Стивен Кинг - Куджо
Подъехали еще две машины. Это была полиция. На одной из них приехал Роско Фишер. Когда ему сказали, что шериф Баннермэн умер. Роско начал плакать. Двое других полицейских подступили к Донне. Новая борьба, и, наконец, четверо здоровых мужчин, потные и запыхавшиеся, смогли оторвать Донну от тела сына. Она беззвучно кричала что-то, мотая головой. Принесли другой шприц и сделали ей укол.
Потом они подошли к Тэду, который лежал на траве так же безучастно, и накрыли его простыней. Увидев это, Донна рванулась, высвободила одну руку и начала бешено бить ею вокруг себя.
– Донна, – сказал Вик, вставая на ноги. – Донна, дорогая, уже все. Поехали, поехали отсюда.
Она, не слыша, вырвалась и побежала не к сыну, а туда, где лежала сломанная бита. Она подняла ее и опять принялась колотить в труп собаки. Мухи взвились вверх зеленоватым облачком. Звук биты, бьющейся о тело, был жутким, как звуки рубки мяса. Тело Куджо при каждом ударе слегка подпрыгивало.
Полицейские пошли вперед.
– Не надо, – тихо сказал санитар, и скоро Донна просто уснула. Бита Бретта Кэмбера выпала у нее из рук.
* * *«Скорая» уехала минут через пять, завывая сиреной. Вику тоже предложили сделать укол – «для успокоения нервов, мистер Трентон», – и он согласился, хотя и без того был спокоен. На упаковке шприца он прочитал название фирмы «Апджон».
– Мы делали им рекламу, – сообщил он санитару.
– Да? – с опаской спросил тот. Он был совсем еще молод и боялся, что его вот-вот стошнит. Он никогда еще не видел такого.
Одна из полицейских машин ждала Вика, чтобы отвезти его в больницу.
– Подождите минутку, – попросил он.
Полицейские кивнули. Они тоже смотрели на Вика Трентона с опаской, будто ожидая подвоха.
Он открыл обе дверцы «пинто». Пес порядочно поработал здесь. Он нашел рубашку Донны. Сумочку. Обертки от «Слим Джим» на полу и термос Тэда, воняющий прокисшим молоком. Корзинка для ланча. При виде каждой вещи его сердце прыгало в груди, и он старался не думать о будущем – если еще могло быть какое-то будущее. Потом он нашел тапочек Тэда.
«Тэдди, – подумал он. – Как же ты?»
Ноги его подкосились, и он тяжело опустился на сиденье. Ну почему? Почему все это случилось? Как совпало столько невероятных случайностей?
Внезапно голова его начала трястись. По щекам покатились слезы, и он стер их рукой. Ведь, кроме Тэда, Куджо убил еще троих. Были ли у того полицейского, которого он накрыл покрывалом, жена и дети?
Наверное.
«Если бы я приехал раньше. Если бы я не спал».
«Я ведь был уверен, что это Кемп! Уверен! Если бы я приехал на пятнадцать минут раньше. Если бы я не болтал так долго с Роджером. Что мне теперь делать? Как жить дальше и не сойти с ума? Что будет с Донной?»
Приехала еще одна полицейская машина. Вышедший из нее человек в форме, что-то сказал полицейским, которые ждали Вика. Один из них подошел к нему.
– Мистер Трентон, я думаю, нам пора. Квентин сказал, что сюда едут репортеры. Вряд ли вы захотите сейчас видеть их.
– Да, – сказал Вик, поднимаясь с места. В этот миг он заметил что-то желтое на сидении Тэда. Листок бумаги. Он развернул его и увидел Слова от Монстров, которые сам сочинил, чтобы успокоить Тэда. Листок был смят и пропитался потом; слова читались с трудом.
«Монстры, уходите отсюда!
Вам нечего здесь делать.
Уходите, монстры, из-под кровати Тэда!
Вы не сможете там спрятаться.
Уходите, монстры, из шкафа Тэда!
Он слишком мал для вас.
Уходите, монстры, из-за окна Тэда!
Вам не на чем там висеть.
Уходите, вампиры, и оборотни, м…»
Дальше читать он не мог. Его душили слезы. Он скомкал листок и бросил его в сторону мертвого пса. Сентиментальная ложь, фальшивая, как клубничный оттенок этой проклятой каши. Все ложь. Мир полон монстров, и они всегда, в любую минуту, могут наброситься на безвинных и беспомощных.
Он позволил усадить себя в машину. Его увезли, как до того увезли Джорджа Баннермэна, Тэда Трентона и Донну Трентон. Через некоторое время на грузовике приехала ветеринарша. Она взглянула на мертвого пса, натянула длинные резиновые перчатки и ловко отпилила голову собаки небольшой циркулярной пилой. Полицейские отвернулись.
Голову она сунула в белый пластиковый мешок. Позже ее отвезли для исследования в Государственную инспекцию.
Так не стало Куджо.
* * *Без четверти четыре того же дня Холли позвала Черити к телефону. Она выглядела очень встревоженной.
– Кажется это какой-то начальник, – сказала она. Полчаса назад Бретт повел своего малолетнего кузена в парк, слушая по дороге его бесконечную болтовню.
Поэтому в доме было тихо, слышались только голоса двух женщин, вспоминающих доброе старое время. Время, когда их отец возил сено в своей широкополой шляпе (однако они не вспоминали, как он нещадно лупил их за каждую провинность, действительную или мнимую); когда они бегали в кино в Лисбон смотреть молодого Элвиса; когда они возвращались из школы, и Ред Тимминс все пытался поцеловать Холли. Они не вспоминали и то, что Ред в 62-м лишился руки, оторванной его же собственным трактором. Прошлое, как и шкаф: не следует залезать слишком глубоко. Там всегда может прятаться монстр, готовый укусить тебя.
Черити дважды пыталась сказать Холли, что им с Бреттом нужно уехать, но так и не смогла придумать, как сделать это так, чтобы не обидеть хозяйку.
Теперь все это забылось. Она взяла трубку, чувствуя легкую тревогу – всякие неожиданные звонки во время отпуска вселяют тревогу, особенно официальные.
– Алло? – сказала она.
* * *Холли наблюдала, как ее лицо белеет, и слышала, как ее сестра говорит:
– Что? Что? Нет… нет. Это какая-то ошибка. Я говорю вам, это…
Она замолчала, слушая. Что-то ужасное случилось в Мэне. Холли видела это по лицу сестры, хотя не слышала ничего, кроме неразборчивого бормотания на другом конце провода.
Плохие новости из Мэна. Для нее это было привычно. Хорошо было сидеть с Черити в нагретой солнцем кухне, пить чай и говорить о том, как они когда-то бегали в кино. Хорошо, но это не меняло осознания того, что с тех пор случилось очень много плохого. Как она однажды разорвала юбку, и как одноклассницы смеялись. Как чистила картошку до помутнения в глазах. Как Ред Тимминс – они избегали говорить о его руке, и Холли никогда не признавалась, что обрадовалась, когда с ним это случилось, – как он швырнул в нее зеленым яблоком и разбил нос, как она плакала, а он гоготал. Она помнила гнусный запах возле их дома в жаркие дни. Пахло дерьмом.
