Сергей Дубянский - Деревянный каземат
– Я поняла, – Аревик вздохнула, – но надо же хоть что-то объяснить, чтоб ее мать не поднимала милицию, а то ведь и убийство может вскрыться. И потом, мне нужны хоть какие-то вещи. Я ж не могу ходить в одном платье, а денег… сама знаешь.
– Разумно, – согласилась Аня, – значит так, сейчас пойдешь со мной. Отчистим твое платье, а потом поедешь на Келлера. Я сегодня работаю в ночь, так что до утра тебе сроку, чтоб решить все проблемы, и утром я жду тебя с вещами.
– А что я скажу этой, Татьяне Ивановне?
– Ну, дорогая моя, – Аня развела руками, – я не могу все время думать за тебя. Поворочай немного и своими извилинами.
Они вернулись в гостиницу. Лиза, до этого вальяжно развалившаяся в Анином кресле, мгновенно вскочила.
– Ань, тут мужчина звонил, хотел люкс забронировать, но я посмотрела – у тебя все уже расписано. Он будет, на всякий случай, перезванивать после обеда.
– Пусть перезванивает, – Аня махнула рукой, – Лиз, слушай, Лиля у нас ведь уволилась?
– Да. Наташка одна осталась. Ей послезавтра выходить, а с кем неизвестно.
– Вот и хорошо. Послезавтра, – Аня ткнула в Аревик пальцем, будто в неодушевленный предмет, – она выходит в смену к Наташке. Зовут ее Катя. А сейчас отведи ее к себе, пусть посидит, а ты застирай ей пятно на платье. Видишь?
– Ань, – Лиза скорчила недовольную мину, – мне еще два номера убирать.
– Уберешь. Любка твоя где?
– Она на втором этаже. У нее тоже съехали из полу-люкса.
– Ладно уж, – смилостивилась Аня, – я тебе стольник заплачу. Только ты уже споришь дольше, чем замыть то пятно.
– Идем, – Лиза вздохнула.
Едва они отошли от стойки, как Лизино недовольство улетучилось. Видимо, ей было скучно целый день работать одной и новый человек являлся весьма ценной находкой.
– Ты хоть знаешь, в какую помойку влезаешь? – спросила она, на удивление, весело, – у нас горничные больше двух месяцев не держатся – тяжело ужасно. Я и сама думаю уходить, только, вот, некуда. А тут с чаевыми тысяч пять, иногда шесть получается, да и от клиентов много всего остается – всякие шампуни, дезодоранты дорогущие. Я мужа гелем для бритья, года на два вперед обеспечила, – Лиза засмеялась, – а в прошлое дежурство один «крутой» москвич оставил в номере бутылку «Мартини», даже не открытую, и бутерброды с икрой, десяток, не меньше. Бутерброды Любка сожрала (я как-то брезгаю за чужими доедать), а «Мартини» я домой забрала. Муж, как увидел, взвился сначала – за что это, говорит, тебе такие подарки дарят? Не иначе, говорит, спишь с постояльцами. А тут, какое спать – тут голову приклонить некогда. Он же не представляет, чтоб у людей было столько денег, когда можно запросто оставить бутылку за штуку! А я ему говорю – приходи, посмотри, какой контингент у нас живет…
За разговором они подошли к невзрачной двери, разительно отличавшейся от тех, что вели в номера. Лиза открыла ее ключом, и сразу пахнуло холодом. Щелкнул выключатель. Аревик увидела тесную коморку без единого окна; вдоль стены деревянный стеллаж со стопками постельного белья, на полу какие-то туго набитые мешки. У входа в беспорядке стояли туфли и тапочки самых разных размеров; на двух стульях, сваленная в кучу, синяя униформа. И надо всем этим, словно хобот слона, не поместившегося целиком в этом закутке, огромная металлическая труба.
– Наше жилище, прошу, – Лиза вытянула руку, приглашая войти. Контраст с виденным ранее казался настолько разительным, что Аревик оглянулась, проверяя, не перебрались ли они незаметно в какое-нибудь другое здание, – раздевайся. Хочешь, накинь что-нибудь, или так посиди. Я быстро.
Аревик послушно вылезла из платья, оставшись в одних трусиках, но Лиза, даже не взглянув на нее, взяла платье и вышла, заперев за собой дверь.
Аревик осмотрелась. Единственная тусклая лампочка под потолком делала помещение еще более убогим. Пять шагов в длину и четыре в ширину. За несколько минут Аревик уже закончила экскурсию, повертев в руках кружку с отбитым краем, пролистав красивый журнал на иностранном языке, тоже, видимо, оставленный постояльцами; провела пальцем по стопке наволочек, заглянула в мешок, где оказалось грязное белье. Прямо сверху лежала простыня с бурыми пятнами крови. Аревик догадалась об их происхождении, и она поскорее снова завязала мешок. Не найдя ничего интересного, осторожно сдвинула униформу и села. Вряд ли при этом она могла нажать потайную кнопку, но почему-то раздался грохот, и труба завибрировала. Аревик испуганно вздрогнула, правда, быстро сообразила, что так включается вентиляция.
Потом вдруг снова стало тихо. …Почему в такую погоду здесь так холодно?.. Аревик протянула руку и взяв с полки одеяло, укуталась в него. Мозги ее, словно тоже замерзли. Она так и просидела бессмысленно глядя в одну точку до самого возвращения Лизы. Ей представлялось, что находится она в тюремной камере. Именно так все и должно выглядеть: холод, тишина, пустота, запертое снаружи крохотное замкнутое пространство. …И на это я поменяла свою не слишком веселую, но свободную жизнь, где хоть редко, но могла устраивать себе маленькие праздники?! Не стоило оно того! Точно, не стоило! Может, еще раз умереть, ведь это, оказывается, совсем не страшно и не больно?..
– Ну, как тебе? Нравится? – Лиза вошла веселая, держа на вытянутой руке абсолютно чистое и даже подглаженное платье.
– Ужасно, – призналась Аревик, правда, объяснение дала такое, чтоб Лиза смогла ее понять, – холод собачий, и еще эта штука шумит – оглохнуть можно.
– А спать тут каково, прикинь?
– Спать?.. – Аревик обвела комнатку непонимающим взглядом, – где?
– Как, где? На полу. Раскладушку купить у хозяев денег нету. Вообще-то, по большей части, спать и не приходится – всю ночь драишь номера к утреннему заезду, но если часок удается выкроить, вот, прямо на полу стелешь одеяло и рядом с вонючими туфлями сворачиваешься калачиком… а ты как думала? – Лиза рассмеялась, – администраторам лафа, конечно. Там зарплата десять штук, да еще они клиентов без оформления пускают. А номер здесь три тысячи за ночь, вот, и посчитай. А тут рубашку кому-нибудь погладишь. Ну, дадут тебе стольник, так ведь надо погладить, чтоб и номера успеть убрать… а куда деваться?.. – Лиза вздохнула, и Аревик поняла, что вся ее веселость напускная, но если не пытаться поднять себе настроение, то получится… получится хуже, чем у нее в ЖЭУ.
– Может, я и не буду у вас работать, – сказала Аревик, надевая еще теплое платье.
– Это, как знаешь, – Лиза развела руками, – если, конечно, Анна твоя знакомая, она тебя быстро в администраторы перетащит, у нее ведь с хозяином свои отношения… ну, ты понимаешь. Думаешь, я б пошла твое платье стирать, если б кто другой попросил? Вот мне делать больше нечего!..
