Елена Логунова - Вкус заката
Столица Лазурного Берега провожала меня совсем не так, как встречала! Утро было ослепительное, и уже в половине десятого большой термометр у раздвижных дверей аэровокзала показывал плюс восемнадцать.
– Очки! Превосходные солнечные очки! – зазывно голосил знакомый чернокожий малый, стратегически грамотно устроившийся на фоне термометра.
Я остановилась и оглядела многоярусную проволочную стойку, похожую на полысевшую новогоднуюю елочку, своеобразно украшенную окулярами.
– Выбирайте очки, мадемуазель! – встрепенулся темнокожий братец. – Такие прелестные глазки, как ваши, нужно беречь!
– Вот эти, пожалуй! – Я выбрала самые большие и темные.
– Модель, как у Одри Хепберн! – похвалил мой выбор продавец. – Бессмертная классика! Удивительно, какой хороший вкус у юной мадемуазель!
– Вы мне льстите, – пробормотала я.
Было очевидно, что знакомый коммерсант меня не узнал, так что о скидке не стоило и заикаться.
Время до начала регистрации на рейс я скоротала за неспешным завтраком в кафе на первом этаже аэровокзала.
В одиннадцать часов я прошла пограничный контроль, в половине двенадцатого уже была на борту самолета, ровно в полдень отправила смс на номер, оставленный мне Павлом, и в начале первого воспарила над Лазурным Берегом – разумеется, не сама по себе, а на крепких крыльях «Боинга».
Мы, алые ангелы, не мастера летать.
У нас совсем другая специализация.
19«Мой дорогой, я вовсе не нуждалась в твоей любви. Я сама хотела тебя любить, чтобы вновь ненадолго украсить свою жизнь восхитительным сумасшествием, которое, увы, излечимо. И вот я уже излечилась, а ты и не был болен. Теперь, когда мы оба здоровы, мне остается сказать только одно:
– Прощай, мы встретимся в следующей жизни!
Смотри в оба, чтобы не упустить меня в другой раз».
Я поставила точку и вскинула кулак в победном жесте:
– Есть!
– Что, готово? Новая рукопись закончена? – встрепенулся Санчо в приемной. – Айн момент, Донна Анна, айн моментик!
Сквозь тонированное стекло я видела, как мой помощник изящно, точно танцуя, прошелся по приемной под более или менее музыкальное сопровождение открывающихся и закрывающихся дверок шкафчика, бара и холодильника.
– Па-ра-ра-рам! – Санчо с разворота ввинтился в приоткрытую дверь с подносом.
– Неужели это еще то шампанское, которое осталось с Нового года? – удивилась я.
– Обижаете, мадам!
Санчо подвинул в сторону клавиатуру, сноровисто расстелил на столе крахмальную салфетку, поставил на нее бокалы, вазочку с клубникой и принялся терзать проволочную обмотку на горлышке бутылки.
– Совсем не то, что было на Новый год, это настоящее французское! Семен Аркадьевич прислал еще к вашему возвращению из Ниццы, но вам же тогда нельзя было пить, и я припрятал бутылочку до лучших времен.
– Э-э-э… Ну да, тогда мне было нельзя. – Я с сожалением поняла, что стала жертвой собственного обмана.
Вернувшись из Ниццы, я несколько дней жила затворницей: никуда не ходила, ни с кем не встречалась. Я привыкала: не столько к новому телу, сколько к былой эмоциональности, которая в полной мере вернулась ко мне вместе с физической молодостью. Да, жизненный опыт, все приобретенные за годы знания и привычки остались при мне, но к ним прибавились чрезмерные чувствительность, сентиментальность и порывистость, от которых я успела было избавиться. Меня вновь легко было растрогать, обидеть, довести до слез, подбить на глупые поступки. Пришлось посидеть в норе, пока кожа не стала потолще.
Помощнику я по телефону объяснила, что во Франции прошла дорогущий курс экспериментальных косметических процедур, результат которого в полной мере проявится через некоторое время. А до тех пор, мол, мне в люди лучше не ходить, чтобы никого не пугать своей незаурядной внешностью.
Поскольку Санчо и сам регулярно посещает косметолога, дополнительные объяснения ему не понадобились. Зная, как эффектно выглядит физиономия пациента сразу после заурядной чистки, он легко вообразил, что может сделать с человеческим лицом целый курс экспериментальных косметических процедур.
Находчивое вранье не только обеспечило мне полный покой до конца недели, но и загодя избавило от необходимости каждому встречному-поперечному объяснять разительные перемены в моей внешности. Санчо разболтал о передовой косметологии по секрету всему свету, так что после выхода «в люди» мне пришлось отбиваться от знакомых, жаждущих припасть к загадочному французскому источнику второй молодости. Чтобы отбить у граждан охоту к экспериментам, пришлось сказать, что в ряде случаев эта практика имела смертельный исход – собственно, тут я даже не врала. Разве что немножко перестаралась в попытке создать убедительный образ мученицы, объявив, что для проявления полного косметического эффекта должна целых две недели воздерживаться от сладкого, мучного и спиртного. После чего дамы, желающие обрести девичью красоту и стройность волшебным путем, без изменения нездорового образа жизни, от меня моментально отстали. Зато и я сама виски с колой и плюшки с шоколадом вынуждена была употреблять в уединении собственной квартиры, за плотно задернутыми шторами.
– За новый роман! Чтобы он был еще лучше, чем предыдущие! – подняв бокал, Санчо провозгласил тост.
– Мне всегда кажется именно так, – призналась я, распробовав шампанское.
Принтер в последний раз взвыл и облегченно затих, выдав на-гора толстую стопку густо запечатанных листов.
– Я возьму? – оживился Санчо.
Он охотно берет на себя ответственную роль первого читателя моих произведений.
– Конечно.
– Тогда можно я переключу телефон прямо на кабинет, чтобы не отвлекаться?
– Давай. – Я привычно проявила великодушие. – Если что, я поработаю секретаршей.
Санчо ушел, прижимая к груди пачку распечаток. Я налила себе еще шампанского, переместилась из-за стола на диван, скинула туфли, забросила ноги на подлокотник и с четверть часа наслаждалась тишиной, нарушаемой только легким бумажным шорохом в приемной. Потом длинно скрипнул выдвигаемый ящик, хрустнул разорванный картон и раздался трубный слоновий звук: Санчо открыл первую пачку бумажных носовых платков.
– Итак, слеза у читателя пробилась примерно на пятнадцатой минуте, – посмотрев на часы, констатировала я с удовлетворением. – Это хороший результат!
Шампанское тоже было весьма неплохим, так что, прикончив бутылку, я ощутила прилив энергии и хорошего настроения. Мне даже вновь захотелось поработать, только уже не творчески, а механически – например, немного покопаться в документах, расчищая и углубляя административное русло.
