Роман Канушкин - Страх (Сборник)
Черный воин напал. Он уже нанес свой удар. И теперь готов поразить юношу в сердце, чтобы остаться жить самому. И теперь в этой вспышке света Авось видит громадного черного волка, тварь из мрака, который уже почти загрыз белого волка с серебристой шерстью… И тогда это яркое солнечное пятно словно освещает лицо Авося: белый волк вот-вот погибнет…
– Не сейчас, – тихо и внятно говорит Авось. Он отбивает удар. Черный воин на миг исчезает. Авось стоит, прислушивается. Черный воин здесь, рядом, он готовится нанести свой роковой удар. Откуда он будет? Что-то мелькает в пространстве. Авось сосредоточен, он ведет лишь самым острием меча за этим быстрым и хищным движением. Зеркало все более клубится, набухает темнотой. Боковым зрением Авось видит это. И в последний миг он угадывает. За мгновение до того, как из глубины вспенившегося зеркала возникает разящий клинок, Авось сам наносит удар в зеркало, выбив меч из рук своего врага. И, словно пройдя сквозь зеркало, оказывается на полянке, где они расстались с князем.
Меч князя Олега выбит у того из рук. Гордый клинок, отражая лунный свет, летит по ночному лесу.
– Теперь ты перестал спешить, – говорит князь. И смотрит на Авося выжидающе, потому что меч юноши застывает у сердца безоружного князя. Взгляд юноши проясняется, он убирает меч от груди Олега. Лишь только тогда на губах князя появляется еле заметная улыбка.
– И теперь ты знаешь, кто ты, – говорит он.
На лице Авося появляется прежнее, чуть смущенное выражение.
– Я ведь… мог тебя убить, – говорит Авось, и привычное обескураженное удивление мелькает у юноши в глазах.
– Мог, – спокойно отвечает Олег, поднимая с земли свой меч.
Авось растерян. Но эта удивительная ночь раскрыла еще не все свои сюрпризы.
– Пойдем, – говорит князь. – Я должен тебе кое-что сказать. Теперь ты имеешь право знать.
7Авось целовал Ольгу. Девушка плакала. И Авось плакал тоже. Только это были слезы счастья.
В тот страшный день, когда был уничтожен род Куницы, выжили все же два ребенка. Их было двое. Авось нашел свою сестру.
Глава 15. Любовь и война
Ссора – власть моих богов – сыновья войны – свадебный пир – дар: зачарованное серебро – поздравления волхва Белогуба – невероятная гостья – танец – смертельные объятья – золотая змейка – решение принцессы Атех
1– Почему?! – говорил князь Олег греческому посланнику Велизарию. – Почему базилевс не хочет торгового соглашения?
– Говорят, твои волхвы требуют войны с нами, – запинаясь, отвечал посол.
– Я хозяин в Киеве, – возразил Олег. – Разве торговый мир хуже войны?
Они находились в княжеской гридне, откуда Олег вершил делами своей страны и которая завтра превратится в место свадебного пира.
– Э-э… Базилевс Лев Мудрый хочет мира, но второй император Александр… Говорит, что мы не равны. Ну, в смысле…
– Не равны?! – вскричал Олег. – Под моей рукой бескрайние земли и сильная армия.
– Отец, – успокаивающе произнесла Ольга. Она посмотрела на Велизария и вдруг сказала с неожиданной властностью: – Зачем ты заставляешь его кричать, грек?
Олег бросил на Ольгу удивленный взгляд.
– Дочь, – сказал князь, – завтра твоя свадьба. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Эта забота – не лучший подарок к свадьбе.
– Это забота моего отца! – возразила Ольга. – И я буду счастлива, когда это перестанет быть заботой.
Олег посмотрел на Ольгу с каким-то новым интересом, затем обернулся к послу:
– Передай обоим императорам, что я хороший союзник.
– Э-э… – замялся Велизарий. – Есть выход. Император Александр согласен на союз при условии… что вы признаете власть нашей Церкви.
Олег чуть помолчал. Затем, взглянув на Велизария, князь сказал:
– Передай императору Александру, что и я готов на союз. И даже не требую, чтобы он признал власть моих богов.
Авось, Ольга и Игорь весело переглянулись. Авось все еще не привык, что у него есть сестра, и, видимо боясь ее потерять, старался держаться к ней поближе. Фарлаф тоже усмехнулся словам князя, а потом провел ногтем по лезвию своего топора.
2Человек в сером стоял у реки, где были пришвартованы боевые драккары. Ночь скрывала его. Вот наконец из темноты появился тот, кого волхв ждал.
– Зачем ты вызвал меня? – недовольно прошипел Карла Феорг. И в следующий миг гоблин предстал перед волхвом.
– Войны не избежать, – без предисловий начал Белогуб. – Будет большая война с греками. – Он кивнул на ближайший драккар. – Мне нужен Феорг. Мне необходимо вернуть черный арбалет.
В глазах Карлы заплясали багряные огоньки:
– Будет тебе черный арбалет.
3Свадебный пир был в самом разгаре. Хоть все и перешептывались о ссоре Олега с греческим посланником, казалось, варягов лишь радовала подобная перспектива. Были приглашены все славянские князья. Вместе с Рас-Тарханом и его всадниками прибыли высокие хазарские вельможи. Среди роскошных даров от хазарского каганата один удивил и позабавил всех. Это была греческая катапульта, та самая, для стрельбы из которой Авось использовал Камни Судьбы.
– Хазары толкают меня к войне с греками? – негромко усмехнулся Олег, глядя на стоящее во дворе орудие.
– Великий князь сам решает, как ему поступить, – так же негромко и вежливо отозвался Рас-Тархан. – Но мой меч и мои всадники будут рядом с князем.
– Надо посоветоваться с Авосем, – глубокомысленно кивнул Фарлаф, глядя на катапульту. – Нравится ему эта штука…
Были посольства от всех союзников Олега и от тех, кто такие союзы только намеревались заключить. Лад, как и все княжеские дружинники, был почетным гостем на свадьбе. Присутствовали и волхвы всех племен; не было среди них лишь древлянского волхва Белогуба. Он еще явится, ближе к ночи, и три шрама, изрезавших его лицо, будут теперь незаметны. Но кое-кто их все-таки увидит. Их сможет увидеть невеста. И вот почему. Еще днем, накануне свадебного пира, Авось подошел к Ольге.
– Сестра, мне нечего тебе подарить, кроме своей любви, – сказал юноша, – но…
– И этого счастья сверх меры, – горячо перебила Ольга брата.
– Но… – все же продолжил Авось, снимая с груди шнурок с каким-то нательным украшением, – это все, что осталось у меня в память об отце и матери, в память о нашем доме. – Авось протянул Ольге ладонь и раскрыл ее. – Я хочу, чтобы это было у тебя.
Ольга вздрогнула. В раскрытой ладони Авося лежал длинный наконечник стрелы из серебристого металла с неведомыми рунами на нем.
