Олег Маркеев - Таро Люцифера
Корсаков не заметил, чтобы мужчина подал какой-нибудь знак, но после секундной паузы один из блондинов, стоявший в позе футболиста, в ожидании штрафного удара, разлепил кисти и в три шага пересек комнату, толкнул дверь в смежную комнату. Раньше она была спальней Игоря. Потом в ней долго болела и медленно угасла его мать. После ремонта квартиры комната по наследству перешла к сыну Игоря, а трехкомнатная квартира после развода бывшей жене — Анастасии.
Анастасия, словно ждала, когда отроют дверь, моментально вылетела из комнаты. Она была, конечна издергана и заведена до предела, но никаких явных следов насилия не было.
Увидев Корсакова, захлебнулась от возмущения.
«Началось», — с тоской подумал Корсаков.
Он порадовался, что хотя бы выглядит пристойно. Ночью Анна, оказалось, по собственной инициативе сунула одежду Корсакова в машинку-автомат, и утром он обнаружил одежду выглаженной и пахнущую чистотой на вешалке в ванной. Даже плащ умная девочка протерла каким-то импортным средством, от чего кожа теперь выглядела практически новой, а потертости и заплатки смотрелись стильными декоративными аксессуарчиками в стиле Гая Риччи.
— Ты… Ты — сволочь, Корсаков! — выдохнула Анастасия.
— Это ни для кого не новость.
Анастасия сжала кулаки и на секунду зажмурилась.
— Ну что ты скалишься? Что ты скалишься, уродина?! — Голос Анастасии взлетел на третью октаву. — Во что ты опять вляпался?! Ну почему, почему… За что мне такое?!
Она шагнула к Корсакову. Он на всякий случай снял с головы «стетсон». Не хотелось, чтобы от пощечины шляпа спикировала в угол.
— Стася, мы же договорились, я всегда и во всем виноват, — примирительным тоном произнес Корсаков.
— Да тебя убить мало!!
«Почему? В самый раз хватит», — успел подумать Корсаков перед тем, как получил первый удар кулачком в грудь.
Анастасия, захлебываясь от беззвучных рыданий, барабанила ему в грудь. Корсаков натужно улыбался, хотя несколько раз она попала по травмированным ребрам. В глазах потемнело, но он не подал вида.
Братья-близнецы остались совершенно безучастны, мужчина следил за происходящим, словно находился в кресле партера. С чуть отстраненным интересом.
— Ну все, хватит.
Корсаков обнял Анастасию. Она забилась в его руках, потом обмякла.
Сердце у Корсакова забилось, как подранок в траве. Анастасия за годы после развода ни сколько не изменилась внешне, так и осталась по-девчоночьи стройной. Стоило прижаться телу к телу, как искусно выстроенные крепости из льда с треском рухнули, не устояв перед теплом и трепетом сердец.
— Все у тебя будет хорошо, — прошептал Корсаков в прижатое к его губам ушко. — Ты почтовый ящик проверяла?
Анастасия оторвалась от его груди, сморщившись, как ребенок перед ревом, посмотрела ему в глаза.
— Больной, да?
— Проверь, когда мы уедем.
«Дай бог, что чек на месте. Добровольский, земля ему пухом, опротестовать его не сможет. А таких денег хватит, чтобы искупить мои грехи за три жизни».
В распахнутой двери появился сынишка.
— Па, привет!
Светлорусые, в мать, волосы, были пострижены в модную скобку. Трогательно тонкая шея и по-взрослому пристальный взгляд. Корсаков надеялся, что мальчика, внешностью пошедший в мать, унаследует его глаза. Способные видеть формы и суть вещей.
Анастасия попыталась вырваться, но Корсаков не выпустил ее из объятий.
— Лешка, как дела?
— Нормально. Ты не волнуйся, они нам ничего не сделали.
— Очень хорошо.
— Умный у вас мальчик, — подал голос мужчина. — Пока играл в «Квэйк», попытался послать «мыло» на сайты ФБР и ФСБ. Вовремя поймали. А то тут такое бы сейчас было…
— А вы разве не из ФСБ? — спросил Корсаков.
— Да это чисто «Матрица»! — встрял Лешка. — Прикинь, па, они за сутки в туалет ни разу не сходили.
Мужчина хмыкнул. Корсаков улыбнулся.
— Весь в меня.
— Не дай бог, — прошептала ему в грудь Анастасия.
Мужчина кашлянул в кулак.
— Анастасия Викторовна, пожалуйста, оставьте нас.
Корсаков уронил руки.
— Иди, Стася.
— Во что ты вляпался, Игорь? Как в прошлый раз?
Корсаков покачал головой.
— Тебе нечего бояться. Я вас вытащу. Как тогда… Не забудь про почту.
Он осторожно отстранил от себя Анастасию.
Посмотрел на ее полураскрытые, искусанные губы, и подумал, что, стоит припасть к ним в поцелуе хоть на мгновенье, как все вернется на круги своя. А это не нужно ни ей, ни ему.
— Иди. Храни вас Бог.
Анастасия всхлипнула и прижала кулачок к губам.
Один из «близнецов» сопроводил ее до порога комнаты и плотно закрыл за ней дверь.
Развернулся и вплотную подошел к Корсакову.
Вблизи кожа на лице блондина казалась высококачественным латексом. Глаза отливали черным стеклом.
Молча, блондин провел ладонями по груди Корсакова. Правой ладонью нырнул в нагрудный карман, извлек футляр.
Отступил. Шагнул к мужчине в кресле, передал футляр и вернулся на свое место у стены.
Мужчина осторожно открыл футляр. Заглянул во внутрь.
Поднял взгляд на Корсакова.
— Что-то не так? — спросил Игорь.
Мужчина, не ответив, перевел взгляд за спину Корсакова.
Игорь, оглянувшись, увидел, что из прихожей выдвинулся «близнец» с его кофром в руке.
— Нет, — проскрипел «близнец».
Мужчина с минуту разглядывал Корсакова.
В полной тишине, повисшей в комнате, зрение Корсакова обрело болезненную, опасную четкость. С расстояния трех шагов, от отчетливо различал каждый седой волосок на висках у мужчины.
Мужчина дрогнул тонкими губами. Достал из кармана мобильный. Нажав всего одну кнопку, установил связь с нужным абонентом.
— Нет, — произнес он только одно слово.
Корсаков где-то читал, что у «нет» сто пятьдесят интонационных значений. Мужчина произнес «нет» как доклад, а не приказ.
Выслушав кого-то на другом конце линии, он уронил:
— Да.
Убрал мобильный в карман.
С минуту щупал и сверлил Корсакова взглядом следователя по особо важным делам.
— Вам придется проехать с нами, — ровным голосом произнес он.
— Женщина и ребенок вне игры?
Корсаков решил, что при неустраивающем его ответе, начнет убивать и умирать прямо здесь, не сходя с места. Эти люди просто не оставили ему иных шансов.
Мужчина опустил веки.
Из смежной комнаты вышел очередной «близнец» и молча проследовал в прихожую.
* * *Двигатель работал абсолютно бесшумно; движется машина или нет, можно было догадаться только по легкому покачиванию и характерному сосущему ощущению в солнечном сплетении, что возникает при взлете самолета.
