Ричард Кнаак - Король серых
Вдруг ей все-таки удастся спастись? Каллистра прибавила шагу.
Сами по себе решетки еще не делают тюрьму, хотя нельзя отрицать, что часто они в этом очень помогают. Ворота в реальном мире ничего не значат для Серых, но эти ворота были продуктом глубокого и мрачного воображения черной птицы, а потому сердце Каллистры, или его Серое изображение, сжалось от страха, когда они появились. Первой ее мыслью было, что это западня. Ворон дразнит ее, чтобы разбить возникшую надежду, когда она достигнет пика.
Однако, внимательно вглядевшись в барьер с того места, где она остановилась, Каллистра не обнаружила угрозы. Ворота даже нельзя было назвать слишком высокими. Она легко могла перелезть через них. В чем же опасность?
Ответ не заставил себя ждать. У самого основания ворот шевелилась крохотная тень. Ее размеры не могли ввести Каллистру в заблуждение; она хорошо знала, что может таиться за внешним тщедушием присных ворона. Тень не обязана быть большой, ей достаточно быть голодной… а слуги дьявольской сороки всегда такими были.
Насколько она знала, Серый не может умереть в буквальном смысле этого слова, но может быть поглощен или ассимилирован. Каллистра полагала, что такая судьба вполне может служить определением смерти. Ей вовсе не хотелось стать частью призрака, охранявшего ворота, ей не хотелось быть вечно голодной. Ей вполне хватало голода по жизни, для нее запретной.
Тень медленно скользнула вдоль ворот. Слуги ее тюремщика не отличались интеллектом. Они влачили жалкое существование, подчиняясь одному чудовищному инстинкту. Если они и пытались вообразить себя существами, наделенными разумом, это было не более чем маскарадом, фальшивым фасадом, воздвигнутым их хозяином, чтобы скрыть их истинную убогую сущность. Их деятельность ограничивалась неукоснительным исполнением его команд.
Спасение так близко! На сей раз Каллистра не спешила расстаться с надеждой, даже несмотря на присутствие черного стражника. Если бы только ей удалось ввести его в заблуждение, она преодолела бы ворота и вырвалась на свободу.
«Просите, и дастся вам», — подумала она, пристально вглядываясь в смутный силуэт, который как раз в тот момент возник по ту сторону ворот. Это была самая заурядная ходячая тень, почти прозрачная, ускользавшая от глаз. Не более чем сгусток сна, не обремененный сознанием. Рядом с ней часовой на воротах казался гением, сравнимым с величайшими умами человеческой цивилизации. Только два обстоятельства позволяли отнести эту ходячую тень к высшему виду Серых. Во-первых, она была способна эволюционировать, тогда как присным ворона суждено было вечно оставаться черными дырами отчаяния, темными алчными мыслями, которым не дано стать реальностью.
Вторым и не менее важным отличием была скорость. Маленькая тень отличалась необыкновенным проворством. Меж тем гонимая извечным неутолимым голодом тень часового начала двигаться по направлению к ходячей тени. К удивлению Каллистры, потенциальная жертва не спешила раствориться в воздухе, а просто устремилась прочь со скоростью, лишь едва превышавшей скорость стражника. Алчное черное пятно попыталось сократить разрыв. Оно выбросило вперед длинные щупальца, но тщетно.
При виде того, как ненасытная извечная жажда заставляет призрачного привратника, забыв об инструкциях, гоняться за пришельцем, Каллистра подумала, что появление последнего вряд ли было случайным. Тень материализовалась в этом месте намеренно, желая отвлечь внимание черного стража ворот, с тем чтобы дать Каллистре возможность незаметно скрыться.
— Джеремия… — помимо воли сорвалось с ее губ, однако страж ничего не услышал.
Только Джеремия мог отправить сюда этого гонца. Каллистра не знала больше никого, кому она была бы настолько небезразлична, чтобы этот кто-то беспокоился о ее участи. Она изменила Аросу, единственному, кто еще мог нуждаться в ее услугах, и он, скорее всего, не стал бы расходовать ради нее свою драгоценную энергию, даже если бы знал, где она.
Текучий страж, точно загипнотизированный, продолжал погоню. «Теперь или никогда!» — решила Каллистра, прекрасно понимая, что стоит стражнику заметить ее — ей конец. Не в состоянии перенестись через ворота мысленно, женщина-призрак бросилась бежать, положившись исключительно на силу человеческих ног. Ей вдруг показалось, что до ворот еще чертовски далеко, но она не позволила отчаянию овладеть собой. Стоит ей поверить в свои страхи, и они, преломившись в искаженном свете Серого мира, могут стать реальностью. Одна невёрная мысль, и ее заветная цель могла обратиться в бесконечно далекую, недостижимую точку. Каким бы несуразным ни казался ей временами реальный мир, сейчас она с радостью приняла бы его со всеми его странностями.
До кованой решетки ворот оставалось рукой подать. Десять шагов. Восемь. Четыре шага. Два.
Каллистра протянула руку, и ворота с глухим скрипом отворились. Ураганный ветер едва не подхватил ее, но она устояла, предпочитая сама выбирать дорогу, а не полагаться на слепую стихию. Не исключено, что ветер также был гонцом Джеремии, но Каллистра не хотела рисковать. Каждый шаг требовал от нее титанических усилий, и все же она наконец преодолела барьер, отделявший ее от свободы.
И здесь черное пятно почти настигло ее.
Всплеск самоуверенности едва не стоил ей существования. Уже поставив ногу за ворота, она совсем забыла, что открытые створки могут привлечь внимание привратника. Забыв об опасности, в мыслях она уже была на свободе. А за спиной у нее возникла черная тень и чуть не преуспела в захлестывании смертельной петли, которую Каллистра даже не заметила. Серую спас лишь свирепый ветер, потому что заставил ее пошатнуться и тень промахнулась.
Каллистра ахнула и, вдруг лишившись своих способностей, отдалась на волю неистовому ветру — лишь бы оказаться подальше от стража кованых ворот. Ветер усиливался, теперь это был настоящий шквал, который трепал ее как пушинку, и Каллистра уже готова была пожалеть о своем скоропалительном решении. И все-таки то, что она сделала, было не напрасно. Хоть она и вращалась, как волчок, все же время от времени ей на глаза попадались то ворота, то призрачный страж при них. Разъяренный, он пытался дотянуться до нее, но усилия его оказывались тщетными. По неведомой Каллистре причине он не мог протянуть свои щупальца больше чем на метр-полтора от ворот. Возможно, на этот раз часовой неукоснительно следовал инструкциям ворона, который специально ограничил его ареал, чтобы тот не мог отлучиться. Скорее всего, зона его ответственности вообще не простиралась дальше ворот, порожденных воображением черной птицы. Вырвавшись за пределы досягаемости стражника, Каллистра завоевала свободу.
