Саймон Кларк - Царь Кровь
– Все готовы? – спросил Стивен.
– Как эта штука работает? – спросила Виктория с надутым видом.
– Дин, ты покажи ей… Виктория,черт тебя побери, нагни голову! И ближе к стене. Тебе сейчас голову оторвет к чертям! Я стоял к ней ближе всех и показал, как оттянуть затвор.
– Вот так. Это не автомат, так что после каждого выстрела передергивай затвор.
Она вместо того чтобы смотреть, как это делается, уставилась на меня все тем же пристальным взглядом, оправляя волосы.
– Ну, ребята! – нетерпеливо позвал Стивен. – Они не будут ждать весь день.
– О’кей, готовы.
– Считаю от трех до одного. Потом стреляйте, кто как может.
Виктория снова отодвинулась от стены, представляя собой отличную мишень.
– Все равно не получается. Кто-нибудь…
– Брось! – отрезал Стивен. – Только голову пригни. Ты слишком отошла от стены.
– Они пошли вперед, – предупредила Рут.
– О’кей. Пригнись пониже… Три – два – один – огонь!
Рут, Стивен, Дин и я прислонились к стене, устроив стволы между камнями. И устроили зрелище – стреляли со всей возможной быстротой. Я глянул вниз – Ли дрожала, сбившись в комок.
Шум был невероятный. Нас окутало серым дымом, от кордита першило в горле.
Мы стреляли изо всех сил. Фигуры в камуфляже, осторожно продвигавшиеся вперед, бросились обратно поддеревья. Показались дымки – они отстреливались. Пули провизжали над головой.
Через три секунды у нас не осталось патронов. Я нырнул вниз, и тут через две секунды огонь внезапно стих.
Стивен рискнул выглянуть.
– Слава Богу, до них дошло. Они не хотят рисковать.
– Ага, – добавил Дин. – Сделали ноги в другую сторону.
– Мы в кого-нибудь попали?
– Не похоже.
– И хорошо. Нет смысла превращать это в вендетту.
– Стивен? – Ли хлопала его по колену, чтобы привлечь внимание. – Стивен!
– Успокойся, деточка, – сказал он. – Все кончилось. Стрелять больше не будут.
Но перепуганная Ли продолжала хлопать его по колену:
– Стивен!
Я поглядел на Викторию, стоявшую в десяти шагах от стены. Только чудом можно было объяснить, что ей в этой перестрелке не всадили пулю между глаз. Она беспомощно вертела затвор и спрашивала, капризно оттопырив губу:
– Мне кто-нибудь покажет, как это делается?
– Уже не надо, – холодно ответил я. – Они ушли. Можешь отдать мне винтовку.
У нее было мрачное лицо, но тут она вдруг улыбнулась и передала мне винтовку. Я отдал ее Дину, который закинул ремень себе за плечо.
Я обернулся на Стивена, стоящего около Рут – они оба глядели через стену вслед убегающим. А Ли все еще хлопала по нему ладошкой, призывая обратить внимание.
– Стивен! Стивен!
– Сейчас, детка.
– Ты уверен, что они уходят? – спросил я.
– Похоже на то. Эти двое, которые обходили стену, побежали обратно к остальным. Они не хотят рисковать.
– Стивен! – настаивала Ли.
– Что такое, деточка?
– Рут убили.
– Да нет, она… – Голос его пресекся, когда он обернулся крут.
Обернулся и я. В груди сжался холодный ком. Со спины казалось, будто она стоит и выглядывает из-за стены. Но глаза у нее расширились и челюсть отвалилась, будто она застыла в середине зевка. По коже у меня пробежал мороз, холодный ком в груди стал разбухать. Рут прислонилась зубами к каменной стене, будто вгрызалась. Так оно и было в момент агонии, и в камне оставались желтые борозды.
У Рут задрожали ноги, будто пытаясь удержать чудовищную тяжесть.
Я посмотрел на ее спину. Между лопатками, чуть в стороне от блестящей косы я наконец увидел расходящийся красный круг, пропитывающий белую рубашку.
– Она жива, – сказал я. – Она еще дышит.
Рут медленно повернула голову, встретилась взглядом со Стивеном. В глазах были такая боль и страх, что у меня сжались кулаки.
Она стала падать набок, и Стивен подхватил ее, осторожно положил спиной на траву. И тут я увидел рану над левой грудью. В рубашке была здоровенная рваная дыра, оттуда хлестала кровь, окрашивая руки Стивена. Даже виднелись осколки кости и обрывки кожи, торчащие из раны.
Не помню, сколько ушло времени. Мы стояли вокруг, чувствуя себя… чувствуя себя такими дураками, такими невеждами, пока Стивен пытался остановить кровь.
Прошло десять минут, а может, и пятнадцать, и Рут Спаркмен умерла.
Я знал ее с тех пор, как ей было десять. Она была из тех девчонок, что играют в мальчишеские игры получше мальчишек. Она лазила на такие деревья, на которые мы не решались залезть. В шестнадцать лет у нее было стройное спортивное тело, она была сообразительна и честолюбива.
Сейчас ей девятнадцать. И она мертва. Губы посинели, потускнели глаза, будто высохли, и в груди кровавая дыра.
Мы стояли, опять-таки не знаю сколько, а Стивен держал на руках мертвую подругу, и у него на щеке засыхала ее кровь.
Ли оставила на траве рюкзак и куклу, обняла его за шею и стала укачивать, как ребенка.
– Ты не плачь, деточка, – шептала она ему. – Ты не плачь. Она пошла к Иисусу вместе с моей мамой. Им там лучше. Ты не плачь.
Пока мы стояли, снова пошел снег. Черный снег, с этими черными зловещими снежинками. Они будто говорили, что все мы идем по одной дороге, и дорога эта ведет туда, где написано:
СМЕРТЬ
49
Опять Фаунтен-Мур. Все еще журчит по долине ручей. Люди все так же варят пищу на очагах, все так же слушают радио. Но станций все меньше и меньше. Осталось только три станции, говорящие по-английски. Лагерь имел тот же вид, и так же выстроились в две шеренги палатки.
Только ощущение совсем другое.
Рут Спаркмен пришлось умереть первой из нас. До того мы возвращались в свою лощину, как приходят домой после тяжелого трудового дня, когда закрываешь дверь во внешний мир и сидишь в уютном и надежном доме. Гибель Рут напомнила нам, что нас тут человек шестьдесят, всем, кроме одного, еще нет и тридцати, и мы живем на грани истощения запасов провизии и спим в ненадежных палатках, а вокруг планета горит под ногами.
Это было на следующий день после смерти Рут. Мы сидели и разговаривали с Кейт Робинсон, занятые чисткой винтовок. Это был разговор, который я хотел час назад провести со Стивеном. Он сказал, что сейчас занят, вырабатывает дерзкие планы: время начать возить провизию на самолете, пусть хоть из Лондона. Но я знал, что дело в другом: он не хочет слышать того, что я должен сказать. Что-то было нечисто с гибелью Рут. Что-то не складывалось.
И вот я сидел и проговаривал свои сомнения Кейт Робинсон. Внизу у ручья старый Фуллвуд сидел рядом с Ли и помогал ей плести венок из ромашек.
– Я не видел, чтобы Рут хоть раз повернулась спиной к стене, когда началась стрельба.
– Спиной? А зачем ей было бы поворачиваться?
