Брижит Обер - Мрак над Джексонвиллем
— Граф Дракула ждет нас…
Он тихонько толкнул дверь, ожидая, что она самым чудовищным образом заскрипит, но дверь растворилась совершенно бесшумно. Гостиная Уилкисов оказалась просто забитой самыми разнообразными безделушками — пыль с них была тщательно стерта. Большой — на двенадцать приборов — круглый стол был застелен ручной работы кружевной скатертью, на нем — ваза с огромным букетом белых роз. Со стены сурово взирал портрет мистера Уилкиса, отца Аннабеллы. Лори показал ему язык: будучи сторонником расовой сегрегации, старик всю жизнь во всеуслышание рьяно отстаивал свои убеждения.
Кухня была обставлена в традиционном американском сельском стиле. Джем машинально открыл дверцу холодильника — внутри оказалось пусто, если не считать какого-то блюдечка. Он достал его. На блюдечке лежал прогорклый кусок масла и три большие синие мухи с подрагивающими крылышками. Блюдце выскользнуло из рук и разбилось о черно-белый кафель пола. Лори молча посмотрел на мух, потом раздавил их подошвой кроссовки. Они вышли из кухни, обследовали библиотеку, где самая современная книга оказалась чуть ли не столетней давности, и двинулись вверх по весьма внушительной лестнице. Дойдя до площадки второго этажа, замерли в нерешительности. И тут услышали голоса. Детский — он что-то противно канючил. И мужской — серьезный и властный.
Переглянувшись, они на цыпочках направились к двери, за которой раздавались голоса. Детский голос ныл:
— Не могу больше ждать, я есть хочу!
— Прекрати! Сначала нужно заняться этими документами. Мы должны попытаться склонить на свои позиции остальных.
— Но, папа, это же деревенщина, они слишком тупы!
Противный тонкий ноющий голосок, бесспорно, принадлежал Полу Мартину. Друзья переглянулись, и Джем рискнул заглянуть в замочную скважину.
Комната, наверное, когда-то была детской. Пол — или призрак Пола — сидит верхом на голубой детской качалке-лошадке с облупившейся краской. Голова у него уже на месте, только чуть набок. Стены комнаты оклеены пожелтевшими выцветшими обоями в розовый цветочек. На этажерках теснятся деревянные игрушки. Стоящий у окна мужчина держит в руках плюшевого медвежонка со вспоротым животом, набитым газетными вырезками и какими-то пожелтевшими листками.
Мужчина — высокий, темноволосый, с худым лицом и напряженными черными глазами — по пояс раздет и до такой степени исполосован шрамами, что торс его напоминает какую-то головоломку. Нездорового вида белое тело было одутловатым, а кожа на лице местами как-то странно натянулась. Носа у него не было. Лишь две блестящих дырки посреди лица. Несмотря на это, Джем узнал Френка Мартина, отца Пола. Самодовольный тип, всегда стоявший особняком в маленьком обществе Джексонвилля. В данный момент Френк Мартин торопливо читал газетные вырезки. С худых бедер лохмотьями свисали серые брюки, сквозь дыры в них виднелось тело — местами лопнувшее до костей.
Лори оттолкнул Джема, чтобы тоже взглянуть, затем в недоумении отшатнулся. И медленно перекрестился, стоя в коридоре, где приятно пахло пчелиным воском.
Джем снова приник к замочной скважине. В детской кроватке с решетчатыми белыми бортиками лежало нечто вроде закутанной в тряпки большой куклы. Вдруг Пол Мартин вскочил с деревянной лошадки и, нахмурившись, принюхался:
— Пап, мясом пахнет!
— Пол, ты меня раздражаешь… Лучше помоги все это вытащить. Если кто-нибудь найдет эти бумаги…
— Папа! Никому и в голову не придет их искать! Здесь же просто средневековье какое-то.
Он опять принюхался:
— Говорю тебе: мясом пахнет! Где мама?
— Не знаю. Она, кажется, собиралась зайти к Моссу…
Джем был поражен. Ну и зрелище: мертвые самым натуральным образом рассуждают о том о сем! Внезапно мерзкая желтая голова Пола молниеносным движением гремучей змеи повернулась в сторону двери.
Джем отскочил, схватил Лори за руку, и едва они успели заскочить в комнату напротив детской и забраться в стенной шкаф, как в коридоре раздался пронзительный, насмешливый голос Пола. Он напевал, изображая из себя Большого Злого Волка:
— Я нацепил свои большие башмаки…
Сдерживая дыхание, Лори тихонько повернул ключ, запирая изнутри шкаф, и они забились в самую его глубину, под платья мисс Уилкис.
— Я нацепил свои большие когти…
Они поняли, что Пол уже в комнате — не столько по звуку шагов, сколько по запаху.
— Я нацепил свои большие зубы…
Лори впился ногтями в руку Джема, а тот почувствовал, как волосы на голове встали дыбом.
Запах шел прямо на них. Он проник в шкаф, ощупал их лица, руки, ноздри, приподнял атласные нижние юбки мисс Уилкис. И тут снаружи что-то зарычало. То было глухое рычание голодного зверя.
Джем закрыл глаза и вверил душу Господу.
13
Нечто ухватилось за ручку стенного шкафа, и дверца дрогнула.
— Это вы, дорогуши? Мои любимые конфетки? — севшим от вожделения голосом просипело нечто. — Вы наконец явились на свидание? Лори, помнишь тот пакт — мы еще скрепили его своей кровью? Эх, наконец-то я вас достал, паршивцы!
Дети взялись за руки, глаза их от ужаса сделались совсем огромными.
В тот же миг с первого этажа вдруг донесся властный голос:
— Френк Мартин, я знаю, что ты здесь!
Мощный голос Деда! Лори вытащил изо рта лифчик, в который от отчаяния вцепился было зубами. Джем перестал дышать. Что Дед здесь делает? Дверь шкафа уже не сотрясалась.
Кто-то пронесся галопом по коридору, затем послышался торопливый голос Френка Мартина:
— Пол! Иди сюда, скорее!
— Я знаю, что ты здесь, Френк Мартин, а ты знаешь, что должен подойти ко мне! — самым грозным голосом прогремел Дед.
У Джема было такое ощущение, будто он сто тысяч лет не дышал. Раздался странный звук, похожий на кастаньеты, — это стучали его зубы. Лори в полумраке сердито посмотрел на него, Джем ответил ему скорбным взглядом. По ту сторону двери было тихо. Или то, что когда-то было Полом, все-таки ушло, подчинившись приказу отца? Лори уже почти уверовал в это, как дверь вдруг содрогнулась от резкого удара — сердце Лори бешено заколотилось — и слащавый голос Пола прошептал:
— Все равно я вас достану, клянусь, достану!
В порыве ужаса дети судорожно вцепились друг в дружку, но Пол уже удалялся, унося с собой чудовищный запах разложения.
— Твой Дед здесь… — шепнул Лори.
— Не стоит сразу вылезать отсюда, лучше немного выждать, — заметил Джем.
Ничто в мире не было ему сейчас милее этого старого шкафа с темным нутром, доброй старой прочной дверью и надежным старинным замком.
