Стивен Кинг - Лангольеры
– Одну секундочку, – попросила Лорел. На ее лицо вернулся румянец и сама она несколько подтянулась, взяла себя в руки. Теперь она поднялась на цыпочки и поцеловала Ника в губы.
– Благодарю тебя, – серьезно сказал Ник.
– Ты решил все это бросить. И если он не станет слушать, я напомню ему о том дне, когда ты принес маргаритки. Правильно я сказала?
Он широко улыбнулся.
– Абсолютно точно, любовь моя. Все точно. – Он еще раз обнял ее здоровой рукой и крепко поцеловал. Когда отпустил ее, на лице Ника застыла добрая улыбка. – Ну, вот и все.
Спустя три минуты Брайан включил интерком.
– Я начинаю снижать давление. Все проверьте ваши ремни безопасности.
Они проверили. Альберт напряженно ожидал какого-то звука, возможно, шипения утекавшего воздуха, но слышно было лишь ровное гудение двигателей. Он чувствовал себя бодрым, как никогда.
– Альберт? – позвала его Бетани тихим, испуганным голосом. – Пожалуйста, обними меня.
– Хорошо, – ответил он. – А ты меня обними.
Позади них Руди Варвик снова бормотал молитвы, шевеля четками. Через проход от них Лорел Стивенсон сидела, вцепившись руками в подлокотники. Она все еще ощущала теплое прикосновение губ Ника Хопвелла. Потом подняла голову, устремила взгляд к багажной полке наверху и начала глубоко дышать. Ждала когда наступит этот момент… и он наступил спустя минуты полторы.
«Помни о том дне в Белфасте тоже», – подумала она. – «Возле церкви. Искупление, он сказал. Это акт искупле…»
Среди этих мыслей разум покинул ее, отключившись.
– Ты понял… что делать? – снова спросил Брайан. Он говорил с трудом, немножко невнятно. Впереди них разрыв потока времени рос, заполняя собой все окна кабины, закрыв почти весь видимый небосвод. Он освещался лучами рассвета, и внутри него возникли новые фантастические сполохи, которые двигались, переплетались и устремлялись потоками в его странную глубину.
– Я понял, – ответил Ник приглушенным голосом. Он стоял возле Брайана с кислородной маской на лице. Повыше резиновой рамки глаза его были ясны и спокойны. – Не бойся, Брайан. Все надежно, как в добротном доме. Давай отправляйся спать. Приятных тебе сновидений.
Брайан отключался. Он чувствовал, как уплывает сознание, но еще цеплялся, глядя на гигантский разрыв в ткани реальности. Он несся прямо на окна кабины, достигнув наконец самого самолета.
«Как это великолепно!» – подумал он. – «Какая красота, Господи!»
Снова почувствовал невидимую гигантскую руку, которая схватила авиалайнер и потащила вперед. На сей раз – безвозвратно.
– Ник… – Огромных усилий стоило говорить. Казалось, его рот находится за сотню миль от его сознания. Приподнял руку, и она удалилась от него, будто растянувшись.
– Спи, спи, – сказал Ник, взяв его за руку. – Не сопротивляйся, а то исчезнешь вместе со мной. Уже скоро…
– Я только хотел сказать… спасибо тебе…
Ник улыбнулся и слегка стиснул его руку.
– Пожалуйста, друг. Такой полет незабываем. Даже без фильмов в главном салоне и без бесплатных букетиков мимоз.
Брайан все еще смотрел в разрыв. Теперь он заполнялся реками богатых расцветок. Они завивались в спирали, смешивались… и образовывали буквы и слова перед его изумленным взглядом:
ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ
– Это… мы? – спросил он изумленно, и теперь собственный голос донесся до него из далекой Вселенной.
Мрак окутал его.
Ник остался один. Единственный бодрствующий человек на рейсе № 29 был тем, кто однажды расстрелял трех мальчишек позади церкви в Белфасте, которые держали в руках картофелины, раскрашенные под гранаты-лимонки. Зачем они так сделали? Шутка? Или демонстрация отваги? Этого он никогда не узнал.
Он не испытывал страха, только жуткое чувство одиночества. Чувство не новое. Не впервые он стоял один на часах, отвечая за жизни всех остальных.
А навстречу несся этот странный разрыв. Он положил руку на реостат, контролировавший давление в самолете.
«До чего же красиво», – подумал он. Ему казалось, что цвета, сверкавшие перед ним в разрыве, были прямой противоположностью всему тому, что они испытали за минувшие кошмарные часы, и теперь смотрел в тигель, где рождалась новая жизнь, новое движение. – «А почему бы и не быть этому столь прекрасным? Здесь место, где жизнь, возможно вся жизнь, берет свое начало. Место, где жизнь зарождается каждую секунду каждого дня… колыбель творения и живой родник времени. Лангольерам сюда хода нет».
Отсветы разноцветных огней пробегали по его щекам и бровям фонтанами праздничных салютов: густая зелень джунглей отбрасывалась оранжевым потоком лавы, которая в свою Очередь сменялась знойной желтизной тропического солнца, а затем холодной голубизной северных океанов. Гул двигателей теперь был приглушен и едва слышен. Он посмотрел вниз: расслабленная спящая фигура Брайана Энгла купалась в калейдоскопе феерических цветов. Он выглядел, как прекрасный призрак.
Ник не удивился, когда обнаружил, что его собственные руки вдруг стали бесцветными, как белая глина.
Брайан не призрак. Это я призрак.
Разрыв охватил самолет со всех сторон.
Теперь звук двигателей полностью уступил место другому звуку: похоже, что 767-й мчался сквозь туннель, наполненный перьями. Внезапно прямо перед носом авиалайнера вспыхнула, словно новая звезда, мощная буря света, рассыпавшись фейерверком. В ней Ник увидел цвета, которые ни одному человеку не дано было даже вообразить. Они не только заполнили все пространство бреши во времени, они заполнили его мозг, его нервы, мышцы, кости, все его существо целиком – некой гигантской волной света.
– О Всевышний! КАК ПРЕКРАСНО! – закричал он. В тот момент, когда рейс № 29 нырнул в самое сердце разрыва, он рывком вернул реостат давления в прежнее положение до отказа.
Спустя долю секунды несколько металлических пломб из зубов Ника покатились по паласу кабины. Стукнулся об пол тефлоновый диск, заменявший ему колонную чашечку, – память о куда более достойном событии, нежели то, что случилось в Северной Ирландии. И все.
Ник Хопвелл прекратил свое существование.
Первое, что ощутил Брайан, – его рубашка была мокрой от пота, а головная боль вернулась.
Он медленно выпрямился на своем сиденье, морщась от боли в затылке. Попытался вспомнить, кто он, где он и почему испытывал такое сильное желание пробудиться. Почему это было столь важно?
Утечка, – шепнул разум. – Утечка в главном салоне. Если вовремя не отрегулировать, беда слу…
Нет. Не то. Утечка была устранена или таинственным образом сама устранилась. Он благополучно приземлил рейс № 7 в ЛАКСе. Потом появился человек в зеленом блайзере и…
