Дарья Беляева - Ночной зверёк
Амти залезла в лодку вслед за Эли и подала руку Хамази. Как ей должно было быть одиноко. Лодка двигалась медленно, Амти и Эли улеглись рядом с Шайху, чей перегар забивал запах плохой воды, а Хамази осталась сидеть, сложив руки на коленях.
— Разве вам не кажется все это неправильным?
— Что?
— Мир, где никто не должен ничего и все живут лишь для того, чтобы потворствовать своим тайным желаниям.
— Я так понял, — сказал Шайху. — Что наша цель — саморазрушение и разрушение всего мира. Хочешь глотнуть?
— Нет, не хочу.
— Не будь занудой, Хамази, — сказала Эли. У нее на пальце тут же вскрылась ранка, которую она оставила, пытаясь состричь заусенец пару дней назад.
— Сучка, — сказала Эли, слизнув кровь. — Я же не применяю на тебе магию.
— Все вы — сучки, что вообще говорите про магию при Амти!
— Эй! Шайху, ты большая сучка, что ей напомнил! — засмеялась Эли.
— Кстати, это плохое слово.
— Ой, спасибо, Хамази.
Лодку несло в тоннель, и вместо медного неба, Амти увидела темноту, пахнущую влажной плесенью, как часто бывает в пещерах. Было холодно до дрожи, у Амти стучали даже зубы.
Некоторое время они плыли молча и в абсолютной темноте. Амти слышала лишь ток воды и стук сердца Эли, на плечо которой положила голову. Шайху болтал о чем-то своем, вроде бы о планах сделать собственную музыкальную группу. Он предлагал им петь вместе с ним, но Эли сказала, что если она не будет звездой, то вообще этим заниматься не собирается, а Шайху сказал, что звездой она точно не будет, пока есть он, и Эли его даже немного побила.
А Амти думала, как же здорово, что можно молчать и ничего не говорить. Она поправила очки, сама не понимая зачем, ведь было темно, и вовсе не той темнотой, к которой однажды привыкнут глаза.
Неожиданно, в наступившей после возмездия Эли тишине, Хамази сказала:
— Вам повезло.
— А? — спросил Шайху.
— Я говорю, что вам повезло.
Темнота, подумала Амти, располагает к откровениям.
— Вы, — продолжала Хамази, судя по движению в темноте, она бессмысленно перелистывала учебник. — Пришли сюда вместе. И вроде как и дальше вместе.
— А ты одна? — спросила Амти, не понимая почему, она ведь прекрасно знала. Может быть, ей захотелось сделать Хамази больно.
— А я — одна.
Как трогательно, подумала Амти, интересно, она утонет, если ее столкнуть? И тут же Амти сама себя устыдилась.
— Мы не против, чтобы ты с нами тусовалась, — сказала Эли.
— Здорово. Спасибо. Правда.
Амти все никак не оставляло ощущение, что из-за темноты Хамази, с которой они были не так уж и хорошо знакомы, захотелось поделиться своими страхами и одиночеством. И Амти не знала, как на это реагировать. Наверное, стоило забрать ее с собой, когда они будут покидать Двор.
— Знаешь, — сказала Амти. — Я думаю, мы в итоге хорошо с тобой подружимся. Может быть, потом даже вместе, ну…
Эли толкнула ее в бок, и Амти замолкла. Но Хамази не отвечала. Ей явно стало неловко. А потом неожиданно для всех, кроме, разумеется, Шайху, лодка накренилась и двинулась вниз по горке, зашумела вода, и Амти едва успела вцепиться в лодку и в Эли, они все запищали, а Шайху засмеялся. Лодка летела вниз, и Амти вспомнила ощущение полета из детства, а потом подумала, что с них станется здесь и разбиться. Это же аттракцион в мире абсолютного зла, вряд ли тут скурпулезно соблюдают технику безопасности.
Впрочем, Шайху ведь был еще жив. Приготовившуюся к мучительной смерти Амти, гибель тоже обошла. Их лишь окатило водой, а вдали Амти увидела свет, показавшийся с непривычки слишком ярким.
На секунду Амти даже подумала, что выплывут они в Государстве, но нет, вокруг был все тот же тусклый, медный свет Двора, просто после полной темноты он казался живым и сильным. Мокрая, трясущаяся от холода Амти вдруг поняла, в чем суть аттракциона. Вовсе не в том, чтобы заболеть воспалением легких и умереть.
Суть аттракциона в том, что свет кажется ярким и почти солнечным. И в первые секунды от него больно глазам. Его не хочется видеть. Отличное лекарство, чтобы не скучать по Государству.
Они выплыли к началу. Хамази прижимала к себе учебник физики, вид у нее был обиженный.
— Ты не сказал, что мы промокнем! Из-за тебя я промочила книжку!
— Если хотел посмотреть на мои сиськи, мог бы просто попросить, — сказала Эли. — А не обливать меня водой!
А Амти ничего не сказала, она поняла, что Шайху хотел им показать. Они вылезли и уселись на ступеньках. Шайху по-собачьи отряхнулся, а Хамази выжимала свои волосы.
— Амти, ты похожа на мокрую крысу.
— Отвали, Эли.
— Миленькую такую крыску.
— На мышку, — сказал Шайху.
— Ужасно, — сказала вдруг Хамази. — Если я завидую даже такой дружбе.
Она открыла учебник, слила оттуда воду и вздохнула.
— Ладно, ребята. Я пойду. Попробую раздобыть еще один. Кажется, их было три.
— Вряд ли их раскупили, — сказала Амти. — Ты приходи вообще, не стесняйся.
— Если что возьмем тебя вместо Амти.
— Эли, ты заткнешься или нет?! Какая же ты мерзкая!
— Не злись!
Хамази встала, отдернула юбку, посмотрела на Шайху со смесью жалости и приязни, а потом развернулась и зашагала назад. У нее был потерянный, одинокий вид. Амти подумала, а ведь эта девчонка могла одним движением вскрыть все ранки и царапины, которые Амти когда-либо получала.
Интересно, за сколько времени Амти истекла бы кровью?
Они остались втроем, мокрые и отчего-то успокоенные.
Шайху вылил из банки с газировкой остатки газировки, растворенные в зацветшей воде, потом сказал:
— Вообще-то, мне здесь нравится.
— Это мы поняли, — сказала Амти.
— Жалко, что скоро, видно, сваливаем. Как думаете, что скажут Адрамаут и Мескете?
— В смысле?
— Ну, сегодня, в полночь, в заброшенной школе! Мескете сказала, там не действует магия, вроде как ее до Войны так охраняли, чтобы никто не мог магией влиять на учеников… Как в шпионских фильмах, правда? По-моему, просто супер здорово!
А потом Шайху замолчал, прикусил губу.
— Стоп! То есть, вас специально никто не звал?
Амти и Эли переглянулись, потом резко встали.
— Ладно, пока, Шайху.
— Развлекайся!
— Только не говорите Адрамауту и Мескете, что я выдал нас! Наверное, они не хотели вас ввязывать, потому что вы мелкие! Лично я бы и сам не ввязывался, но…
Но Амти и Эли уже не слушали. Они шли вперед, хлюпая промокшей обувью и были чудовищно обижены. Шайху кричал им вслед что-то про случайности, прикушенный язык и безопасность, но все было без толку.
Их не позвали, а ведь они часть команды. Они думали, что Адрамаут и Мескете все забыли, но Адрамаут и Мескете забыли только их.
