Брэм Стокер - Талисман мумии
Когда я вернулся, вся группа собралась для вечернего чая. Свежий от прогулки, я вошёл в приподнятом настроении, которым всегда меня одаряла природа; почти приблизившись к концу столь странного предприятия, мы все так же монотонно были привязаны к нуждам и привычкам своей обыденной жизни.
Все мужчины нашей группы казались угрюмыми; время заточения, даже если и давало им отдых, одновременно позволяло задумываться. Маргарет была весела, почти жизнерадостна; но мне не хватало её обычной доброжелательности. По отношению к себе я чувствовал тень некоторого равнодушия, что снова наводило меня на мрачные мысли. Когда с чаем все было закончено, она вышла из комнаты, но через минуту вернулась со свёртком рисунков, с которыми не расставалась весь день. Пройдя близко к мистеру Трелони, она сказала:
– Отец, я тщательно продумала все то, что вы сказали сегодня о скрытом значении этих солнц, и сердец, и «Ка», и снова просмотрела все эти рисунки.
– И каковы же результаты, дитя моё? – с любопытством спросил мистер Трелони.
– Здесь возможно и другое толкование!
– Какие же именно? – его голос дрожал от нетерпения и беспокойства.
Маргарет отвечала странным звенящим голосом, и этот звон в голосе предупреждал: в том, что она собирается рассказать, заключается истина.
– Это означает, что при закате солнца «Ка» входит в «Аб», и только после рассвета «Ка» покинет «Аб».
– Продолжай, – попросил отец хриплым голосом.
– В эту ночь Двойник Царицы, всегда свободный, останется в её сердце, которое смертно и не может покинуть место своего заключения в усыпальнице мумии. Когда Солнце упадёт в море, Царица Тера перестанет существовать до тех пор, пока Великий Эксперимент не вернёт её из сна к жизни после пробуждения. Вам и вашим друзьям нечего опасаться её. Вовсе не следует ожидать ничего дурного от бедной, беспомощной, мёртвой женщины, которая все эти столетия отдала за грядущий час в надежде на новую жизнь в новом мире, о котором она так страстно мечтала…!
Внезапно Маргарет замолчала. Когда она продолжила свою речь, в её словах появилась какая-то странная интонация, и прежде, чем она отвернулась, я успел заметить слезы в её глазах.
Вначале сердце отца не откликнулось на чувства дочери. Он выглядел возбуждённым, но на его лице отразилась тень угрюмой властности, напомнившая мне суровость его облика во время транса. Он не попытался утешить дочь, видя её глубокое сострадание Царице, только сказал:
– Мы должны проверить точность твоего предположения о её чувствах, когда наступит время!
Сказав все это, он поднялся по каменной лестнице и вошёл в свою комнату. Маргарет тревожным взглядом проследила за его уходом.
Как ни странно, но её тревога на сей раз не затронула меня так быстро и глубоко, как обычно.
Когда мистер Трелони удалился, в комнате воцарилась тишина. Не думаю, что кому-нибудь из нас хотелось говорить. Маргарет ушла в свою комнату, а я вышел на террасу, смотрящую на море. Свежий морской ветер и прелесть пейзажа, окружавшего меня, помогли восстановить хорошее настроение, в котором я пребывал ранее в тот день. Теперь я по-настоящему радовался, уверившись, что опасность, которой я страшился и которую могла навлечь на нас потревоженная в эту ночь Царица, более нам не угрожает. Меня убедила в этом вера Маргарет, убедила настолько прочно, что мне даже не пришло в голову проверять логику её предположений. В прекрасном состоянии духа и практически не ощущая беспокойства, угнетавшего меня все последние дни, я прошёл в свою комнату и прилёг на софу.
Меня разбудил Корбек, поспешно обратившийся ко мне:
– Спускайтесь в пещеру как можно быстрее. Мистер Трелони хочет нас всех сейчас же видеть. Поспешите!
Я спрыгнул с софы и стал бегом спускаться в пещеру. Там были уже все, кроме Маргарет, вошедшей сразу после меня и нёсшей на руках Сильвио.
Как только он увидел своего старого врага, тут же попытался освободиться из её рук, чтобы спуститься на пол, но Маргарет прочно удерживала и успокаивала его. Я поглядел на часы. Было около восьми.
Когда Маргарет присоединилась к нам, её отец сказал прямо, с тихой настоятельностью, которая была внове для меня:
– Ты веришь, Маргарет, что Царица Тера по своей воле решила расстаться со своей свободой? Стать мумией и больше ничем, до сих пор пока не закончится эксперимент? Быть спокойной при любых обстоятельствах, в то время как она лишится всякой власти до тех пор, пока акт возрождения не будет завершён. А ведь он может закончиться и неудачно?
После паузы Маргарет тихо ответила:
– Да!
Во время этой паузы все её существо, внешность, выражение лица, голос, манеры – все изменилось. Даже Сильвио почувствовал это и, употребив неистовые усилия, вывернулся из её рук; она, казалось, даже не заметила этого. Я ожидал, что кот, освободившись, атакует мумию, но на этот раз ничего такого не произошло. Казалось, он боится приблизиться к ней. Сжался в комок и отступил, жалобно мяукая, затем начал тереться о мои ноги. Я взял его на руки, и, устроившись у меня на коленях, он успокоился. Мистер Трелони заговорил снова:
– Ты уверена в том, что говоришь? Ты веришь в это всей своей душой?
Лицо Маргарет утратило рассеянное выражение; сейчас оно казалось освещённым той преданностью, которую ощущает человек, чувствуя необходимость или предназначение говорить о великих вещах. Она ответила голосом, хотя и тихим, но вибрирующим от убеждённости.
– Я знаю это! Моё знание превосходит мою веру!
Мистер Трелони заговорил снова:
– Если ты столь уверена, то, будь ты сама Царица Тера, хотела бы доказать любым возможным способом своё согласие?
– Да, любым способом! – ответ прозвенел бесстрашно.
Он заговорил снова, голосом, в котором не было и тени сомнения:
– Даже отказавшись от своего Гадателя, послав его на смерть, уничтожив его?
Она помолчала, и я мог заметить, что она страдает – страдает ужасно. В её глазах я видел выражение загнанного зверька, которое ни один человек, не сочувствуя, не мог видеть в глазах своей возлюбленной. Я был готов прервать этот мучительный разговор, когда глаза её отца, оглядев всех вокруг со свирепой определённостью, встретились с моими. Я встал молча, почти очарованный, то же произошло с другими мужчинами. Что-то происходило перед нами, чего мы совершенно не понимали!
Большими шагами мистер Трелони прошёл к стене пещеры и отодвинул ставень, закрывавший окно. Холодный воздух проник в помещение, и солнечный свет озарил их обоих, ибо рядом с ним стояла теперь и Маргарет. Он указал на солнце, которое погружалось в море в ореоле золотого огня, и его лицо было твёрдо, как камень. С абсолютной бескомпромиссной твёрдостью голосом, подобного которому уши мои не услышат до самой смерти, он сказал:
