Игорь Колосов - Лилипут
— Ты думаешь, никто из соседних домов ничего не видел? — поинтересовался шериф.
Хокинс пожал плечами:
— Мы старались действовать осторожно, когда уничтожали следы. Думаю, вряд ли кто-нибудь нас заметил. — Он задумчиво продолжал: — Кто-нибудь уже позвонил бы. Ты же знаешь, у нас люди не боятся обращаться в полицию, заметив что-нибудь подозрительное.
— Андерсоны не заявляли об исчезновении сына?
— Нет. Наверное, еще рано. — Хокинс глянул на шерифа, тот кивнул:
— Если позвонят, надо спокойно выслушать и… успокоить их, пообещав, что возьмемся за дело. — Лоулесс глубоко вздохнул и внезапно предложил своему заместителю: — Гэл! Не пора ли нам перестать корчить из себя героев и обратиться в ФБР? Как ты думаешь?
Хокинс пристально посмотрел на Лоулесса и невнятно пробормотал:
— Прямо перед твоим приходом я звонил в отделение Бюро в Манчестере.
— Да? Но… послушай, Гэл, ведь…
— Чарли, ты не поверишь! Я не знаю, возможно ли это, но… — Хокинс запнулся.
— Что — но?
— Во всяком случае, то, что случилось с Андерсоном тоже… ни в какие ворота…
— Гэл, твою мать! — вырвалось у шерифа. — Что с ФБР?
— Хм… Ты не поверишь, но, кажется, они в мягкой форме послали нас в задницу! — Хокинс наблюдал, какой эффект произведет на Лоулесса это замечание. Тот недоуменно моргал глазами, почесывая кончик носа. — Факта убийства нет, убийцы нет, следовательно, искать некого. Это наши местные проблемы, Чарли! — Хокинс улыбнулся. — Никого не волнует, что вот уже у второго человека меньше чем за месяц без всякой причины начинает выступать кровь, в результате чего он умирает. Всем до одного места, и мы ничего не изменим, даже сняв штаны у Белого дома и сверкая голыми задницами. Это всего лишь парочка несчастных случаев, не слишком существенных, чтобы о них писать в газетах. В самом деле, Чарли! Что бы ты сделал на месте Бюро? За кем гоняться? В кого стрелять? Ответь мне! В противном случае придется только одобрить поведение фэбээровцев. Они строго исполняют то, что предписано им Законом.
— Ладно, хватит! — отрезал Лоулесс, уже свыкшийся с неприятной новостью.
Хокинс, красный от волнения, больше походил на несправедливо обиженного подростка, чем на полицейского. Лоулессу было неприятно видеть его таким.
— Что лично тебе говорил Лок? Я его еще не видел.
— Он очень напуган, — признался Хокинс — Предупредил, что достаточно еще одного такого случая с летальным исходом — и он не уверен, что ему не захочется разнообразия ради переехать куда-нибудь на Тихоокеанское побережье, в Калифорнию или Орегон, и осесть там навсегда, сохранив, конечно, в памяти родные предместья Оруэлла.
— А если следующий подобный летальный исход случится именно с ним? — с сарказмом спросил Чарли.
— В таком случае ему, наверное, будет не до Калифорнии, и он останется здесь, — невозмутимо отозвался Гэл.
Мужчины замолчали, каждый думая, впрочем, об одном и том же. Чуть позже Гэл спросил:
— Что будем делать, шериф?
— Это очень сложный вопрос. Я не думаю, честно признаться, что мы вообще что-нибудь можем сделать. По крайней мере, сейчас.
— Как ты считаешь, Чарли, Миранда Абинери… ее смерть как-то связана с тем, что случилось с Андерсоном?
— Нечто похожее ты у меня уже спрашивал, Гэл, совсем недавно.
— Ты прав. Но черт возьми, если я могу контролировать себя после всего случившегося, Чарли.
— Мне начинает казаться, что и Шилдс, и Абинери, и Андерсон были убиты. Вопрос в том, кто это сделал и как? Вопрос «почему» не так важен. Я подозреваю, что причина убийств так же необъяснима, как и способ, которым они были совершены.
Хокинс посмотрел на Лоулесса долгим оценивающим взглядом.
— Ты не согласен со мной, Гэл? — спросил его шериф.
— Я? Вообще… скорее согласен, чем наоборот.
— Очень признателен, — сухо пробормотал Лоулесс. — Я не могу сейчас ничего доказать, я даже не сказал бы, что у меня какое-то предчувствие. Но мне кажется — это убийство. Этих женщин и парня убили. Судя по подброшенному ножу, тот, кто их убил, обладает чувством юмора. Хотя допускаю, это была неудачная попытка запутать нас. Короче, Гэл, мы не имеем больше права лишь пассивно наблюдать. Мы и так слишком долго занимались одним анализом.
— Весь вопрос — что делать? — вставил Хокинс.
— Да. Честно говоря, я в тупике. У нас есть сутки до того часа, когда всполошатся Андерсоны. Сейчас лучше всего отправиться по домам, чтобы ни тебе, ни мне никто не мешал. Завтра утром в десять я жду тебя здесь. Обмозгуем все как следует и… будем действовать. — Что именно они обмозгуют и как будут действовать, шериф пока не знал, но надеялся, что какие-нибудь идеи обязательно появятся. Налицо был факт, что в городе гибнут люди, причем самым непостижимым образом. Лоулесс не знал, насколько он близок к истине, утверждая, что это убийства, но в любом случае считал своей обязанностью положить этому конец, если такое вообще возможно. — До завтра, Гэл! — Шериф поднял руку, прощаясь, и вышел из кабинета.
2Хокинс проводил его долгим взглядом. Был ли он согласен с шерифом, предположившим, что Пита Андерсона (как и миссис Шилдс и мисс Абинери) убили? Ничего конкретного на это сказать было нельзя. Это был тот самый редкий случай, когда у него не было собственного мнения. Гэл чувствовал себя так, как будто стоял в темном беззвучном лабиринте, тщетно моля Всевышнего показать ему выход. Или… как будто его замуровали. И еще кое-что не давало подумать как следует об этом деле: Гэлу чертовски захотелось есть. В этом, казалось, не было ничего странного, но его уже начали терзать смутные сомнения. И как он подозревал, не без оснований.
Вчера утром его жена уехала в Линн, штат Массачусетс, где ее самая младшая сестра (их было четыре сестры) родила первенца. Салли Хокинс уговаривала мужа ехать вместе с ней, но Гэл сослался на чрезвычайную занятость. Впрочем, даже не будь он занят, причина все равно бы нашлась. Он недолюбливал многочисленную, шумную до одури родню жены. И если, по его мнению, самым удачным отдыхом можно было считать недельку-другую, проведенные в собственном летнем доме на озере среди леса, то самым неудачным, с длиннющим знаком минус получался уик-энд в кругу жениной родни. Снова осточертевшие до отвращения вопросы, почему они с Салли не заводят детей, и тому подобное… И хотя он уже привык к этому, а жена, как обычно, будет отшучиваться (почему-то до сих пор она не смогла признаться своим, что не может иметь детей), все равно эти разговоры крайне неприятны. К тому же от таких визитов никакой пользы, одна нервотрепка. Посмотреть же на сопливого младенца, писающего в свою кроватку каждые два часа, — это сомнительное удовольствие. Гэл был не из тех, для кого каждый ребенок красив. Да, бывало, ему нравился какой-нибудь ребенок, но только не собственные племянники, все уродливые и сопливые как на подбор. Хокинс не желал улыбаться через силу, выказывая тем самым неописуемое счастье от созерцания маленьких племянников, пахнущих (пусть не сильно) свежими какашками, и сестры жены платили ему взаимностью.
