Наталья Александрова - Табакерка Робеспьера
– Принеси мне перекись водорода! – проговорила Вероника сквозь слезы. – У тебя есть перекись? Принеси мне ее. Скорее! Если обработать ожог перекисью, волдырей не будет!
Ее расчет оказался верным: раздраженно шипя, Герман удалился на поиски перекиси, лишь бы не слышать ее рыданий и не видеть, как она размазывает по щекам несуществующие слезы.
Причем спешить с возвращением он наверняка не будет.
Едва дверь за Германом закрылась, Вероника вскочила с лесенки, откинула верхнюю ступеньку и вытащила из тайника злополучный бюст. Опустившись перед ним на колени, она надавила на бронзовую звезду, прежде спрятанную в табакерке.
Как и в прошлый раз, послышался негромкий щелчок, и на другой стороне постамента открылась дверца, за которой имелась замочная скважина.
Ключ из табакерки был у нее при себе – она уже несколько дней носила его на шее, на тонком шелковом шнурке. Вероника торопливо вставила его в скважину, повернула...
Ключ подошел, раздался мелодичный звон, и боковая сторона пирамиды открылась, как крышка шкатулки. Внутри что-то тускло блеснуло.
Вероника запустила в тайник руку. Сердце ее билось от волнения. Что она там найдет? Старинную драгоценность? Таинственный артефакт?
Она вытащила свою находку и поднесла к свету.
Это был очень красивый старинный флакон полупрозрачного синего стекла. Впрочем, по его весу можно было предположить, что он сделан не из стекла, а из полудрагоценного камня.
Внутри что-то пересыпалось. Посмотрев на свет, Вероника поняла, что флакон на треть заполнен каким-то порошком.
Что это? Какое-то древнее снадобье? Лекарство или, наоборот, яд? Или неизвестный наркотик?
Она с трудом открыла плотно притертую пробку, заглянула внутрь, осторожно понюхала.
Она понимала, что это может быть опасно, что содержимое флакона может быть ядовитым, что она может потерять сознание или даже умереть – но не могла преодолеть свое любопытство.
Во флаконе был мелкий серовато-желтый порошок. Он издавал слабый, едва уловимый запах, запах прошлого, запах, похожий на тот, какой издают пыльные страницы старинных книг. Нет, скорее такой запах издают цветы, высохшие между пыльными страницами. От этого запаха Веронику охватило странное, какое-то гнетущее чувство – как будто с ней должно было случиться что-то ужасное. Она хотела закрыть флакон – но что-то в ее душе воспротивилось этому. Она почувствовала, что должна прежде что-то сделать...
Из кухни доносился шум и грохот ящиков – там Герман искал перекись водорода. Скоро он найдет лекарство, вернется...
И тут Вероника сделала очень странную вещь.
Она достала из сумочки пустой конверт для фотографий с рекламой их ателье, ссыпала в него содержимое флакона, подпорола подкладку сумочки пилочкой для ногтей и засунула конверт за подкладку.
Затем она оглядела комнату.
Ее взгляд остановился на переполненной окурками пепельнице.
Вероника сгребла пепел на край и высыпала его в синий флакон.
Флакон засунула обратно в тайник, закрыла дверцу пирамиды и спрятала бюст Робеспьера на прежнее место.
И, едва она успела повернуть ступеньку и привести лесенку в прежнее состояние, как дверь кабинета открылась и вошел Герман с пузырьком в руке.
– Ну, вот твоя перекись водорода! – проговорил он с явным раздражением. – Надеюсь, за время моего отсутствия ты больше себе ничего не обожгла и не порезала?
– Ты очень долго ходил, – капризным тоном ответила Вероника. – Боюсь, что уже поздно и волдыри все равно будут...
Тем не менее она взяла у Германа пузырек и старательно полила им якобы обожженную руку.
– Что-то ты сегодня какая-то не такая, как обычно, – настороженно проговорил Герман и вдруг приказал жестким, повелительным тоном: – Сядь в кресло!
Вероника испуганно отшатнулась, выронила пузырек с перекисью и послушно опустилась в глубокое кресло черного дерева. Герман навис над ней (при его маленьком росте это у него не очень-то удачно получилось) и проговорил монотонным, усыпляющим голосом:
– Ты успокаиваешься, расслабляешься... все окружающее перестает для тебя существовать, ты слышишь только мой голос, беспрекословно подчиняешься ему...
В какой-то момент Вероника действительно почувствовала, что монотонный голос Германа приобретает над ней странную, непостижимую власть, опутывает ее сознание, как липкая паутина. Реальность начала таять, расплываться...
В руке у нее была зажата незаменимая булавка, и девушка уколола себя в ладонь. Боль от укола пробудила ее, вернула ощущение реальности.
«Что за дела, – подумала Вероника возмущенно. – Я – не Юлия, он не имеет надо мной такой гипнотической власти! Я с ним еще поборюсь! Посмотрим, кто кого!»
А Герман продолжал говорить своим гипнотическим голосом:
– Тебе хорошо, ты спокойна... ты погружаешься в глубокий сон... ты забыла обо всех неприятностях, невзгодах... только мой голос связывает тебя с действительностью... ты беспрекословно подчиняешься мне, ты сделаешь все, что я тебе прикажу...
Вероника сделала вид, что заснула, точнее – погрузилась в гипнотический транс. Она уронила голову на плечо, прикрыла глаза, дышала глубоко и ровно.
– Ты беспрекословно подчиняешься мне... – повторил Герман.
«Ага, размечтался! – подумала Вероника. – Я и не думаю... не думаю...»
Между тем она почувствовала, что ее вновь начинает охватывать гипнотическое оцепенение. Она попыталась еще раз уколоть себя булавкой, но рука не слушалась ее. Девушку охватило безразличие, апатия. Ей действительно стало удивительно хорошо и спокойно, все былые неприятности утратили значение, только голос, гипнотический голос Германа звучал все громче и громче. Он заменил собою все другие голоса, все другие звуки Вселенной, он стал самым важным в ее жизни, просто единственно важным для нее...
И вдруг раздался резкий, громкий, тревожный звук – пронзительный звон.
Этот звон разрушил магию гипноза. Вероника опомнилась, пришла в себя. На всякий случай она вновь уколола ладонь булавкой и от боли чуть не вскрикнула. Стараясь ничем себя не выдать, она чуть приоткрыла глаза и сквозь ресницы взглянула на Германа.
Он снял телефонную трубку.
Только сейчас Вероника осознала, что резкий, требовательный звук, который помог ей справиться с гипнозом, был самым обычным телефонным звонком.
Правда, сам телефон был довольно необычным. Он стоял на письменном столе Германа, корпус у него был из красного дерева, на бронзовых звериных лапах, с диском из тускло мерцающего опала.
– Я слушаю! – проговорил Герман, поднеся резную трубку к уху. – Да, Миледи, она у меня... она в полной моей власти! Да, на всякий случай я повторил сеанс гипноза, и сейчас она в глубоком погружении... Табакерка у вас? Очень хорошо, замечательно! Мы можем провести Великий Ритуал! Хорошо, мы поедем прямо туда, я ее привезу... не беспокойтесь, она ничего не выкинет, я полностью подчинил ее сознание! Она будет идеальной жертвой! Хорошо, встречаемся через два часа возле Митрофаньевского моста. Да, Миледи, можете не сомневаться!
