Вики Филдс - Ад на земле. Книга I
— Ава! Кэмерон ведь ничего не сделал тебе, верно?!
— О чем ты только думаешь? — проворчала в ответ подруга. — Но он был очень зол, и я его не виню. Каждое слово, что он сказал, было чистой правдой. Кроме нескольких вещей, но это, не важно. Он поразительный старший брат, это все что я могу сказать. Давай, я позвоню тебе, как приеду домой. — Она отключилась, не дав задать еще больше вопросов.
Я отложила телефон, и отправилась к себе в комнату, ожидая, когда же закончится этот до ужаса странный день.
— Аура, милая…
Я и не заметила, как уснула. Теперь рядом стоял Кэмерон, положив руку на мое плечо. Я не могла пошевелиться, потому что лежала, спутавшись в одеялах. Брат усмехнулся, приподнял меня за плечи, расправил одеяло и вернул меня в прежнее положение.
— Ты провел Ясмин? — спросила я. Кэмерон кивнул, присаживаясь рядом на постели, и накрываясь моим одеялом. Затем, он взял с тумбочки стакан молока с медом, и протянул мне. Он знает, что я очень люблю теплое молоко с медом.
Я приподнялась, облокотилась о спинку кровати, и сделала глоток.
— Она сказала, что ты назвал ее дурой. — Я думала, что Кэмерон сейчас возразит, и подсознательно ожидала этого, но Кэмерон виновато склонил голову:
— Да, я немного перегнул палку. Но это лишь от того, что разволновался. Свидание не было такой уж хорошей идеей, я был неправ.
— Вот как, — насмешливо сказала я. — Ага. Ты хоть знаешь, что ты понравился Ясмин?
— Очень жаль, но я не могу ответить ей взаимностью.
— Ты жестокий, — буркнула я, представив, как отреагирует Ясмин, узнав о словах брата. Наверное, она заплачет.
— Я не жестокий, — возразил он, — просто честный.
— Ты говоришь, как один мой знакомый. Он тоже считает, что правда лучше лжи.
Мне показалось, что выражение лица брата переменилось, но это было слишком неуловимо, чтобы я могла понять, о чем он думает.
— И как зовут твоего знакомого?
— А тебе зачем?
— Я должен знать, с кем общается моя сестра.
— Хочешь проверить, не псих ли он?
— Возможно.
— Ты неисправим.
* * *Всю ночь меня мучили кошмары.
На следующий день, когда Кэмерон позвонил проверить как я себя чувствую, я огрызнулась, но потом все равно попросила прощения.
— Я была в кинотеатре, Кэмерон. С Авой. Если ты не скажешь мне что происходит, я больше никогда не заговорю с тобой.
Кэмерон ретировался, и просто спросил, чем я собираюсь сегодня заняться. Я сказала, что буду смотреть документальные фильмы про китов. Конечно же это ложь.
Его опека выводила из себя. Заставляла вспомнить, как я лежала в больнице, как капля за каплей восстанавливала свои воспоминания, как вспоминала его, маму, отца, Аву, и других близких мне людей.
Я изо всех сил отгоняла от себя липкий ужас, пробирающийся по позвонкам, при одном воспоминании первых дней после того, как я очнулась в переулке. Эти три дня были самыми ужасными в моей жизни. Я не хотела бы их помнить; если бы можно было стереть из своей головы воспоминания, я сделала бы это не раздумывая. Но Кэмерон своим поведением раз за разом напоминал мне о том, что случилось. Стоит мне задержаться где-то, и он мчится за мной, ожидая, что в этот раз случится рецидив, и я вновь не узнаю его, вновь сделаю больно ему и себе.
Это мучает меня.
Одиннадцать часов утра.
Я испугалась, когда в дверь неожиданно позвонили: это не мог быть Кэмерон, и не могли быть девочки.
Я отперла дверь, не в силах натянуть на лицо доброжелательную усмешку. В проеме стоял Адам:
— Ты так рада меня видеть, или ты ожидала встретить на пороге своего дома кого-то другого?
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, принимая серьезный вид. Адам показал мне пакет с едой:
— Я пришел проведать свою девушку. У тебя зеленые глаза?
— Извини, ты ошибся домом. — Я попыталась закрыть дверь, но Адам вставил ногу в коричневом ботинке в проем:
— Эй, стоп, стоп, стоп. Аура, ты чего?
Я открыла дверь шире:
— Что?
— Мы ведь с тобой встречаемся.
— Когда?
— Хватит шутить. — Адам вздохнул. — Прости.
— За что? — Тут я всерьез удивилась. Адам пожал плечами:
— Не знаю. За что-нибудь.
Я приглашающе открыла дверь:
— Имей в виду, веди себя прилично.
— Нет проблем.
Он вошел, и стразу же снял свои ботинки. Когда я шла по коридору, провожая гостя в гостиную, услышала, как за моей спиной пробормотал: «и все же ты моя девушка». Я обернулась к нему, и он едва не столкнулся со мной, когда шел, разглядывая потолок и люстру.
Он балансировал на носках, потом выпрямился.
— Прости, — смущенно сказала я. — Прости, что я… ушла, ничего не объяснив в прошлый раз. Я не видела тебя в университете, и не смогла объяснить своего поведения, но ты здесь ни при чем.
— Знаю.
— Знаешь? — мое сердце пропустило удар.
— Знаю, — повторил он, обогнув меня, и проходя в гостиную. Адам стянул пальто, и положил его в кресло, а когда обернулся, расплылся в улыбке: — Угостишь меня чаем?
— И что же ты знаешь?
— Ты влюблена в него все еще?
Я услышала какой-то шум в своей голове. Странный, непонятный шум.
Адам приблизился ко мне чуть ближе, невозмутимо улыбаясь.
— О чем ты… о чем ты говоришь? — прошептала я.
— Ты ушла с Экейном?
— Нет! — выпалила я слишком поспешно, потом поправилась: — Он заставил меня уйти с ним, и все время молол какую-то чушь о том, что мне лучше быть с ним, чем с тобой.
— И?
— И что? — Я вскинула голову, глядя в лицо парня; в его милое, мальчишеское лицо, с улыбающимися глазами, цвета горького шоколада.
— И что ты думаешь на этот счет?
— Я думаю, что он высокомерный болван с завышенной самооценкой, не способный критически оценивать ситуацию, и не имеющий право лезть своим длинным носом не в свои дела, — отрезала я, густо заливаясь краской.
Адам фыркнул:
— Достаточно красноречивое описание.
Я слабо улыбнулась:
— В общем, я здесь ни при чем. Мы… мы… я… мы все еще вместе. Хочешь чаю? Кофе? Сок… хочешь… чего-нибудь?
— Да, — со смешком протянул Адам, внезапно наклоняясь. — Хочу, чтобы ты просто замолчала.
Наши губы встретились, и я все еще чувствовала улыбку на его губах. Он наклонился ко мне, и затем выпрямился, так, что мне пришлось встать на носочки. Руки Адама удерживали меня за талию, и это было приятное ощущение, настолько приятное, что кажется, мое тело превратилось в желе, и я больше не способна удерживать собственный вес.
Я отстранилась смутившись, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке. Рядом с Адамом я не могу расслабиться, словно я делаю… что-то плохое, словно я поступаю неправильно.
