина заявила, что лучше вернется в деревню и пройдет обряд, чем дальше будет такое выслушивать. Ничего подобного она, конечно, не хотела, просто брякнула со зла. Но с тех пор эта идея все чаще посещала Марину, несмотря на серьезную беседу с матушкой Евдокией.
– Ну вот, я и сходила недавно в деревню, обратилась к ним… – Она кивнула в сторону «ядерной войны» и ее мамаши. – Думала, прогонят, но нет. Явился сам, который главный, и дал мне испытательный срок. Точнее, мне стали давать задания, и я их все выполнила! А теперь мне все же разрешат пройти обряд! И я буду крутая, как эти здесь, а мамке с папкой еще припомню.
В ее глазах сверкнула неподдельная ненависть. Да уж, без врагов, конечно, не проживешь, но не хотела бы я, чтобы меня настолько ненавидели.
– А ты что-нибудь об этом обряде знаешь? – спросила я.
– Знаю только, что там надо кого-то убить. Ну и подумаешь! – фыркнула она.
– Ничего ж себе!
– Эх вы, городские, кишка тонка! А мы тут, между прочим, и кур режем, и свиней, и кроликов.
– Но не людей же! И вообще, почему бы тебе не податься в город? Устроилась бы на работу или пошла учиться. А там бы, глядишь, обзавелась семьей…
Но как я ни уговаривала, Марина нисколько не верила, что в городе ее ждет что-то хорошее. А я думала о предстоящем обряде. Что он собой представляет и могу ли я отказаться? Убивать я точно никого не стану! Мне дали возможность подумать, стало быть, имеется какая-то иллюзия выбора. Вот только что это за выбор?
– Слушай, Марина, а сбежать отсюда можно?
– Мне можно, тебе нет, – ответила она каким-то странным тоном, глядя мимо меня. Я оглянулась – за спиной стоял Дед. Щуплый старичок с донельзя сморщенным маленьким личиком. Тот, кого я боялась все эти кошмарные дни.
Целебный напиток и колдовское зелье
Марина отвесила что-то похожее на поясной поклон. Я машинально приготовилась к самообороне, хоть и понимала, что здесь это не поможет.
– Время пришло, дитя мое, – тихо и торжественно произнес он. – Идем.
– Никуда я с вами не пойду! И убивать никого не буду!
– Тебе тут, я смотрю, наболтали всякой чуши, – усмехнулся Дед. – Не бойся. Обряд предстоит позже, а пока я лишь хочу рассказать тебе о том, о чем ты здесь без толку пыталась узнать.
Я растерянно перевела взгляд на Марину, она чуть заметно кивнула. И я пошла за Дедом, что мне еще оставалось делать.
Он повел меня по незнакомой до сих пор лестнице – широкой парадной лестнице с резными перилами – куда-то вверх, и мы вышли на большой балкон, выступающий на порядочной высоте от земли. Этажа три точно вместилось бы.
– Ой, где это мы? – огляделась я по сторонам. Под нами красовался все тот же громадный холм, только теперь его окружала не дымка, а вполне реальный пейзаж: был виден лес, дорога, река, и совсем близко – знакомая деревня Холмище. Только теперь я поняла смысл ее названия…
– Мы находимся все в том же доме, куда ты пришла, только с другой стороны от входа. Здесь стена более отвесна. Это, дорогая моя Никандра, наше родовое жилище, здесь весь холм изрыт ходами и помещениями…
– Зовите меня Никой! – перебила я его торжественную речь.
– Ах, прости, забыл, – хитровато улыбнулся Дед. – Впрочем, при вступлении в нашу семью ты получишь другое имя.
Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но Дед ловко перебил:
– И не спеши отказываться, детка! От того великого дара, что тебе предлагают, совершенно ничего не требуя взамен. Не нужно бояться: для окружающих ты так и останешься по-прежнему Никой, и даже сможешь вернуться к своей матери, если захочешь. А в остальном тебе Марина правду сказала – с его помощью ты сумеешь добиться успеха, богатства, славы…
