Евгения Грановская - Клиника в роще
– Клиника становится слишком опасным местом, – продолжал Шевердук. – У вас был шанс уехать, но вы им не воспользовались. Примите мои сожаления.
Иван Федорович выпрямился, стряхнул щелчком пальца с плеча невидимую соринку и как ни в чем не бывало зашагал дальше. Отойдя на пару метров, он вдруг остановился и сказал:
– Что?
Ему никто не ответил. Несколько секунд Шевердук молчал, потом кивнул и проговорил с явной неохотой:
– Хорошо, я это сделаю.
Затем сцепил руки за спиной, ссутулился и неторопливо побрел по коридору. Вскоре Иван Федорович свернул за угол и исчез из вида.
– Ничего не понимаю, – тихо проговорила Вера. – Либо он свихнулся, либо действительно убил Сташевского и забрал у него ключ.
– Либо то и другое вместе, – заметил Евгений. – По крайней мере, сейчас он больше похож на п-пациента, чем на доктора. Как бы то ни было, теперь у нас с вами есть ключ от аппаратной. Думаю, самое время им в-воспользоваться.
* * *Евгений вынул ключ из прорези замка и толкнул дверь. Створка бесшумно распахнулась.
– Входите, – тихо проговорил Осадчий и, пропустив Веру вперед, быстро огляделся по сторонам.
Затем последовал за Верой и закрыл за собой дверь. Дождался, пока щелкнет замок, и только тогда повернулся к Вере. Та осматривала большую панель с множеством кнопок и клавиш.
– Так вот она какая, аппаратная… – с любопытством обвела помещение глазами девушка.
– Нас наверняка уже увидели, но теперь это не имеет значения, – сообщил Евгений. И с улыбкой осведомился: – Вы все еще хотите вывести меня на п-прогулку?
Вера усмехнулась:
– О да. Просто горю желанием. Что я должна делать?
– Ничего. Просто стойте рядом, я все сделаю сам. Вы выглядите очень н-напуганной. У вас есть сигареты?
– Да.
– Можете покурить.
Больше ничего не говоря, молодой человек склонился над пультом. Веру неожиданно охватила покорность судьбе. Она сделала все, что могла, и теперь действительно может покурить и подождать, что будет дальше. Она достала сигарету из пачки, чиркнула зажигалкой, но вдруг задумалась. А потом решительно заявила Евгению.
– И все-таки я хочу знать, что вы делаете!
Парень покосился на нее через плечо и указал на агрегат, возле которого они стояли.
– Видите эту панель? Одна из кнопок поможет нам убраться отсюда.
– Вы чертовски хорошо умеете объяснять, – усмехнулась Вера.
Но Евгений ее уже не слушал, он принялся жать на кнопки и щелкать переключателями. Вера помедлила несколько секунд, а затем вздохнула с видом человека, сжегшего за собой мосты.
Вдруг стены клиники, а заодно и барабанные перепонки девушки потряс пронзительный вой сирены. Вера опешила и испуганно зажала уши руками.
– Что? – хрипло крикнула она, перекрывая ужасный режущий звук. – Что такое?
– Пожарная тревога! – проорал в ответ Евгений и восторженно засмеялся. – Сейчас отключится блокировка, и мы откроем все п-палаты!
– Как все? – Вера взглянула на него с недоумением и ужасом. – Но ведь тогда…
Она шагнула к пульту.
– Какую кнопку нужно нажать, чтобы прекратить это?
– Это невозможно! – весело воскликнул Евгений. – Двери уже открыты! Мы свободны!
Молодой человек запрокинул голову и захохотал. Вере показалось, что у парня истерика, она схватила его двумя руками за ворот рубашки и хорошенько встряхнула:
– Возьмите себя в руки! И покажите мне нужную кнопку!
Осадчий, все еще смеясь, небрежно оттолкнул ее от себя. Толчок был несильным, но Вера споткнулась о стул и потеряла равновесие. Падая, она ударилась головой о край стола и в то же мгновение потеряла сознание.
11
Старшая медсестра клиники Жанна Орлова была слишком утомлена, чтобы продолжать беспокоиться о том, куда запропастился Шевердук. Она в изнеможении плюхнулась в мягкое кресло. На столе в опасной близости от ее локтя стояла чашка с горячим кофе.
Шевердук позвонил Жанне вчера вечером и попросил совета: его жена Катя убивается по погибшему Астахову, и он не знает, что нужно сделать, чтобы поток ее слез прекратился. Жанна посоветовала доктору оставить супругу в покое. Потом они договорились, что утром встретятся в ординаторской и обсудят проблему детально. Жанне немного льстило, что Шевердук обратился к ней за советом. Она считала его «чертовски умным дядькой».
Сегодня Орлова видела машину Шевердука на стоянке, но никак не могла разыскать его самого. Впрочем, она не торопилась и не удивлялась. За пять лет работы в клинике Жанна привыкла ничему не удивляться и не задавать лишних вопросов. К любой ситуации, даже самой сложной и непредсказуемой, медсестра относилась как к стихийному бедствию, в котором никто не виноват. Так было проще. Так было удобнее.
Жанна окинула взглядом ординаторскую. Белые стены, белый потолок, светлая мебель, кремовые шторы, лампы «дневного» света, большой экран плазменного телевизора на стене. Все было как всегда, но отчего-то на душе у Жанны было сейчас тревожно.
Осторожно неся перед собой на подносе кофейник и чашку, в ординаторскую вошел всегда не разговорчивый врач Томилин. Он уселся возле Жанны, положив ногу на ногу, потом опасливо посмотрел на чашку медсестры и на всякий случай отодвинул ее подальше. Не взглянув на Жанну, достал из-под мышки папку, раскрыл ее и углубился в изучение записей.
Вдруг раздался душераздирающий вой пожарной тревоги. Томилин дернул локтем и столкнул-таки со стола чашку Жанны. Кофе выплеснулся ей на кофточку, и медсестра, вскрикнув, вскочила с кресла.
– Черт! – ругнулась Жанна. – Да что это такое?
– Простите… – Томилин тоже вскочил со стула и засуетился, пытаясь вытереть кофточку платком.
– Да уберите вы ваш дурацкий платок! – воскликнула Орлова. – Вы что, не слышите? В клинике пожар! Быстро на улицу!
– Да-да, – растерянно кивнул Томилин. – Конечно.
Жанна стряхнула с себя руку растерявшегося врача и бросилась к выходу.
– Но я не чувствую запаха дыма! – крикнул ей вслед Томилин.
Жанна выскочила из ординаторской. В коридоре царила паника. Медсестры и охранники носились туда-сюда с взволнованными лицами. В дальнем конце Жанна с изумлением увидела пациента Мусорова. «Какого черта пациент делает в коридоре?» – подумала она. Но тут же поняла: сработала аварийная система, и двери палат открылись.
– Боже… – с ужасом прошептала Жанна. – Что же теперь будет?
Возле нее остановился один из охранников.
– Жанна Олеговна, не стойте здесь! Бегите к выходу! – скомандовал он и побежал дальше.
Мусоров заметил взгляд Орловой. И тогда быстро поднес ко рту два пальца и похабно подвигал между ними длинным мокрым языком. Затем растянул рот в ухмылке, обнажив два ряда желтых и длинных, как у пса, зубов, повернулся и скрылся за углом.
