Дин Кунц - Покровитель
Он был достаточно сметлив, чтобы найти способ защиты от головорезов, путешествующих во времени, но не достаточно взрослый, чтобы понять, как будет тяжело им расстаться со всем, что у них есть, и начать с наличными, которые есть у них в карманах. Сейчас он размышлял в одном узком направлении и был ограничен в других. В теории путешествий во времени он был мудр не по годам, в других случаях ему было все те же восемь лет. Она сказала:
– Я никогда не смогу написать другой книги, потому что я должна держать связь с редакторами и агентами хотя бы по телефону. Значит, будут телефонные записи, которые могут быть следами. Я не смогу забрать свои авторские гонорары и остальные деньги в банках потому, что рано или поздно мне придется сделать это самой, что снова останется в истории. У них будет эта запись в будущем, и они могут появиться в этот момент в банке, чтобы расправиться со мной, когда я появлюсь. Как же мне забрать деньги, которые у нас есть? Как я смогу расплачиваться в магазинах без предъявления кредитной карточки, которая снова станет записью в будущем? – Она, моргая, смотрела на него.– Господи, Крис, мы в ловушке!
Теперь мальчик был поставлен в тупик. Он смотрел на нее, не совсем понимая значение денег в их будущем и трудностей, связанных с ними.
– Ну, пару дней мы могли бы ездить вокруг, ночевать в отелях.
– Мы сможем ночевать в отелях, если только я буду платить наличными. По записи в кредитной карточке они смогут найти нас. Им останется только вернуться в ночь, когда я использовала кредитку, и убить нас в отеле.
– Да, значит, мы должны пользоваться наличными. Эй, мы можем есть в Мак-Дональде все это время! Там невысокие цены и хорошая еда.
Они спустились с гор и въехали в Сан-Бернардино, не встретив головорезов. Она должна была найти врача для спасителя не только потому, что была обязана ему жизнью, но и потому, что без него она никогда не узнает правды о том, что происходит, и, может быть, никогда не найдет выхода из ловушки, в которой они оказались.
Она не могла отвезти его в больницу, где делали запись, потому, что эта запись могла дать ее врагам возможность найти их. Она должна была найти такую тайную медицинскую помощь, где бы у ее не стали спрашивать имя или что-либо о пациенте.
Незадолго до полуночи она остановилась возле телефонной станции. Телефонная будка стояла в стороне от станции, что было идеально, так как она не могла рисковать тем, чтобы служащий заметил разбитые стекла «джипа» или раненого.
Крис поднялся сегодня на час раньше обычного времени и, несмотря на возбужденное состояние, дремал в машине. На матраце, позади переднего сиденья, ее спаситель тоже спал, но его сон не был естественным. Он больше не бредил, но дыхание стало тяжелым.
Она оставила «джип» в парке с работающим двигателем и направилась к телефонной будке. Там она открыла телефонную книгу с адресами врачей.
Взяв карту Сан-Бернардино у служащего станции, она начала поиски врача, который бы оперировал вне клиники и медицинских заведений, но многие врачи в маленьких городах имели вместе и дом и врачебный кабинет. Она не стала искать долго, так как это уменьшало шансы на спасение раненого.
В четверть первого она подъехала ко двору с двухэтажным белым домом в викторианском стиле. Рядом с ним стоял двухместный гараж, затененный ольховыми деревьями, стоявшими без листьев, что создавало впечатление, будто этот дом вместе с ландшафтом был перенесен с Востока. В соответствии со страницами, которые она вырвала из телефонной книги, это был дом доктора Картера Бренкшоу, маленькая табличка на дверях подтвердила правильность адреса.
Она доехала до конца квартала и припарковала машину к обочине. Она вылезла из «джипа», захватила горсть свежей зелени из цветочной клумбы близлежащего дома и замазала оба номера машины.
Когда она вытерла руки о снег и залезла в «джип», Крис проснулся, но был словно пьяный после двух часов сна. Она похлопала его по щеке и откинула волосы со лба, помогая просыпаться. Холодный ночной воздух, проникавший в салон через разбитые стекла, помог ему окончательно проснуться.
– О'кэй, – сказала она, увидев его проснувшимся, – слушай меня внимательно, Я нашла доктора. Ты можешь изобразить больного?
– Конечно.– Он напряг лицо, словно собирался вскрикнуть, и застонал.
– Не переиграй, – и объяснила, что они собирались делать.
– Хороший план, мама.
– Ничего хорошего, но другого нет.
Она развернула машину и вернулась к дому Бренкшоу, где припарковала машину на дорожке к запертому гаражу, который стоял в стороне от дома. Крис выскользнул через водительскую дверцу, и она взяла его на руки, прижав его голову к своему плечу. Он сам держался за нее, поэтому ей оставалось лишь поддерживать его левой рукой, так как он был довольно тяжелым; ее ребенок больше не был ребенком. В свободной руке она сжимала револьвер.
Когда она несла Криса к дому мимо обнаженных ольховых деревьев, где не было никакого света, кроме уличного фонаря, стоявшего на обочине дороги, она надеялась, что никто сейчас не смотрит в окна других близлежащих домов. С другой стороны, не было ничего необычного в том, что кто-то посещает доктора среди ночи в поисках медицинской помощи.
Она поднялась на крыльцо и трижды быстро нажала на дверной звонок, как это бы сделала взволнованная мать. Через несколько секунд она позвонила еще трижды.
Через пару минут, когда она позвонила в третий раз и уже решила, что никого нет дома, на крыльце загорелся свет. Она увидела мужчину, изучающего ее через узкое окошечко во входной двери.
– Пожалуйста, – сказала она страстно, держа револьвер так, чтобы его не было видно, – мой, мальчик отравился, он проглотил яд!
Мужчина распахнул дверь, которая открывалась наружу, так что Лауре пришлось отойти в сторону.
Ему было около шестидесяти пяти лет, седые волосы, ирландский тип лица, прямой и большой римский нос и темно-карие глаза. На нем был коричневый халат, белая пижама и шлепанцы. Глядя на нее сквозь толстые стекла очков, он сказал:
– Что случилось?
– Я живу в двух кварталах от вас, мой мальчик отравился.
Отбросив истерику, она отпустила Криса, и он отошел в сторону, когда она приставила дуло револьвера к животу доктора.
– Я выпущу вам кишки, если вы позовете на помощь.
Она не собиралась стрелять в него, но, очевидно, ее голос звучал искренне, так как он кивнул и ничего не сказал.
– Вы доктор Бренкшоу?
Он кивнул снова, и она сказала:
– Кто еще в доме, доктор?
– Никого. Я один.
– А ваша жена?
– Я вдовец.
– Дети?
– Они выросли и разъехались.
– Не лгите мне.
