Ирина Андреева - Большая книга ужасов – 39
Как назло, индеец Даниил в полной боевой раскраске сидел дома, и это мешало нам незаметно вынести метлу из квартиры. Данилка маршировал по коридору, напевая что-то типа «тумба-юмба-трали-вали». Вероятно, он разучивал какой-то новый индейский гимн.
— Подлюк-Данилюк, шел бы ты погулять, ну, или хотя бы в свою комнату, — намекнула ему сестра.
— Не, Маха, не могу, репетирую песнь молодого шамана племени!
— Ну и репетировал бы эту песнь на улице, там сегодня солнечно и жарко — как раз для индейцев, — сказала я. — Кстати, Маш, можно я у тебя водички попью? — И мы с Машей направились к дверям кухни, как вдруг Даниил издал какое-то «ух-кху-кху» и заголосил:
— Бледнолицые ходят по территории нашей священной долины!
Мне, конечно, было абсолютно все равно, по каким священным долинам коридора Никитиных я хожу, но тут позади тренькнуло, и что-то больно хлопнуло меня прямо по пятой точке.
— А! — испуганно вскрикнув, я обернулась. На полу валялась пластмассовая стрела с резиновой присоской. Надеюсь, этот мальчик не пропитал ее ядом кураре[2].
— Ах ты, паразит! — завопила Маша. Даниил тут же метнулся к входной двери, намереваясь убежать на улицу, но Манюня в два пряжка подскочила к брату и схватила его. — Ах ты, охламон! Сколько раз тебе запрещали играть в свои дурацкие игры с нормальными людьми, играй только с себе подобными!
— Ирочка, прости! — завопил Данилка, понимая, что сейчас ему будет плохо. — Ирочка, я извиняюсь! Хочешь, я тебе подарок подарю?
— Да что ты ей подаришь? Остатки набора юного химика или кочергу с помойки? — махнула рукой Никитина, собираясь отвесить брату подзатыльник.
— Кольцо! — пообещал Данилка.
— Кольцо? — заинтересовалась я. — Учти, ты мне своей стрелой саданул по очень ценному месту, и в подарок я принимаю только кольца с бриллиантами!
Машка выпустила Даниила из своих цепких объятий, и тот пошел к себе в комнату. Погремев там чем-то, громко почихав, видимо, от поднявшейся многовековой пыли, он вскоре вышел, сжимая что-то в кулаке.
— Вот! — На его ладони лежал перстень — оберег Еремеи. — И нашел я его не в помойке, а на песке, когда на карьере купался! Нравится? Забирай себе.
— Чернышева, мне кажется, что это то самое кольцо, которое… — начала говорить Манюня.
— Да, это оно! — подтвердила я и взяла колечко в руки.
— Ну, так я пойду, — произнес Данилка и моментально скрылся за входной дверью.
— Надо же, какие совпадения в жизни бывают! — ошеломленно протянула Маша.
— Бери метлу, и пойдем к Еремее, — сказала я подруге. — Готова дать ответ прямо сейчас — я согласна быть ее ученицей.
Тихо догорали последние дни лета. Погода стояла теплая, но уже желтели листья и трава, набегали нудные дожди. Днем солнце было еще ласковое, но пекло теперь не так жарко, а по ночам порывы ветра уже с какой-то осенней холодностью и злобой бились в оконное стекло. В такие минуты мой сон становился неспокойным, мне снилось, что в большой темной комнате сидит у окна за прялкой старуха-ведьма, ее мощинистые руки тянут красноватую нить и крутят веретено. Ведьма бормочет под нос колдовскую песню, ветер подхватывает ее слова и уносит куда-то в ночь…
Ирина Андреева
Сердце зла
Пролог
Был понедельник. Обычный учебный день в школе. Уроки шли один за другим согласно составленному расписанию.
В одном из классов Алина Скрипачева сверлила глазами Веру Михайлову.
«Еще подруга называется! Такой подруги врагу не пожелаешь. Не подруга, а змея подколодная! — думала Скрипачева, желая испепелить Веронику взглядом, полным ненависти. — И этот тоже хорош! — перевела Аля глаза на одноклассника Гошу, сидящего рядом с Вероникой. — Ведь буквально вчера клялся в любви, а сегодня объявил, что я ему надоела, и ушел к другой. Да ладно бы просто к другой, а то ушел к моей лучшей подруге Верке! — и Аля снова уставилась в спину Михайловой. — Гадюка! Как же ты могла так со мной поступить! Загрызла бы тебя!»
Весь класс с удивлением наблюдал за Вероникой и Георгием, которые сегодня вошли в школу вместе, взявшись за руки, улыбаясь, сели за одну парту, о чем-то перешептывались на занятиях, а на переменах не отходили друг от друга.
К Але подходила то одна, то другая одноклассница и спрашивала, из-за чего та рассталась с Апексимовым. Скрипачева растерянно пожимала плечами и говорила, что-то невнятное, типа «ну, так вот получилось».
Михайлова всячески избегала подругу. Сталкиваясь со Скрипачевой взглядом, Верка тут же беспокойно отводила глаза и старалась отойти куда-нибудь в сторону. Апексимов, отличающийся шебутным, веселым характером, сегодня был каким-то вялым. Если взгляд Георгия натыкался на Скрипачеву, то он становился холодным, равнодушным. Казалось, что парень даже не видит Алину, он смотрел как бы сквозь нее на парты, стулья, стены.
Алина уже с трудом терпела любопытные взгляды одноклассников и кивки в свою сторону. Девочка с раздражением посмотрела на рыженькую Свету Байкову. Байкова с первого класса отличалась повышенным любопытством и вниманием к чужим тайнам, которые она потом распространяла с невероятной скоростью. Впрочем, свои плюсы в этой черте характера Светки имелись: можно было узнать много интересного о других и о себе самой.
«Света наверняка первая заметила, что Гошка поглядывает на Верку, возможно, Байкова даже видела их где-нибудь вместе и просто еще не успела преподнести мне эту коронную новость», — подумала Аля и, поймав на одной из перемен в коридоре одноклассницу, тихонько спросила:
— Свет, будь человеком, скажи, как давно у них все это за моей спиной происходило?
— Да, наверное, это у них давно! — с жаром произнесла Светлана. — Слушай, ну, расскажи мне по секрету, как вы расстались? — зашептала на ухо Байкова. — Я ни одному человеку не скажу! Все останется между нами. Неужели ты ничего не замечала? Я тоже! Ну, ты прикинь, как это все неожиданно!
С тяжким вздохом Аля отошла от одноклассницы. Похоже, Вероника так мастерски скрывала все свои охмуряющие действия, что даже для информационного агентства — Светы — это было неожиданностью.
«Ну и ну, ловко же эта Вероника провернула все! Вот уж действительно в современном мире нельзя никому верить! Прав был тот, кто сказал, что женской дружбы не существует! — Скрипачева вернулась за свое место и уныло уставилась в парту, собираясь заплакать от грустных мыслей. — Что Георгий в ней нашел? Он мне вообще никогда ни единым словом не намекал, что она ему нравится! Даже, наоборот, он как-то раз ляпнул: «Какой у этой Михайловой рот большой!» И что же теперь: рот большой и любовь у него к ней большая?! Как же так! Все переменилось просто в одно мгновение, как будто кто пальцами щелкнул, раз — и все по-другому: Вера любит Гошу, Гоша любит Веру, а меня словно и вообще на свете нет. Приворожила она его, что ли! — И Аля в сердцах ударила рукой по парте. Весь класс обернулся в ее сторону. — Надо Гошку расколдовать, и тогда все будет по-прежнему. Хотя нет, зачем он мне теперь нужен: я его так любила, я ему так доверяла, а он!.. Разве можно простить такое предательство! Если он меня так легко бросил, то потом это может повториться снова. Нет, такого непостоянного парня я не хочу! Я хочу верного, доброго, хорошего, как… ну, хоть, как у Дианки ее Денис. — И Аля с грустью посмотрела на этих одноклассников, которые сидели вместе и о чем-то разговаривали. — Я хочу отомстить Верке! Сделать ей что-нибудь такое, чтобы ее радость от того, что она заполучила в свои руки Апексимова, поубавилась. Ну, например, чтобы у нее прыщи выскочили, или чтобы каблук у туфли сломался, и чтобы она на свое красивое бежевое платье пятно посадила, которое не отстирается, или чтоб ее каждый день по всем предметам спрашивали, особенно по истории, и чтобы она за контрольную по алгебре двойку получила, и чтобы у нее тушь потекла!.. — вдохновенно перечисляла Алина. Взгляд девочки снова упал на «воркующих голубков», и к горлу подступил комок. — Здесь явно без приворота не обошлось! Ну, и отомщу же я тебе, Верка! Отомщу твоим же способом!»
