Сьюзан Хаббард - Исчезнувшая
— Мне и отсюда видно.
Я хотела посмотреть, но не хотела подходить слишком близко. Саса напоминала черный желатин, отмеченный единственным розовым колечком — ртом, которым, должно быть, существо прикреплялось к Рут.
— Гадость, — понизив голос, произнесла мае.
Рут обмякла на стуле, глаза ее были закрыты, волосины на подбородке смотрели в потолок.
— Никогда не видела такой здоровой. — Дашай держала пакет за верхний край. — Никогда еще не приходилось так попотеть, чтобы вытащить гадину.
— Убери ее отсюда, — попросила мае.
Пока Дашай ходила выбрасывать саса, мы с мае переглянулись. Обе были выжаты.
Я ткнула пальцем в сторону Рут.
— Что мы будем с ней делать?
Мае глубоко вздохнула.
— Мы подождем, пока она откроет глаза. А тогда загипнотизируем.
Подчинить Рут, утратившую демона, оказалось нетрудно. Помогло также остаточное действие снотворного.
Дашай вернулась, потратив пять минут на мытье рук. Она села рядом со мной, и мы стали смотреть, как мае допрашивает Рут.
— Почему ты это сделала? — Мамин голос звучал негромко и ровно. — Почему ты пыталась убить Рафаэля?
— Я в жизни не пыталась его убить. — Теперь глаза у Рут были широко открыты, но взгляд казался замороженным. На миг мне припомнился Старина Джо, и я задумалась, где-то он теперь.
Мае сверилась со списком вопросов, который мы набросали несколько минут назад.
— Просила ли ты Денниса устроить пожар в «Ксанаду»?
— «Ксанаду», — вздохнула она. — Деннис поставил канистру не туда. Я сказала ему, куда поставить. Но он вместо этого устроил пожар на кухне. Дурак.
— Куда ему полагалось ее поставить.
— В дверях детской. — Она произнесла это без тени эмоций.
Дашай коснулась моей руки.
— Значит, пожар должен был убить Ариэллу? — Мамин голос звучал натянуто, как будто его спокойствие ей стоило усилий.
— Разумеется. Нельзя же подумать, что он предназначался Рафаэлю! — Казалось, лицо Рут внезапно утратило форму, расплылось в печали. — Я не хотела вредить Рафаэлю. Я хотела привлечь его внимание. Время было самое подходящее! Все эти годы я работала с ним, а он воспринимал меня как… как приспособление. Нечто, что он использовал для получения нужных результатов.
Мае оглянулась на нас, покачала головой и снова обернулась к Рут.
— Значит, ты заставила Денниса устроить пожар, чтобы привлечь внимание Рафаэля?
— И убить ребенка. Полукровка не должна была пережить такой пожар и не пережила бы, будь все сделано, как надо. Мне следовало заняться этим самой. — Рут оживленно закивала. — У меня должно было хватить ума не полагаться на Денниса. Он пекся лишь о том, чтоб стать вампиром. Он никогда не обращал внимания на детали.
— Каковы были условия сделки? — Голос мае снова звучал властно. — Деннис стал бы вампиром?
— Я сказала, что сделаю его вампиром.
«Стало быть, она таки одна из нас», — подумала я.
— Но он все запорол. Я сказала ему об этом, как только мы вышли из квартиры. «Все сделки расторгнуты», — сказала я ему, и видели бы вы его в тот момент! — Она улыбнулась. Бесспорно, она была самым уродливым человеком, какого я видела в жизни. — Что до Рафаэля, я давала ему хинина ровно столько, чтобы он понял, что ему нужен новый тоник, что ему нужна я рядом, чтобы приготовить его. Я не видела его много месяцев. Никто не говорил мне, насколько он болен. Я продолжала спрашивать. Наконец Дашай сказала мне, что он здесь.
Дашай думала, что лучше бы она держала рот на замке. Но я не соглашалась. Промолчи она, мы бы вряд ли узнали о саса у Рут и об одержимости Мэри Эллис моим отцом. Была ли между этими явлениями связь?
— И вчера я приехала. Выглядел он неплохо. Разговаривал и, казалось, шел на поправку. — Глаза ее медленно перекатывались туда-сюда, будто следили за стрелкой метронома или игрой в настольный теннис.
— Да, он и правда выглядел лучше. — Мае говорила так тихо, что я едва разбирала слова. — Мэри Эллис, ты что-то с ним сделала?
— Я сделала ему укол.
Мы дружно уставились на нее.
— Ты что-то ему ввела? — Мамин голос звучал хрипло. — Что было в шприце?
— Немножко хинина. Недостаточно, чтобы навредить серьезно. Ровно столько, чтобы он не шевелился, чтобы заставить его осознать, как он во мне нуждается. Через несколько дней я воскрешу его. Я спасу ему жизнь. — Она закивала, уверенная в своем плане.
Мае обернулась к нам.
— Дашай, — прошептала она, — звони доктору Чжоу. Скажи, что она нужна безотлагательно.
Когда Дашай вышла из комнаты, мае спросила меня:
— Еще что-нибудь надо?
— Спроси ее про «В», — шепнула я.
Она заглянула в список.
— Мэри Эллис, Ариэлла давала тебе таблетку на анализ, валланиум. Что в таблетке?
— Валланиум — вызывающий привыкание депрессант, полусинтетический опиат. — Тон ее был резок, словно она излагала по памяти прочитанное. — Потенциально способен бесповоротно изменять структуру мозга. Две таблетки в день вызывают легкую эйфорию, но со временем наркотик разрушает нормальную мозговую деятельность. Он лишает принимающих его способности к чтению и логическому анализу. Прекращение приема вызывает тяжелые симптомы отмены.
Я подумала об Уолкере и содрогнулась.
— Похоже, ты немало об этом знаешь, — заметила мае.
— Мне и положено. — Вид у Рут сделался довольный. — Я помогала разрабатывать этот наркотик. Мы продали патент одной фирме в Майами.
— Спроси ее про амриту, — шепнула я.
Этого в мамином списке не было.
— Э-э… а как насчет амриты?
— Это антидепрессант. Один из так называемых наркотиков образа жизни, выделен из дурмана вонючего. Он изменяет мозг, подавляя определенные нейротрансмиттеры и усиливая другие, вызывая избирательную потерю памяти. Амрита вмешивается в воспроизводство ДНК и синтез РНК путем алкилирования и поперечного связывания нитей ДНК. Вызывает бесплодие.
«Бесплодие?» Малкольм об этом ничего не говорил.
— И ее тоже ты делала? — спросила мае.
— Нет. Амриту создала научная команда небьюлистов в Британии.
— Ты небьюлист?
Лицо ее перекосилось.
— Я не принадлежу ни к какой секте. Если бы мне пришлось выбирать, я бы склонялась к колонистам. Они знают, как держать людей там, где им место, и не терпят полукровок. — Даже под гипнозом глаза ее, казалось, повернулись в мою сторону.
— Тогда зачем ты сделала валланиум?
Рут в долгу не осталась:
— Чтобы посмотреть, сумею ли. Ты не поймешь. Ты же не ученый.
«Достаточно?» — мысленно спросила у меня мае.
