Скотт Вестерфельд - Тайный час
— Нет, — еле слышно прошептал Рекс. Джессика нажала на маленькую кнопочку сбоку от циферблата часов. Загорелась подсветка — белая на фоне синего полуночного сияния. Часы показывали сорок две минуты первого.
Джонатан встретился взглядом с Джессикой и раскрыл рот от изумления.
— Это все ерунда, — заявила Джессика, бросила камешки на землю, вынула из кармана фонарик и поднесла к губам.
— «Безмятежность», — проговорила она. Она наставила фонарик на наступающее войско тарантулов и включила его.
Конус белого света рассек синюю тьму. Паучье войско огласилось жалобным писком.
00:00 Дар
Белый свет метался по дну впадины. Как только он прикасался к паукам, они превращались в пепел. Паучье войско издавало жуткий писк. Казалось, одновременно дуют в тысячу свистков. Волна лохматых насекомых быстро развернулась и покатилась по склонам впадины в обратную сторону. Джессика подняла фонарик вверх, направила его свет в небо, и ползучки, попавшие в его луч, вспыхнули неожиданно ярким на фоне тьмы красным пламенем. Джессика держала фонарик прямо, чтобы поймать его лучом темняка, который еще совсем недавно парил над Змеиной ямой, но чудовище скрылось во тьме и с воем унеслось вдаль.
Последние несколько пауков отчаянно карабкались по обуглившимся трупам сородичей. Джессика сожгла их лучом фонарика одного за другим.
Белый свет здесь, во времени синевы, выглядел нереальным, сверхъестественным. Он все-
му придавал истинные краски. Луч фонарика разгонял синеву вокруг, возвращал пустыне ее привычные цвета — коричневый и красноватый. Обгоревшие трупики пауков и ползу-чек становились тускло-серыми.
Даже луна в небе казалась серой, бледной и нестрашной. Из нее словно бы вытек весь ужас, и ничего зловещего в ней не осталось.
Как только войско пауков отступило от Змеиной ямы, все стихло. Смолкла трескотня ползучек и писк армии тарантулов. Вскоре только вдалеке были слышны крики темняков — вопли боли и поражения.
— Да выключи ты эту штуку! — жалобно воскликнула Десс.
Джессика вздрогнула, увидев глаза своих друзей. Луч фонарика окрасил их в сердитый темно-лиловый цвет. Десс заслонялась руками. Джонатан, Мелисса и Рекс жмурились, кривясь от боли.
Только Джессика легко переносила этот свет.
Она опустила фонарик и выключила его.
— Простите.
Один за другим, болезненно моргая, полуночники открыли глаза, отняли руки от лица.
— Все в порядке, — успокоил Джессику Рекс.
— Да. Ты, главное, не переживай, — добавил Джонатан.
Честная сделка, — смеясь и протирая слезящиеся глаза, сказала Десс. — Мы на несколько минут ослепли, зато нас не слопали пауки.
— Говори за себя, — буркнула Мелисса, морщась и прижав ладони к вискам. — А мне пришлось и вашу гадскую боль терпеть, а не только свою.
— А ведь ты вправду это умеешь! — прошептал Рекс. — Протащила технику в потайной час!
У Джессики закружилась голова. Перед глазами у нее все еще плясали краски, оживленные белым светом, и образы убитых пауков и ползучек. Руку, сжимавшую фонарик, слегка покалывало.
— Огнемет… — вырвалось у Десс. — Да ты — самый страшный сон темняков!
Мелисса медленно кивнула, глядя в небо.
— Так и есть. Все это их не радует. Совсем не радует.
Джессика посмотрела на Мелиссу, перевела взгляд на фонарик в своей руке.
— Да, но что они теперь будут делать? Десс рассмеялась:
— Ну вот, ты сама сказала. Джонатан положил руку на ее плечо.
— Все верно. Ты — воспламеняющая. Это значит, что теперь ты в безопасности, Джессика.
Она кивнула. Фонарик, который она держала в руке, теперь казался ей самым обычным, но несколько минут назад, когда фонарик горел, ее наполняла какая-то сила — громадная и могущественная. Ничего подобного Джессика прежде не испытывала. Она ощущала себя проводником, по которому текла мощная энергия, — возможно, вся мощь дневного мира перетекала через нее в полночь и все здесь изменяла.
— В безопасности, — тихо вымолвила она. Но нет, тут дело было не просто в безопасности. Она сама стала чем-то большим и чем-то пугающим.
— Понимаешь, Джессика, тут ведь дело, наверное, не только в фонарике, — заметила Десс. — Я уж и не знаю, где предел твоих способностей. То есть… Может быть, ты и фотоаппаратом смогла бы пользоваться во времени синевы.
Длсессика пожала плечами и вопросительно посмотрела на Рекса.
— Есть только один способ это узнать — попробовать, — сказал он. Ну… фотосъемка — это же химический процесс, и он в какой-то степени, пожалуй, связан с огнем.
— Да одной фотовспышкой можно столько дел наделать!
Ага, и плееры тоже не помешали бы!
— А как насчет автомобильного двигателя?
— Ни в коем случае.
Все замолчали. Рекс покачал головой с обескураженным, но радостным видом и посмотрел на клонящуюся к закату луну.
— Уже поздно, — сказал он. — На все эти вопросы мы ответим будущей ночью.
Джонатан согласно кивнул:
— Да, мне лучше не опаздывать. Парни Сент-Клера все эти дни с меня глаз не спускают. Хочешь, я провожу тебя домой?
Джессика вздохнула. Ей так хотелось улететь, оставить на земле всю ту жуть, с которой ей довелось встретиться сегодня. Но она покачала головой:
— Я должна вернуться на вечеринку. Констанца в обморок грохнется, если я просто испарюсь.
— Ладно. Тогда до завтра?
— Конечно.
Джонатан наклонился и поцеловал ее, и, как только их губы соприкоснулись, тело Джессики сразу потеряло вес. А когда Джонатан отстранился, ее ступни снова коснулись земли, но осталось чувство пустоты под ложечкой.
— До завтра, — проговорила она. Джонатан повернулся, подпрыгнул и вылетел из кратера Змеиной ямы. Вторым прыжком он взмыл высоко в небо и исчез в темной дали.
— Нам пора бы тоже трогаться, — заметил Рекс.
— Точно, — кивнула Джессика. — Я буду в полном порядке.
— Да ты больше чем в полном порядке, — рассмеялась Десс. — Улыбочку убери, Джессика Дэй!
Джессика поняла, что краснеет, и плотнее запахнула полы пиджака.
— Ты найдешь дорогу к костру? — тихо спросила Мелисса.
— Да. — Джессика указала в ту сторону, где, по ее расчетам, находилась компания Констанцы. — Луна садится на западе, значит, мне — в ту сторону.
— Неплохо, Джессика, — похвалила ее Десс. — Ты начинаешь приобретать навыки настоящей полуночницы.
— Спасибо.
— Давайте тут немного приберем, — предложил Рекс. — Беспорядка после нас сегодня больше, чем обычно.
Десс и Мелисса не слишком охотно согласились.
