Стивен Кинг - Куджо
— Время пришло — поняла Донна.
А, может быть, и прошло. Помощи ждать было неоткуда. Ни один рыцарь на боевом коне не проезжал по дороге №3. И не проедет.
Тэд умирал.
Она повторяла это хриплым шепотом, снова и снова — Тэд умирает.
В машине совсем не осталось воздуха. Окно с ее стороны не открывалось, а со стороны Тэда… Она пыталась его приоткрыть, но Куджо, лежащий, лежащий в тени гаража, сейчас же вскочил и со всей возможной быстротой направился к машине, свирепо рыча.
Пот уже не тек по лицу Тэда. Пота больше не осталось. Кожа его была сухой и горячей; распухший язык оттопыривал верхнюю губу. Дыхание сделалось настолько слабым, что она с трудом могла его уловить. Дважды ей казалось, что она уже не дышит.
Ей самой было ненамного лучше. Металл кузова раскалился и обжигал при каждом неосторожном движении. Нога онемела, и она уже не сомневалась, что укус пса занес ей какую-то инфекцию. Может, для бешенства еще было рано, — она молила Бога об этом, — но укусы опухли и покраснели.
Куджо тоже был едва жив. Казалось, он усох внутри панциря из свалявшейся и окровавленной шерсти. Глаза его уже почти не видели, но он еще всматривался ими в ненавистных людей. Он уже не пускал слюну; морда его иссохла и походила на сморщенный кусок застывшей лавы.
«Старый монстр, — подумала она бессвязно, — еще опасен».
Сколько еще продлится этот чудовищный плен? Может, это все только сон? Нет уж, скорее сном было все, что происходило с ней до сих пор — любящие родители, школа, друзья, праздники и танцы, — а реальностью был этот вот раскаленный двор, где притаилась смерть. Старый монстр еще опасен, и ее сын умирает.
Бейсбольная бита. Вот все, что ей осталось. Бита и, если она сумеет добраться туда, что-нибудь в машине мертвого полицейского. Какое-нибудь ружье.
Она начала передвигать Тэда назад, борясь с забытьем, грозящим навалиться на нее в любой момент. Наконец он перевалился за кресла, как мешок.
Она выглянула в окно, увидела биту, лежащую в высокой траве, и открыла дверцу.
Куджо встал и медленно, нагнув голову, пошел к ней. Когда она в последний раз вышла из «пинто», часы показывали 12.30.
***Вик свернул на дорогу №3 как раз в это время. Он ехал быстро, чтобы после Кэмбера успеть еще и в Скарборо, что находилось за пятьдесят миль. Как только он решил ехать сперва к Кэмберу, он начал мысленно ругать себя за этот выбор. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.
Он уже проехал домишко Гори Педье, когда понял, что рядом с ним стоит «форд» Кэмбера. Он надавил на тормоза; «ягуар», сжигая резину, встал поперек дороги. Может быть, шериф был у Кэмбера и не застал его, а он сидит здесь.
Он заглянул в зеркальце, увидел, что дорога пуста, и быстро поехал назад. Загнав машину к подъезду, вышел из нее.
Чувства его были теми же, что у Джо Кэмбера двумя днями раньше. Он увидел пятна крови и проломленную панель двери. Во рту появился металлический привкус. Все это как-то связано с исчезновением Тэда и Донны.
Он зашел внутрь и тут же почуял запах — зловоние. Эти два дня было жарко. В коридоре на полу темнело что-то, похожее на поваленную скамейку, но Вик уже понял, что это не скамейка. Из-за запаха. Он нагнулся. Это был человек. Казалось, его горло перерезано очень тупым ножом.
Вик отшатнулся. Из горла его вырвался сухой стон. Телефон. Нужно позвонить в полицию.
Он пошел на кухню и там застыл. Внезапно все для него прояснилось; будто две половинки картины соединились в целое изображение.
Это пес. Это сделал пес.
И «пинто» в самом деле стоит у Джо Кэмбера. «Пинто» и в нем…
— О боже, Донна… Вик повернулся и побежал к двери.
***Донна шаталась; ноги почти не держали ее. Она схватила бейсбольную биту, боясь оглядываться на Куджо, пока не сжала ее в руке. Еще немного, и она могла бы заметить лежащий рядом служебный пистолет Джорджа Баннермэна. Но она его не заметила.
Она повернулась, и Куджо бросился на нее.
Она обрушила на голову сенбернара тяжелый конец биты, с замиранием сердца почувствовав, что она едва не сломалась. Пес отступил, хрипло рыча. Ее груди тяжело вздымались под белыми чашечками лифчика, окрашенными кровью — она вытирала о них руки, которыми касалась губ Тэда.
Они стояли, глядя друг на друга в залитой солнцем тишине. Были слышны только ее тяжелое дыхание, утробное рычание Куджо и беззаботное чириканье воробья где-то неподалеку.
Куджо начал заходить слева. Донна двинулась вправо. Они описали круг. Она держала биту в самом уязвимом месте, там, где дерево треснуло, ощущая пальцами шершавые кольца изоленты.
Куджо шагнул вперед.
— Ну, давай! — закричала она.
Она подняла биту и ударила Куджо по голове, но он увернулся, и удар пришелся оп ребрам. Тяжелый, тупой стук и хруст где-то в собачьем боку. Пес издал звук, похожий на стон, и зашатался. Она почувствовала, что бита под изолентой чуть разошлась.
Донна, пронзительно вскрикнула, опустила биту на передние лапы пса. Опять что-то хрустнуло. Пес попытался отползти, но она била его снова и снова, не переставая кричать. В голове у нее непрерывно звенело, мир плясал вокруг. Она была ведьмой, гарпией, Богиней-Мстительницей — не за себя, но за то, что сделали с ее сыном. Бита поднималась и опускалась у нее в руках, как удары ее собственного сердца.
Теперь конец биты окрасился кровью. Куджо все еще пытался отползти, но его движения делались все медленнее. Он еще смог увернуться от одного удара — бита ударила по гравию, — но следующий повалил его на землю.
Она подумала, что все кончено, и даже отошла на два шага; дыхание обжигало легкие, как горячая жидкость. Потом он снова поднялся и, пошатываясь, пошел на нее.., и тут старая бита, наконец, сломалась. Половина ее отлетела в сторону и ударилась о машину с музыкальным звоном. У нее в руках осталась только рукоятка.
Куджо из последних сил тащился к ней. По его бокам текла кровь. Глаза его мигали, как неисправные фары.
И ей все еще казалось, что он улыбается.
— Ну, иди сюда! — взвизгнула она.
И умирающее существо, что когда-то было добрым псом Бретта Кэмбера, в последний раз оскалилось на женщину, по вине которой с ним случились все беды. Донна ткнула расщепленным концом рукоятки вперед, и он вонзился Куджо в правый глаз и через него прошел в мозг. Послышался негромкий треск, какой бывает, если раздавить пальцами виноградину. Последняя инерция бросила Куджо на нее и повалила наземь. Теперь его зубы в агонии щелкали в каких-то дюймах от ее шейной артерии. Его глаз вытек наружу. Она попыталась оттолкнуть его морду, и челюсти сомкнулись у нее на руке.
