Галина Гончарова - Кольцо безумия
Последнее слово он вообще выплюнул, как пощечину.
- Ты - оделся? - резко спросила я.
Зашуршала ткань.
- Да.
- Тогда слушай! - я резко развернулась к нему. - Я тебе - НЕ ХОЗЯЙКА. НЕ госпожа. И ты мне НЕ собственность. Мне стало просто тебя жалко! И все! Честно сознаюсь - я бы побоялась связываться с Альфонсо просто так. Ради тебя я не стала бы ломать копья. Но он напал первым - и я решила сделать доброе дело - дать ему по ушам и одновременно забрать тебя. И ни на что я не претендую. Отъешься, отоспишься - и подыщем тебе какую-нибудь работу. Мечислав и подыщет. Я ему скажу. Сюда я тебя привезла только чтобы не ломать игру. Типа я тебя получила для личного пользования - вот и пользуюсь. Да и Альфонсо здесь до тебя не доберется. И другие вампиры. Вряд ли ты мечтаешь их видеть - сейчас. А спим мы вместе только потому, что у меня даже надувного матраса в доме - нет. Нет - и все тут. И обыкновенного - тоже. Или тебя выселить на коврик перед порогом!? Если ты собираешься ко мне приставать, я так и сделаю. Только скажи.
Шарль глядел на меня огромными, почти квадратными глазами невероятного, красновато-лилового цвета, цвета грозового закатного неба.
- Ты не лжешь… Так ты - не…
- Я - не. Если чуешь, что я говорю правду - сам должен это понимать. Я просто освободила тебя от Альфонсо, не желая для себя никакой выгоды. Вообще никакой. И ты - свободен в своей судьбе.
Несколько секунд, пока полудракон переваривал мои слова, в комнате царила тишина. А потом, словно из него выдернули невидимый стержень, Шарль разрыдался.
Странное зрелище представлял собой здоровенный мужчина шириной в две меня, стоящий на коленях посреди типично женской кровати с цветными подушечками - и рыдающий в три ручья. Он даже не закрывал лицо ладонями. Пальцы вцепились в покрывало, проделывая в нем дыры, волосы упали, закрывая лицо, плечи тряслись, из горла рвались какие-то хриплые звуки…
Я вздохнула. Ну как есть - истерика. Ладно. Зато дядя Кондратий в гости не явится. Пусть поплачет. Это тоже полезно.
Я села рядом на край кровати, протянула руку и коснулась плеча Шарля. Несмело погладила его по волосам.
- Ну что, что ты… все хорошо, я рядом, ты среди друзей… Никто тебя больше не обидит, не тронет… Альфонсо ушел из твоей жизни, как кошмарный сон…
Когда разговариваешь с больным животным, важны не слова, а тон. Мой тон оказался - подходящим. Шарль сгреб меня в охапку, как плюшевую мишку, уткнулся лицом мне в плечо - в веселенькую голубую пижамку с жирафами - и разревелся еще сильнее. Я его не останавливала. Просто говорила какие-то утешительные глупости, что все закончилось, все в порядке. Все будет теперь хорошо, он же не сломался, он выдержал, и Альфонсо ушел, его больше нету, и больше не будет, а если попробует вылезти, мы его просто убьем, а если и не убьем, то так отпинаем, чтобы он никогда в своей загробной жизни даже и не…
И гладила его по волосам единственной свободной рукой.
Шарль стискивал меня, крепко-крепко - и рыдал. А я говорила что-то, успокаивала его, заверяла что Альфонсо никогда больше не будет в его жизни… и вдруг вспомнила свои ощущения, когда я и Альфонсо… когда из меня выглянул Зверь.
Господи, ЗА ЧТО!?
Я ведь помнила все. До последнего мгновения. Помнила вкус и запах страха Альфонсо. Помнила ощущение его ужаса на самом кончике языка. Помнила восхитительную податливость его ауры под моими когтями - и как мне нравилось играть с ними…
Помнила все ощущения Зверя. Моего Зверя. Зверя - с человеческими - моими, черт возьми, глазами!
И это было самым страшным!
Он наслаждался.
Наслаждался каждой секундой своей власти. Каждым мигом.
Каждой капелькой страха вокруг себя. Каждой…
Ему нравилось, как дрожат и бледнеют оборотни. Как замирают, словно в присутствии (а почему - словно!? Так оно и есть!) крупного хищника, вампиры! Как напрягается под когтями жертва.
И Зверю понравилось бы все, что он мог проделать с Альфонсо.
А мог он многое.
Я не шутила насчет крыс и червей. Ни минуты не шутила.
ОН мог бы это проделать.
Я могла бы это проделать.
Страшно было смотреть правде в глаза, но…
Этот Зверь - часть меня.
Страшная, мерзкая, безумная часть меня! Часть, которую можно ненавидеть, давить, прятать, бояться… но вот только вытравить ее не получится!
Неужели я действительно такая?
Страх, безумие, паника, зло, боль и кровь…
Зверь мечтает сеять все это. И я боюсь. Боюсь, потому что понимаю - он может. Говорят - бодливой корове Бог рог не дал! Я бы с удовольствием обменяла все мои рога на дополнительное вымя! Ей-ей!
Но…
Этот зверь - часть меня. Он всегда пребудет со мной. Жива я - жив и он.
А страшнее всего то, что он - свободен в моей душе. Он в любой момент может вырваться наружу. И что будет тогда!?
ЧТО!?
Боги и герои, ну почему - я!?
Я ведь никогда не хотела такого!
Даниэль, Даниэль, любовь моя, неужели ты мог видеть это чудовище - и не отворачивался? Не думал, как его использовать в своих целях? Как посадить на поводок? Как приручить? Натравить на врага? Ни разу не задумался!?
Но я и так знаю ответ.
Ты - видел. И любил. Может. Своей любовью, любовью художника, но ты любил во мне даже это чудовище.
А я ненавижу его в себе!
Я не хочу быть страшной! Злой! Жестокой!
Не хочу мучить людей - и наслаждаться их ужасом и болью! А ведь может случиться и так. Если что-нибудь убьет в моей душе человека - зверь вырвется наружу. И остановить его можно будет только разрывной пулей! Не меньше.
Когда-то я читала рассказ. Там один герой мог превращаться в дракона. А его страна стонала под игом тирана. Герой так и сделал. Превратился. Убил тирана и стал править сам. И превращался еще несколько раз потом. Но была оговорка. Он может превращаться, насколько у него хватит сил. А потом - станет чудовищем.
Он это знал. Страна прославляла героя. А потом его попытался убить один человек.
- Почему ты хочешь моей смерти? - спросил император.
- Потому что ты можешь стать чудовищем, - ответил убийца. - И тогда наступит смерть для всех.
Тогда император достал клинок, которым можно было убить дракона - и отдал убийце.
- Почему ты даешь мне этот меч? - спросил убийца.
- Потому что ты сможешь убить чудовище. И если я им стану - ты окажешь мне эту милость, - ответил император.
Они прожили долго. И император правил счастливо. А убийца всегда стоял слева от его трона. И волшебный меч был при нем.
Но где взять такой меч для меня? И где взять человека, который убьет меня, если Зверь в моей душе окончательно победит человека?
Я тихо плакала. И Шарль плакал. Слезы текли по нашим лицам, смешиваясь, и я не могла сказать - от чьих слез солоны мои губы.
