Юрий Кургузов - Луна - Солнце мертвых
К тому же при виде этой живой падали сердце мое сдавил такой неописуемый ужас, что даже волосы зашевелились на голове от страха и омерзения. Пришелец шагнул в полосу света костра и…
— Мак-Бенак!.. — еще надрывнее завопил Карл. — Мак-Бенак! Плоть! Покинь кости!..
И тогда я увидел л и ц о. Ужасное, дьявольское лицо апостола Сатаны — зеленое, покрытое сукровицей и гноем, да еще вдобавок будто обрызганное светящейся пылью могильных спор…
— Мак-Бенак!
И я узнал это лицо…
— Мак-Бенак!
Я узнал его сразу еще и потому, что кольцо на моем безымянном пальце внезапно загорелось белым, холодным светом, а камень начал испускать нестерпимый жар.
— Мак-Бенак!..
"Наверное, Ян будет сердиться", — вяло подумал я, медленно вытащил из кармана револьвер, прицелился…
— … Плоть! Покинь кости!.. — И спустил курок.
Как говорится в таких случаях, выстрел прозвучал словно гром среди ясного неба.
Глава XXV
Выстрел прозвучал словно гром среди ясного неба, и пуля впилась Моргенштерну в грудь. В следующую секунду Ян своей тяжелой рукой придавил мою голову к земле, и я замер, вовремя сообразив, что он, должно быть, рассчитывает на то, что никто из собравшихся у костра не успел заметить, откуда стреляли. Вокруг стояла теперь такая тишина, что я, казалось, лишился слуха. Однако длилась она недолго — спустя несколько мгновений у подножия древних камней точно раздался вдруг оглушительный взрыв — это застонала, закричала, зарыдала и завыла в один голос обступившая своего адского мессию паства. И кровь застыла в моих жилах от этого воя.
Почувствовав, что хватка Яна ослабла, я приподнял голову и увидел Моргенштерна. Он все так же стоял у входа в дольмен и смотрел прямо перед собой все тем же отсутствующим, отрешенным взглядом. В левой стороне груди его, на месте сердца зияла огромная, величиной с кулак, рваная рана, но он этого, казалось, даже не замечал. Рядом вопила, бесновалась, бурлила толпа его нечистых поклонников, а он, устремив взор в никуда, видимо, нимало не был озабочен тем фактом, что я проделал в его грудной клетке брешь калибром с артиллерийский снаряд.
Ян прошипел что-то мне в ухо. Я не разобрал деталей — лишь по интонации догадался, что не слишком лестное. Конечно, я нарушил его приказ, сорвал его план, и теперь один бог ведает, чем все закончится. Но мне, право, было все равно. Или почти все равно. Я несказанно рад был сейчас тому, что все наконец н а ч а л о с ь.
Но началось ли?..
Быстрым, едва уловимым движением Карл швырнул в жаровню пригоршню какого-то порошка, и пустошь мгновенно опять затянуло едким красным дымом. Теперь мы не видели, что творится внизу, слышали только странные, непонятные звуки, издавали которые, казалось, не люди, а взбесившаяся стая голодных диких псов — тут было все: и вой, и всхлипы, и грозный лай, и тонкое щенячье тявканье. Внезапно снова раздался пронзительный крик Карла, и отовсюду: из красного тумана, от реки, лежавшего за рекой леса ответили г о л о с а — иные, пугающие, не слыханные мною никогда ранее голоса…
А когда туман рассеялся, взглядам нашим явилось такое, что вообще невозможно описать никакими словами: внизу не было больше людей — только звери, большие и маленькие черные, бурые, серые медведи и волки, и двуногие, но тоже заросшие густой длинной шерстью, с оскаленными пастями и острыми когтями чудовища, подобные тому, какое Ян убил булавой в роще.
Но и это не все: от реки, из леса приближались невиданные уроды — страшные, грязные, худые голые женщины с всклокоченными волосами, безумными красными глазами, кривыми зубами и медными ногтями. Их тощие сухие груди болтались на бегу как пустые мешки, а костлявые руки простирались вперед, точно готовясь впиться в горло несчастной жертвы.
За ведьмами ковыляли сморщенные карлики на коротеньких толстых ножках, иссохшиеся, будто скелеты, упыри с клыками, выпирающими изо рта как бивни секача, и нечисть болотная, озерная и речная, вся облепленная вонючей тиной, мокрая, скользкая и смрадная.
Мы лежали ни живы ни мертвы, отчаянно моля всевышнего хотя бы до поры до времени остаться незамеченными. И, должно быть, горячие молитвы наши дошли до адресата — все эти столпившиеся вокруг Моргенштерна и Карла твари бестолково кружились, топтались на месте, звери нюхали воздух и землю, ведьмы и вурдалаки грозно озирались по сторонам, оглашая округу дикими воплями, но нас они пока что не чуяли и не видели.
Казалось, и Карл на время растерялся, не зная, что предпринять в первую очередь. А Черный Монах все так же недвижимо стоял у дольмена, точно предоставив своим подданным самим и решать, и действовать.
В принципе, нас это пока устраивало. Однако я понимал, что долго такое положение дел не продлится — в конце концов нас обнаружат, непременно обнаружат, и тогда…
И вдруг я похолодел. Наши товарищи!.. Они же… О дьявол, услышав мой выстрел, они, конечно же, вообразят, что это сигнал, и помчатся на помощь. А здесь…
— Вот именно, сударь, — прошептал Ян. — Надеюсь, теперь-то вы понимаете, что натворили?
Я только вздохнул:
— Понимаю…
— Наверняка они уже в седлах, — ворчал Ян. — Но ведь еще рано, слышите, рано! — Он посмотрел на часы. — Мы должны были ждать еще целых семь минут.
— Ну, семь минут, — пожал я плечами. — Возможно, за эти семь минут ничего страшного и не произойдет.
— Вы думаете?
— Хотел бы думать, Ян, но… Скажи, а почему именно семь? Что такого важного должно случиться через семь минут?
Он снова глянул на циферблат.
— Теперь уже шесть.
— Да что шесть, Ян?!
— Увидите сами, главное продержаться.
— А наши друзья?
Он помрачнел.
— Боюсь, сударь, они вот-вот будут здесь… — И, словно в подтверждение последних слов Яна, раздался истошный злобный вопль управляющего, и почти тотчас же, шагах в пятидесяти левее кустов, за которыми мы прятались, из леса показались всадники. Их темные силуэты смутно виднелись в отблесках единственного продолжавшего пылать посреди Каменной Пустоши костра. Всадник в длинном плаще и надвинутом почти на самые глаза капюшоне, ехавший первым, остановил коня. Другие последовали его примеру.
— Вот они! — Пальцы Яна сдавили мою руку точно клещами.
— Вот они… — как эхо повторил я. — Но что же теперь будет, Ян?..
Он усмехнулся:
— Что будет? Что будет, то и будет, сударь. Помните, нам обязательно нужно продержаться пять минут! Всего пять минут… — И стремительно вскочил на ноги.
Мы вчетвером вышли из своего укрытия. В низине под нами замерли убуры и волколаки. По-моему, этих тварей было не меньше сотни, но, впрочем, у страха глаза всегда велики.